Снежинка в потоке времени-22

ВОЛШЕБНИК-РИТМ

Я не знаю, как он появился в Осинниках. Сколько помню - он товарищ моего отца (еще с послевоенного времени). Но как он оказался в Сибири, будучи финном из Лапландии - это рассказывали. Он попал в плен еще в ту, "белофинскую" войну. На этой войне попал в плен, был в лагерях, и вот - осел в шахтерском сибирском городке.

Он был музыкантом от бога. Любые клавишные инструменты ему покорялись. Причем это была не выучка - инструмент он чувствовал, как говорят, "нутром". Играл "с листа" и на аккордеоне, и на фортепиано, и на баяне. Больше того - услышав песню один раз, мог легко и подобрать аккомпанемент, и расписать партии этого аккомпанемента для большого, инструментов на двадцать, эстрадного оркестра.

Одна у него была слабость. Хотелось поскорее обрусеть. Хотя - как оно получится, если даже через двадцать лет после своего пленения он говорил с сильным акцентом. Я сам слышал как он говорил своей жене Зите Манзюк: "Сита! сефоттня бальшой зусманн... Марос (мороз)... Ты наттела теплый штана?" Однако же это маленькое несовершенство речи не помешало ему сменить свою звучную фамилию на украинскую: был Валде Эдвардович Люхетниеми, стал Владимиром Эдуардовичем Манзюком. О - как! Зато - почти русский. Обрусевший то есть.

Но пренебрежительного отношения к своей национальности - не прощал.

Однажды перед какими-то праздниками приходит мой отец вечером с репетиции (он у меня был всю жизнь завклубом). Заходит домой и смеется. Говорит матери: "Вера! Володька Манзюк сегодня тетю Галю, уборщицу с ног сбил"
-Столкнулись, что ли?
-Ага... Спор был принципиальный, по национальному вопросу. Володька сидит, расписывает песню на партии, а она - со шваброй. Ну и - толкнула его. Слышу: ругаются. Я вошел в репетиционную комнату, разнял, вроде. Смотрю: она шваброй на него машет, он баяном закрывается. Что, говорю, случилось?

-Виття! Она на меня плохо скасала! Никарашо скассала! Чухна, говорит, пакканый, чудь белоглассый! (Валде Эдуардович действительно был белобрыс и со светло-серым словно полинялым цветом глаз).

-Ну, так и ты ей тоже что-нибудь скажи...
-Я лучче стелаю!

Что б ты думала? Идет по комнате тетя Галя с полным тазом воды... А Володька в такт ее шагам начал "барыню" наигрывать... Да все быстрее и быстрее. Так ловко попал, что и она под музыку начала шаги убыстрять. Так и запнулась потом! Встает... Красная, злая, мокрая - а что сделаешь? Он ведь даже пальцем ее не тронул! Пошла переодеваться... Идет и матерится, как сапожник... А Володька отвернулся, на потолке гипсовые завитки рассматривает, будто не его все это дело!

Вот что может в музыке ритм. Но стих - он тоже строится на ритме. Как же писать плохо, имея такой волшебный инструмент для работы с сознанием читателя?