дороги, которые нас выбирают

Самое главное – не проспали! Даже пораньше выползли из дома, чтоб на первую электричку успеть. И не только не опоздали, но и успели. А это – главное!
Утренняя прохлада бодрила нереально. Помимо двух бодряков с рюкзаками, на остановке ёжились ещё несколько любителей утренней зари. «Романтичный народ, эти заводчане»,- подумал Женька, а вслух спросил: « Во сколько первый автобус?»
-Скоро уж подойдёт, я в витрину всегда гляжу, там поворот отражается, и видно как автобус подъезжает, смотрите,- неожиданно дружелюбно отозвался мужик в клеточку. Не дожидаясь следующего вопроса, он вкратце изложил незапоминающуюся историю своей незаметной жизни и мечте сына о Мексике. Перспектива провести весь путь до станции с этим разговорчивым клетчатым типом, да ещё с утра, да ещё в субботу, мало радовала. Времени на раздумья не было.
-Такси!- крикнул Женька и вздрогнул, испугавшись своего утреннего голоса. В следующую минуту мы уже мчались по улице в громыхающей телеге, которую водитель упорно называл машиной. Нельзя судить о человеке по внешности, но можно. Водитель не блистал, что уж тут скрывать. Станция «Спортивная» затерялась среди зеленых зарослей лопуха обыкновенного. Вроде бы, ну и фиг с ней, но ведь нам надо с нее ехать! И поскорее. И мы поехали. Дождались свою электричку и поехали. Всё, теперь спать… Сон, приснившийся в дороге приятней вдвойне. А если в железной дороге, да на деревянной скамейке, да с цыганами, то это заряд бодрости и хорошего настроения на ближайшую неделю, как минимум!
Мы едем в Сим. Сим - не город. Но жителям об этом ещё не сообщили, и они упорно гордятся  своим городом назло столичным пижонам. Сойдя со стации, садимся в автобус и на полчаса вверяем свои незастрахованные жизни слабому на вид, но крепкому духом водителю средних лет. Вокруг пожилые симачи …то есть симяне… симцы. Да, мы даже не знаем, кто вокруг нас! Автобус был готов тронуться, когда вдруг через заднюю дверь выскочили с грохотом какие-то студенты полугеологи-полубарды. Почему-то стало жутковато. Похоже, их что-то вспугнуло. Что же могло испугать самых страшных людей? Размышляя над этим вопросом, мы не заметили, что автобус наворачивает круги по пыльной вихлястой дороге. СИМантические бабки, окружающие нас, окали и хэкали на разные сельхоз. темы вопреки орфографии, орфоэпии и всякому здравому смыслу. СИМпатичные девушки молчали у окон, опустив ресницы, как и положено приличным СИМпатичным девушкам. СИМолюбивые старики важно, по-хозяйски, объезжали свои владения. Никакие карты им для этого не нужны, ни Сим-карты, ни какие другие. А вот мы зря не запаслись… Зато мы запаслись едой, с ней как-то веселей в пути.
Если бы это был сценарий голливудского фильма про мистические приключения любопытных студентов, то начинался бы он с водохранилищного хранителя. Он так ненароком,  выдал нам информацию о затерянной в лесах деревне Черное Плесо, о тайной дороге к ней и о разрушенном причале. А выглядел так, как будто сам только что оттуда, сейчас докурит, и обратно.
Других планов для нас больше не существовало. Был один путь – в Черное Плесо, так заманчиво и обещающе лежал у наших ног. Ноги. На двоих у нас в наличие было четыре ноги. Но мои, сразу не в счет. Потому что, как гласит народная индейская мудрость: «Хорошие ноги – обутые ноги», а то, во что были обуты мои ноженьки, обувью не назовешь. Даже вьетнамец, который сшил это, собаку на улицу в них не выгнал бы. Но, думаю, Плёсо видало лапти и пострашнее.
Мы шли под солнцем по белой каменистой дороге, лежащей у подножья скалистых гор. Шли не быстро, глядели по сторонам, не веря глазкам своим. Глазки.  У нас на двоих было четыре глаза, но мои сразу не в счет. Даже не спрашивайте, почему. Мы шли, глядели, как вдруг наткнулись… на ту странную парочку бардов, безмятежно отдыхавших у дороги. Было ощущение, что они нас поджидают.  Так и осталось загадкой, как они обогнали наш автобус и что они делают здесь одни, без своих гитар. Остатки разума и чувства самосохранения отчаянно посылали сигналы: бегите, как-то это подозрительно, но кто их слушает? Обогнав бардов, двинулись мы вперед в сторону леса.
Надо все время двигаться вдоль реки Сим, против течения. Легко сказать. Может быть, двигаться вдоль реки Сим- занятие приятное. Но что делать, если ты думаешь, что двигаешься вдоль Сима, а в конце пути выясняешь, что это был какой-то Куряк? Или Кирюк, или Кирикрюк.… Но, как говорят в дешевых романах, не будем опережать события.
