Февральская хирургия

На меня февраль безбровый пялится.
Нынче у него победа пиррова.
Вот и шарит ледяными пальцами,
душу скользким латексом пальпируя.
Бел как мел, стерилен до скрипучести,
отделив от мира снежной ширмою,
радуясь запущенному случаю,
лезет беззастенчиво за шиворот…

Было так: едва подуло холодом,
чуть прохрупал лёд по хрустким лужицам, –
набежали разом «советологи»,
кто-то – в панике, а кто-то – в ужасе.
Не сказал никто: «Пусть перебесится!»,
все толклись, жужжа, у тела бренного…
Да не сговорились братцы-месяцы,
лопухнулись эскулапы хреновы.
Не помог рождественский консилиум, –
не постигнув тонкости анамнеза,
не смогли совместными усильями
проанализировать анализы…
Терапевт январь с терпеньем атомным
хлопотно лечил, да хоть без лезвия…
Позже март – патологоанатомом –
вскроет все причины и последствия…
А пока, – «лепила» недоученный,
коновал с замашками садистскими
раздирает грудь стальными крючьями,
сердце, вынув, в цепких пальцах тискает…

Он вошёл, сутулясь, прямо с улицы,   
скрыв лицо за марлевой повязкою.
Носом низко поводя сосулистым,
инструменты вскрыл, металлом лязгая.
Вдоль стены прошаркал, зубом цыкая,
на стене нашарил выключатели…
Свет слепящий, свет холодно-цинковый
пал с небес на простыни с печатями.
Подступился с маской хлороформовой.
Я – бежать,
                да где там: ноги – шпалами.
Я – кричать,
                да только клёкот горловый.
Я – рыдать,
                да понял – не разжалобить.
Понял, – этот до самозабвения
будет резать, зашивать и вспарывать,
рисоваться, тешить самомнение
и вскрывать, вскрывать болячки старые.
Вкруг и вкривь на простынях залёжанных               
накропает йодом петель заячьих
и латынью скрасит речь порожнюю,
со щелчком перчатки с рук сдираючи
А когда начнёт синеть за стёклами,
выказав себя скотиной редкостной,
отвезёт, зевая, ещё тёплого
в грязь и сырость мартовской прозекторской…

Мне дышать миазмами сортирными.
Мне лежать под лампой галогеновой.
Жив – не жив, духовно абортирован,
смётан наспех нитками говенными.
Вот он я: без имени, без отчества,
в простынях снегов – голее голого.
В мозг – наркоз.
Диагноз – «одиночество».
Состоянье пациента –
                Х О Л О Д Н О…