Кольцо. Корона 3. Отшельник

Владимир Остапенко


                Ч. 1   Эклектика

                1


Гул городов и молчаливость сёл.
Гладь озера и буйство океана.
Что общего в безумстве урагана
И в дуновеньи, прилетевшем в дол?

Есть у всего единое начало,
Одна природа и одна Земля.
Пусть разные имеют имена,
Но имя суть во век не изменяло.

Насильно мир разорван на куски,
В нём ненависть – до гробовой доски.
Различий хочет тот, кто жаждет власти.

История же об одном твердит –
(Сил скрытых в ней никто не умалит)
Мир изначально поделён на части.


                2


Мир изначально поделён на части,
И на ступени, и на этажи,
Но делят их, конечно, не межи,
А только деньги или близость к власти.

Играют роль рожденье, вера, цвет.
Ещё есть разделение на касты,
Известный принцип – разделяй и властвуй
Живёт и правит от начала лет.

Устройство мира – это вечный спор.
О переменах долгий разговор,
Но это демагогия схоласта.

Нас не меняют войны и года,
По разному, но делимся всегда,
В любом краю, где есть людские страсти.


                3


В любом краю, где есть людские страсти,
Кипят любовь и ревность, и вражда.
И тенью выползает ворожба,
Неся врагу  всё новые напасти.

И маги, экстрасенсы, колдуны
Немедля  помощь оказать готовы:
Хотите – ядом, можно заговором…
Истории уже, как мир, стары.

Но это не мешает им гадая,
Дарить надежду – будет жизнь другая.
Там каждый, хоть чуть-чуть, гипнотизёр.

Пусть кажется всё это скоморошным,
Но в назиданье, памятью о прошлом,
Всегда горит пылающий костёр.


                4


Всегда горит пылающий костёр
Беспутных чувств, тобою пробуждённых.
Равняешь ты глупцов и просвещённых.
А твой огонь так на расправу скор.

Как не любить тебя, напиток рая?
С тобою чувства ярче и честней.
А если душит паутина дней,
То только ты всегда меня спасаешь.

Вино, так сладок твой дурманный плен,
С тобой не так пугаюсь перемен,
И, кажется, что можно жить беспечно.

А без тебя – занудный, серый день,
И утром снова мучает мигрень.
Сгораем и не думаем о вечном.


                5


Сгораем и не думаем о вечном
Страшит вселенской ночи глубина.
Но, может быть, в иные времена
Достигнем звёзд, пройдя дорогой млечной.

Кто мы? Звено в цепочке пищевой
Или действительно подобны Богу?
Мы сами можем выбирать дорогу?
И есть ли то, что названо душой?

Как быстро тонут дни в круговороте
Суетных дел, иные не заботят.
Давно не стало крыльев у мечты.

А жизнь для смерти только лишь антоним
И очень коротка, я это понял,
Но на краю вселенской пустоты.
 

                6


Но на краю вселенской пустоты
Увы, всё кажется совсем никчёмным.
А мир наш очень маленьким и скромным,
Хотя и не лишённым красоты.

Он озарён лучистою звездою.
Её теплом он трепетно храним.
Мы, как с игрушкой, балуемся с ним,
А игры могут кончиться бедою.

Как много жизней им переплетённых,
Как много судеб заново рождённых.
Так почему в нём мало доброты?

С годами время движется быстрее.
Но становясь и старше и мудрее,
Вдруг вспоминаем прошлые мечты.


                7


Вдруг вспоминаем прошлые мечты,
Безумства юности и сказки детства –
Упрятанное памятью наследство,
Когда душа и помыслы чисты.

Я не забыл мотива колыбельной,
Рук мамы, наставления отца.
И тонкий профиль милого лица
Я буду помнить до черты смертельной.

Я думал, необъятный мир обняв,
Пойму гармонию зверей и трав,
И осознаю жизнь, как бесконечность.

Но, словно воск, растаяли мечты.
Со словом «никогда» уже на «ты».
А годы растранжирены беспечно.


                8


А годы растранжирены беспечно,
И многого, я знаю, не успеть.
Мне в этом не поможет даже плеть…
А жизнь – она ужасно быстротечна.

Зато я прожил на пределе сил.
Я мог любить и воспевать свободу.
И ничего не делал я в угоду,
Но очень часто неугодным слыл.

Из края в край бросался постоянно,
А неизведанное – так желанно,
Как в жажду освежающий глоток.

Чтоб жить, как все, легко найти причину,
А не живёшь… Буравить будут спину
Колючий взгляд и злобный шепоток.


                9


Колючий взгляд и злобный шепоток
Не времени жестокого примета.
Как часто по коварному навету
Впивалась сталь в подставленный висок.

