Нефедорино горе

Сегодня последний день в жизни моей печки… Нет, не совсем так: новые технологии диктуют правила. Грядёт реконструкция. В печке останется отделение, куда закладывают дрова, а духовой шкаф – вмонтированная, железная духовка, - будет убран. Его место займет бойлер, который будет обогревать весь дом. Это – здорово! Тепло в доме будет распределяться равномерно. Я долго смотрела на печку. Она не раз и подводила меня, и выручала. А духовкой я так никогда и не пользовалась. В ней, улучив момент, когда она подстынет после растопки, грелась кошка.
- Ты можешь подождать? Не разбирай пока, ладно? – попросила я Хозяина.
Он пожал плечами:
- А смысл?
- Надо, надо подождать немного. Понимаешь? – и сама еще не знаю, что хочу сказать. Руки сами взяли с полки книгу со старинными рецептами, руки сами набрали номер телефона бабушки.
- Бабуля, помнишь, ты рассказывала про рыбные консервы, ну, которые в духовке, в русской печке, делаются? А хлеб ржаной ты пекла в печке?
Бабуля дала латку – так в Сибири называют то, что на Урале зовут «утятницей», а я знала её «казанком», и велела на всю ночь запереть рыбу в духовке после того, как она «займется» на топящейся печи. Я перевела фунты и унции в граммы, и завела тесто на ржаной хлеб и наутро снова топила печь. Испекла хлеб на капустных листах. Подовый. Настоящий. Потом в печке грелась кошка. Из духовки пахло рыбой и хлебом. А потом Хозяин разобрал печку. Я бы сказала, торжественно похоронил останки. Духовка осталась на огороде: «Пойдет ещё, сало коптить будем». Глянул на меня, и всё понял без слов:
- Знаешь, я такое привёз от мамы, пошли, покажу…
И я ахнула: это был медный самовар! Настоящий, из книжки Чуковского, со странички «Федорино горе»!!! Кипятить – на дровах. Мята и мелисса дождались своего часа.
Жизнь продолжается…