Ночью прошел первый мартовский дождь

Ночью прошел первый мартовский дождь,
На веточках был пушок золотистый.
А город на город еще не похож -
Такой по-весеннему светлый, чистый.

Весна, что поделать! С утра вдвоем
На лавочке в парке они сидели
И слушали мартовский первый звон,
Капля о каплю, звуки капели.

Но он их не видел. Он шел вперед.
Зеленая форма. Ремень. Погоны.
Какой бесконечный извилистый ход,
А сердце колотится, как от погони.

Но ладно. Ведь есть и другой коридор,
Где ждет молодой человек у двери.
Закрыто. Но слышен врачей разговор -
Он в них, словно в Бога, готов поверить!

Ведь там, за створкой, лежит она.
Ну сколько же, сколько ждать еще можно?
Она - без пяти минут уже мать.
А он что, отец? Поверить сложно!

Но тот человек в погонах идет.
Ремень. Кобура. Еще ключ в кармане.
Вот дверца - и он ключи достает,
Но только в замок все никак не вставит.

Да что такое? Как, руки дрожат?
Нет, это сквозь сумрак не видно глазу.
И, странно, с чего до сих пор звучат
В ушах глуховатых слова приказа?

А в маленькой комнатке за столом
Сидел какой-то очкастый мальчик.
Взъерошив волосы надо лбом,
Нахмурясь, он вчитывался в задачу.

Грыз ручку, сопел, как рассерженный ёж,
Но что-то в тетрадке писал упорно.
В задаче, мол, вряд ли что разберешь!
Глаза закатил и вздохнул притворно.

Но ключ повернулся в тугом замке,
Солдат шагнул за порог той двери.
Вот черт, все нервы словно в комке!
Приказ. Есть приказ. Только он не верит!

"Приказа такого быть не могло!"
Он шел к столу с ярко-красной кнопкой.
"Нельзя. Не получится." - Сердце жгло,
Стучала кровь в черепной коробке.

Капель. Серебряный ксилофон.
Рука лежала в руке спокойно.
Звучал над сквериком перезвон.
Она улыбнулась ему невольно.

Белая дверь. Голоса. Детский крик -
"Нет! Ну пожалуйста! Быть не может!" -
Взгляд оторвался от стареньких книг,
Мальчик сопел, как рассерженный ежик.

"Нет. Невозможно. Прошу вас, ну нет!" -
Губы слились в одном поцелуе. -
"Это же бред, я же знаю, что бред!
Нет, так нельзя! Лучше встать под пулю!"

Ум - и приказ. Командир - и душа.
Нету души, только красная кнопка!
Как тяжело, как же трудно дышать
Здесь, под землей, в этой коробке!

Дрожь. Шаг назад. "Не могу, не могу!" -
Мысль стучится, как бабочка ночью. 
"Стоп. Есть приказ. Раз он есть - я в долгу."
Ярость бессильная, черная, волчья!

Ночью прошел первый мартовский дождь,
Пока что не летний, еще прохладный.
Бьет старика непрерывная дрожь:
"Нет. Ну пожалуйста! Ну не надо!"

Пламенем вспыхнувший, огненный миг!
В вопль слилось и в любви признанье,
И самый первый младенческий крик,
И недовольное бормотанье.

Крик, исступленный звериный крик!
Нет, так мужчина кричать не может!
Сквозь все преграды тот крик проник,
Рвал перепонки, глаза и кожу!

Крик! Выворачивающий нутро!
Сверху - огонь, изнутри - огонь же.
Что ты кричишь, больше нет ничего!
Что ты кричишь? Помолчать не можешь?

Крик! Все, что осталось - крик!
Крик, поднимающий огненный ветер.
Пусть же кричит с кобурой старик -
Только осталось, что крик да пепел.