Пьянящий свежий воздух, будоражащая душу горная река, неизведанные тропы, обещающие новые открытия и приключения, предвкушение трёх счастливых дней в дороге, а так же запотевшая бутылка старого, доброго эля,  сыграли с Евгением смешную шутку. В порыве восторга и страсти, он, срывая на бегу, остатки нехитрой одежды, бросает свое тело в бурлящий холод вод. Подобно белой чайке, взмахами могучих крыльев рассекая поток, перебрался он на другой берег и вот уже в образе повелителя джунглей, ловко допрыгал до вершины скалы. Победный клич Тарзана  полетел над сопками, отражаясь в каждом дупле и гнездовье, в сердце каждого обитателя леса. Он был юн и прекрасен, и у ног его лежал, словно Голиаф, побежденный горный поток. Такого триумфа человека над силами природы бедные барды (которые как раз выходили из-за прибрежных зарослей ивы) никогда не видали! Потрясенные этим зрелищем, они поспешили укрыться среди ветвистых деревьев, и быстро-быстро перебирая, словно струны гитары, своими ножками припустили по почти отвесной скале, только их и видели.
Широка страна наша родная. Много в ней лесов, полей и рек. И не просто много, вот бывает, идешь вдоль одной реки, а потом глядишь, а это уже другая. Но, главное, ведь обе похожи, а когда поменялись, не заметишь!  Вот, тебе еще одна  русская забава.  Или это еще со времен Сусанина повелось, следы запутывать? Карты нам решительно не хватало.
Наша задача - держаться вместе и двигаться вдоль реки, в принципе, уже не важно, какой. Мы так и делали, пока шли по тропе. Когда она закончилась, тут началась основная часть нашего путешествия: по нехоженым тропам в драных кедах, будь готов!
-Всегда готова!- гнусаво ответила я, и смело вошла в заросли крапивы.
В заболоченных дебрях мы продвигались не очень быстро, и успели насладиться почти фантастическим видом грибных полян, усыпанных роскошными рыжиками. Приходилось то перелезать через коряги, то пропихиваться под поваленными деревьями. На этой полосе препятствий я зацепилась ухом за березу и потеряла сережку и набрала полные кеды холодной грязи. Зато на выходе к реке мне вручили сухарь, настроение снова улучшилось. И таким оставалось, пока нам не пришлось переходить вброд горную реку с ледяной водой  и сомнительным названием. В кедах по скользким камням. С рюкзаком. Раз восемь туда - обратно. И каждый раз, кажется, что на том берегу тропа получше. Так могло продолжаться бесконечно, но природа все-таки, мудро устроена, и на земле бывает вечер и ночь, а в темноте реку не напереходишься. И я, уже практически откинув копыта, прилегла на бревне в позе срубленной елочки, когда мой неугомонный коллега решил сбегать оглядеться. Вверх по реке. Против течения. Бегом. И за каждым очередным поворотом грезится обещанная заброшенная переправа. Можно далеко-о-о-о уйти. Как говорится: «Баба с возу – коб…коню легче. Попробуй-ка, останови! Прошел час. Возвращается. Мокрый, как тысяча чертей, холодный, и, как писали в пионерских стенгазетах, «усталый, но довольный».
Решили ночевать на островке посреди реки (чтоб не казалось, что на том берегу лучше). Сказочное местечко. Островок небольшой, каменистый, наполовину покрытый зарослями и сухими корягами. Пока я пыталась скормить второй сухарь головастикам, Женя поставил палатку. Сумерки сгущались, головастики по-прежнему отказывались от еды, но тут разгорелся костёр, а вместе с ним забрезжила надежда. Ненадолго, конечно. Пока Евгений не поделился своими опасениями по поводу ночевки в палатке. И в какой-то момент, я ощутила весь ужас происходящего. Ведь, действительно, мы находимся на островке посреди бурлящей реки, то есть, когда маньяк-мертвец с бензопилой из деревни Черное Плесо будет подходить к палатке, мы его даже не услышим! А еще он может перепилить вон ту сосну, и она приземлится поперек нас, аккуратно упакованных в спальник. И вот уже слышится отчетливый вой в лесу, и призрачные голоса, и бензопила …
Утро на берегу реки. Что может быть прекрасней? Может оно, конечно, и не совсем уже утро, но долгий наш завтрак был прерван визитом конкурирующей организации: барды заметили нас с берега. Оказывается, мы их обогнали, а направляются они…в Черное-Пречерное Плесо.  И никому не было дела в то прекрасное утро до того, что в этот самый момент где-то в далекой Уфе с центральной улицы города рабочие в оранжевых жилетах убирают трамвайные рельсы. И никогда не раздастся мерный стук железных колес. Словно древние ископаемые животные, будут они бродить неторопливо по окраинам, пока и оттуда их не вытеснят мелкие нервные автомобили, жадные до скорости и пространства.
