Они ушли ещё до января

Они ушли ещё до января,
как водится, – правдивы и гонимы.
И вьюга помогала фонарям
раскачивать покинутые нимбы.

Наутро их остывшее стекло
ещё хранило очертанье света,
и выпадал то решкой, то орлом
сто первый снег, случайный, как монета.

Скульптуры были мрачны и немы,
не таяли снежинки в львиных пастях,
и у реки сходились на запястьях
холодные наручники зимы.

Темнело рано. В комнате вождя
оконных рам не согревали ставни.
Пять куполов с озябшими крестами,
где не найдёшь ни Бога, ни гвоздя,

фасад больницы, крыша кабака,
сухая зелень бронзовых рептилий…
Они ушли. Привычна и легка
поклажа, состоящая из крыльев,

спин, пустоты, молчанья и шагов,
всё более тревожных и далёких,
ведущих вспять, за тысячу снегов,
о коих мысль – как воспаленье лёгких

крупозное. К тому ж теперь зима,
и речь – уже не речь, но междуречье.
Январь дрова подкидывает в печку,
январский холод полнит закрома.

…И носом кровь, и решетом вода –
забавные народные приметы.
Пять месяцев до будущего лета
и два часа до страшного суда.