Есть способ контролировать движенье –
Свободу нужно пресекать в умах,
А лучший сторож – постоянный страх.
Он цензор и вопросов, и сомнений.

И даже скрытые от глаз желанья
Не избегут, поверьте, наказанья.
Пускай жестокий извлекут урок.

Любого можно перемазать сажей,
И будешь осуждён за то, что даже
Не сделал, лишь подумал поперёк.


                10


Не сделал, лишь подумал поперёк.
Но думать самому совсем непросто.
Весьма тяжёл путь внутреннего роста.
Легко, когда иное невдомёк.

Кто истину поставил под сомненье,
Не побоявшись плахи и костра,
Чья мысль и искромётна, и быстра,
Тому так трудно средь досужих мнений.

И будет в грудь всегда направлен штык,
Но если броситься вперёд, как бык,
То этим только лишь толпу потешишь.

К несчастью жизнь – скупа и коротка.
Поймут, быть может, в будущих веках.
Стереотипов трудно рвать завесу.


                11


Стереотипов трудно рвать завесу.
Привычки иногда сильнее нас.
Но что-то трудно поменять подчас
Из-за весьма корыстных интересов.

Чтоб жить тебе в эпоху перемен –
Бранились в прошлые века китайцы.
А, пережившие её, страдальцы
Вдруг старых истин видели подмен.

Несут ли перемены просветленье?
А, может, в них искусство управленья?
На этот счёт есть тысячи томов.

А жизнь скрипит, взбираясь по спирали.
Нам, как приманку, счастье обещали.
Как чужд мне строй елейных голосов.


                12


Как чужд мне строй елейных голосов.
Успех для наглых, а удача – сильным.
Со стороны так сладко и умильно,
Но сам спектакль, в общем-то, грошов.

Любую фразу подхватить готовы,
Из фразы быстро сделать манифест
И тут же разнести его окрест,
Как гениальный путь к свершеньям новым.

Поднимем историческую справку,
Немного на прогресс дадим поправку,
И весь процесс уже почти готов.

История, как мир, всегда спиральна.
Речей так много было эпохальных,
Кружащих ворох липких фраз и слов.


                13


Кружащих ворох липких фраз и слов,
Найти легко, была б хорошей плата.
И даже без поддержки эскулапов
Они задурят множество голов.

Правдивые и честные признанья,
На бочку правды – только капля лжи,
Но сразу возникают миражи
И эхом отражается в сознаньи.

А фраза, повторённая сто раз,
Нелепостью не так мозолит глаз,
Когда прочтёшь, пускай без интереса.

Однако память фразу сохранит…
Reclame Homo – вновь рождённый вид.
Мне ближе шум нетронутого леса.


                14


Мне ближе шум нетронутого леса.
Там даже время замедляет бег.
Лес смотрит, усмехаясь, из-под век
На нас, уставших от потуг и стрессов.

В гармонии с природой и с собой,
Законов бытия не нарушая,
Раскинулся от края и до края…
А человек в лесу всегда чужой.

Приходит в гости со своим уставом,
Хоть обуздать себя не может в малом,
Но, равным Богу, мнит себя во всём.

А что слова?.. Всё будет, как и прежде.
Господь, молю: – Ты не лишай надежды
Гул городов и молчаливость сёл…


                15


Гул городов и молчаливость сёл.
Мир изначально поделён на части.
В любом краю, где есть людские страсти
Всегда горит пылающий костёр.

Сгораем и не думаем о вечном,
Но на краю вселенской пустоты
Вдруг вспоминаем прошлые мечты,
А годы растранжирены беспечно.

Колючий взгляд и злобный шепоток –
Не сделал, лишь подумал поперёк.
Стереотипов трудно рвать завесу.

Как чужд мне строй елейных голосов,
Кружащих ворох липких  фраз и слов,
Мне ближе шум нетронутого леса.


                Ч. 2 Единство несоединимого...

                1


Мне ближе шум нетронутого леса.
Святая мудрость вековых дубов.
Тумана поглощающий покров,
Опушку скрывший в пелене белесой.

Разбудит утро дятла барабан,
И зашумит весёлый птичий гомон,
И даже веско каркнет старый ворон,
Усевшись на разлапистый платан.

Закрой глаза, остановись, послушай…
Лес потихоньку очищает душу,
И воздухом он поит до пьяна,

Под сенью крон, от взглядов укрывает.
Там всё растёт, цветёт, благоухая.
Там жизнь идёт жестока, но стройна.


                2


Там жизнь идёт жестока, но стройна.
И цель понятна – сохраненье вида.
И все в борьбе – от малого москита
До самого огромного слона.

