Станция

На выход стрелки.
                Горит зелёный.
Стальные реки
                одушевлённо
текут, звеняще
                струятся снами,
сплетясь
               лоснящимися
                телами.
Моргают нехотя
                списком станций
табло «Уехать»,
                табло «Остаться».
Перрон асфальтово-похоронный
заляпан смальтой,
                а вдоль перрона –
беглец из лета –
                пыхтит устало
состав нелепый
                многосуставный.
С железным стуком
                промчит носильщик.
Под сводом глухо
                пробьют часищи.
Как будто током
                пронзит колени, –
совсем немного
                до отправленья,
до вечной тайны
                стальной, колейной
дороги дальней
                во тьме тоннельной.
Пробьюсь ли к свету?
                Во мраке ль сгину?
Все ль песни спеты
                в глухие спины?
Все ль пальцы в струнах
                истёр до мяса?
Решиться трудно.
                Устал.
                Измялся.
В нелепом танце,
                в горячке бега
твержу:
              «Остаться
                нельзя
                уехать».
Заела проза.
                Воронья стая
висит вопросом:
                «Где запятая?»
Ещё ль не рано?
                Уже ль не поздно?
В затёртых шрамах
                старинный посох.
Расплылась злоба
                чернильной кляксой.
Как от озноба,
                вагоны,
                лязгнув,
пойдут,
              мурыжа
                в колёсах
                танго.
Всё ближе,
                ближе
                заветный тамбур!..
Разжав –
                со смехом дурацким –
                пальцы,
решил:
            «Уехать
                нельзя
                остаться!»…

Упал на землю
                с чуть слышным хрустом
билет осенний
                в прожилках грусти…