А мы решили сбегать налегке оглядеться. Забросив рюкзаки в кусты, пошли вдоль реки Сим. Или Куряк. Здесь нельзя утверждать что-то наверняка. Мы шли вдоль реки. Тропа нас не ждала так рано. Мокрая грязь сменялась полноводной лужей. Мои и без того слабохарактерные кроссовки потеряли остатки боевого духа и совсем раскисли. Пришлось возвращаться к вещам, и, собравшись, топать в обратную сторону.   
Предводитель наш славится умом и находчивостью издавна. И молвил он человеческим голосом: «Пойдем по тропе через лес». И было так.
Мы стали подниматься по горному склону, все глубже проникая в лес. Вскоре, достигнув приличной, по моим ощущениям высоты, мы оказались в совершенно другом мире. Под ногами вместо хлюпанья холодной жижи, мягкий шелест ковра из листьев, трав и хвои. Воздух, настоянный на еловых шишках, ежевике, горькой рябине и скользких сыроежках ударил в голову. Мы шли бесконечно долго по какой-то тропе. Она то почти пропадала, то возникала такая ясная и широкая. Деревья окружили и постоянно следовали за нами, волоча за собой весь свой лесной хлам, тряся в лицо рваные паутинки и холодные росинки. Все звуки, казалось, крутились вокруг нас, не давая услышать тот единственный, который нужно было слышать: шум реки. А его уже давно не было слышно. Мы поднялись слишком высоко, и ушли в лес слишком глубоко.
Любой, кто читал «Энциклопедию юных сурков», знает, что если идти вдоль ручья, то дойдешь до реки. В поисках ручья мы шли все дальше и дальше. Поднимались по крутым склонам, спускались, еле протискиваясь между стволами. То и дело путь нам преграждали поваленные великаны, изъеденные до трухи. Казалось, отсюда уже не выбраться, что с вертолета нас не заметят, а через год найдут, изгрызенных белками. Оказалось,- показалось. Когда надежда почти покинула нас, где-то далеко внизу послышался шумный плеск воды. Ура, товарищи!
Вечер спускался над лесом. Уже совершенно черные ели обступили маленьких отважных путешественников. Воздух сгущался прохладой и комарьем. И в тот момент, когда палатка расставлена, костер волнующе отплясывал, нехитрый ужин готов, пришло осознание, что приключение наше кончается. Что завтра уже мы будем дома, в городе, будем есть за столом, как все приличные люди. Но когда сидишь у костра в лесу ночью, это «завтра» кажется таким нереально далеким, что может даже и не наступит вовсе.
Но утро все-таки наступило, притащив за собой на хвосте это самое «завтра». И мы, как самые приличные люди, долго приводили себя в порядок, остервенело, чистили в ледяной воде ручья зубы, отмывали жалкие ошметки обуви от грязи, словом, готовились к выходу в город. Выход в город (он же оказался в него входом) был ознаменован шествием коров и детей. Все шли к водохранилищу купаться. И возвращение наше в люди не явилось сенсацией, ибо мы органично влились в эту разношерстную толпу.
 До вокзала добрались на маршрутке. Все пассажиры между собой знакомы и с водителем, лениво обсуждают вялотекущие новости: кто в прошлый раз забыл в маршрутке курточку синенькую?  Снова вокзал. Пустой раскаленный полуденным солнцем перрон. В зале ожидания прохладно.
Старичок, на вид лет ста пятидесяти, оказался на редкость болтливым. За почти час ожидания электрички, мы узнали все о заслугах его предков в годы становления Советской  Власти, о скрытых течениях в политической жизни Украины, о неслыханной радиации в Челябинской области. Сколько было радости, когда он узнал, что нам по пути! К счастью, вышел он в Аше, на полуслове оборвав историю об истинном положении вещей на политической арене России. Пришедшая ему на смену тетенька, с виду воспитательница в младшей группе детского сада города Туймазы, дала понять, что это еще не конец приключения. Привычным движением руки, она явила нашему изможденному восприятию целый карнавал произведений кустарных умельцев от хрустальных лебедей до каких-то соломенных  Вуду. И, на свой манер, как уж сумела, раскрыла основы Фен-Шуй и всякой восточной мудрости. Апофеозом сего мракобесия предстало чудо-дерево, припрятанное напоследок, чтобы наповал сразить нас. Выяснилось, что без чудо-дерева жизнь теряет всякий смысл, просто каторга какая-то… 
Как мы добрались до дома, я уже не помню. Но все-таки дома хорошо, подумала я, а Евгений молча со мной согласился.   
И жили мы долго и счастливо, пока не отправились в следующее путешествие.



Конец.