Но вот живут в гармонии с природой,
Вливаясь в пищевой водоворот.
Там даже жизнь без смерти не живёт,
Хоть борется за качество породы.

И жизнь, и смерть, как стороны медали,
А что первично, так и не узнали,
Хоть в философии такие имена.

Жизнь потому к страданьям безучастна,
Что никому на свете не подвластна,
Лишь выживанию подчинена...


                3


Лишь выживанию подчинена
Любая жизнь, и нет пути иного.
Хоть о душе так разговоров много,
Она же в теле, в общем, не вольна.

Пусть говорят, что смерть – изнанка жизни,
Что смерть – закономерность и итог.
Что у всего на свете есть свой срок…
Но жизнь, едва родившись, криком брызнет –

Какая жажда, и какая страсть.
Инстинкты сильную имеют власть
И помогают выживать при стрессах.

В природе странно всё переплелось:
Спасая жизни умерщвляют плоть …
Там убивают не для «интереса».


                4


Там убивают не для «интереса».
Ведь, чтобы выжить, нужно просто есть.
А человек принёс не только месть,
Но и ружьё, для облегчения процесса.

Свистит картечь, волк подает на снег,
Но за флажки уходит вдруг волчица,
И егерей потом найти стремится,
И стал объектом мести человек.

Со зверем бой всегда идёт неравный.
По силе человечек-то не главный,
Однако хитрый, разбросал отрав,

Лишь для того, чтобы убить волчицу,
Но гибли и еноты, и лисицы.
Там всё едино – мир зверей и трав.


                5


Там всё едино – мир зверей и трав,
Ветров,снегов, туманов, и дождей.
Но лес совсем не жалует людей,
Тех,что пришли, законов не узнав.

Недаром говорят, что леший кружит.
Заветных мест во век нельзя найти.
Без солнца – нет обратного пути,
А вот зимой ещё и след завьюжит…

Быть может, из-за прихоти небес,
Там никогда не стать своим, и лес
Встречает каждый раз, как незнакомца.

Я до сих пор не понял, кто же «я»?
Ответ ищу в единстве бытия
Деревьев и ручьёв, дождя и солнца.


                6


Деревьев и ручьёв, дождя и солнца,
Луны и звёзд, и белых облаков,
Весь этот мир – видения из снов…
Давно закрыто шторами оконце.

А в руслах улиц суета сует,
И тускло стынут небеса над ними…
Сложив и разделив, нас усреднили
И погасили в душах звёздный свет.

Сырую тишину, прорвав на миг,
Я всё-таки лечу, раздастся крик.
И сразу гулким эхом захлебнётся.

Мечта, как свет неоновых огней,
А вместо звёзд – лишь пятна фонарей.
Что можно видеть из двора-колодца?..


                7


Что можно видеть из двора-колодца?
Немытых окон равнодушный свет,
И, искрошившихся за много лет,
Холодных стен облезлое уродство,

Кусочек неба, в грязно серый тон
Окрашенное толстой пленкой смога…
Всё тускло, беспросветно и убого
В болтливом царстве городских ворон.

Истёрся взгляд о каменные стены.
Никто не может вырваться из плена
Уже, до безразличия, устав,

Куда ведут, туда идём послушно.
К чужому горю стали равнодушны,
В бетон и камень, сердце заковав…


                8


В бетон и камень, сердце заковав,
Я думаю, так жить гораздо проще.
Не нужно истину искать на ощупь,
Определять – кто виноват, кто прав.

И плыть гораздо легче по теченью,
Нельзя кричать и поднимать волну,
А если кто-то вдруг пойдёт ко дну,
Так это за грехи, во искупленье.

Но вот из круга все бояться выпасть.
Огонь и голод или тлен и сытость –
Тяжелый выбор, но любого ждёт.

Быть может, время обуздать желанья?
Ведь будет за гордыню наказанье,
Но мы упрямо движемся вперёд.



                9               


Но мы упрямо движемся вперёд.
Вопрос: куда? Совсем неясны цели,
И парус мы поставить не сумели.
Волна, как хочет, так нас и несёт.

Быть может, цель – это само движенье?
Мы все плывём по времени-реке.
Хотя не знаем, что там вдалеке,
Пока сменить не можем направленье

И приостановить, пусть на немного,
Течение потока временного,
И разгадать запутанный кроссворд.

Ходить сквозь время… Мы, наверно, бредим,
Но бьются лучшие умы над этим,
С надеждой заглянуть за горизонт.


                10


С надеждой заглянуть за горизонт
Всем суждено когда-нибудь расстаться.
А если жизнь проста, без медитаций,
То остаётся только вещий сон.

Судьбу узнать и хочется, и страшно,
Не верится, что всё предрешено.
Коль изменить, хоть что-то, не дано,
Зачем же с ней сходиться в рукопашной.

На свет родился, значит соизволь
Сыграть судьбой указанную роль.
Ведь жизнь – театр абсурда и гротеска.

Мечтая, сокровенно, о другом
В едином направлении идём,
Как куклы… Кто же дёргает за леску?


                11


Как куклы… Кто же дёргает за леску?
Кто сценарист и где же режиссёр.
Чей ум так гениален и остёр,
Чтоб написать сценарий этой пьесы,

И может ли он быть не божеством,
Раз жив ещё весь этот мир кипящий,
Такой огромный разноговорящий,
И ищущий врага в себе самом?

А если всё кружится самотёком?
Добро – как равновесие порокам.
Зачем же бесполезные мольбы?

Но если разобраться беспристрастно,
То наделён лишь тот реальной властью,
Кто направляет мнение толпы.


                12


Кто направляет мнение толпы,
Как ни крути, а всё-таки он гений.
На этот счёт есть много разных мнений –
Гипнотизер, посланник, перст судьбы,

Что указал несведущим дорогу,
Кружащим без огня в кромешной тьме.
Кто даст надежду людям на земле,
Тот сможет стать почти что равным Богу.

Но это мне совсем неинтересно –
Кричать «ура» и славить повсеместно,
И пополнять сторонников ряды.

Ведь рядом с истиной – всегда сомненье,
И бесконечно словоблудье прений,
Лишь только лес спасёт от суеты.


                13


Лишь только лес спасёт от суеты,
Величественный и такой спокойный.
Здесь воздух плавает густой и вольный.
Краснеют волчьей ягодой кусты.

Здесь хвоей и грибами горько пахнет.
Ветвями ветер робко шелестит.
Старушка-ель тихонечко скрипит.
Закат в горячечном румянце чахнет.

Гудят пчелой медовые луга.
Блестят на травах росы-жемчуга,
Туман скрывает на ночь перелески.

И укрываясь чуткой тишиной,
Спокойно засыпают под луной
И бег ручья, и заводи без плеска.


                14


И бег ручья, и заводи без плеска,
Хоть разные – едины меж собой.
Как в жизни – есть движенье и покой,
Есть истина и мишура, но с блеском.

В различиях – наш мир неповторим.
В своём единстве – нами изучаем.
Процесс его познанья нескончаем,
Не скоро доберёмся до глубин.

Но думаю, что цель моя в ином –
Как истину найти в себе самом,
Как к жизни не лишиться интереса.

Смогу ли одолеть духовный путь?
Пока ж мечтаю воздуха глотнуть,
Мне ближе шум нетронутого леса.


                15


Мне ближе шум нетронутого леса.
Там жизнь идёт, жестока, но стройна,
Лишь выживанию подчинена.
Там убивают не для «интереса».

Там всё едино – мир зверей и трав,
Деревьев и ручьёв, дождя и солнца.
Что можно видеть из двора-колодца
В бетон и камень, сердце заковав?

Но мы упрямо движемся вперёд
С надеждой заглянуть за горизонт,
Как куклы… Кто же дёргает за леску?

Кто направляет мнение толпы?
Лишь только лес спасёт от суеты,
И бег ручья, и заводи без плеска.


                Ч. 3 Бутылка Клейна

                1


И бег ручья и заводи без плеска,
Рожденье дня в пылающей заре,
Туман, прильнувший к росяной траве,
И темнота, заснувшая в подлеске.

Рожденье дня – рождение надежд.
Лимоном жёлтым солнце покатилось.
Тепло его лучей, как Божья милость
Для всех – и для умов, и для невежд.

Понять иное всё-таки возможно,
Соединиться с ним безумно сложно,
Не изменив заложенных основ.

Когда своей душой сольюсь с природой,
Тогда смогу понять без перевода
Шуршащий говор вековых дубов.


                2


Шуршащий говор вековых дубов
Расшифровать, увы, никак не можем,
Настолько с нашей речью он несхожий.
Хотя пыталось множество умов.

Великой цели в мире всё подвластно –
Движенье звёзд, галактик и планет,
Рождение, развитие и смерть.
Но код вселенной ищем мы напрасно,

Пока природа нам не доверяет.
Ведь мы слабы – она об этом зная,
Его хранит за тысячей замков.

Как только страсть мы покорим навеки,
Нам обо всём деревья, горы, реки
Расскажут просто, без заумных слов.


                3


Расскажут просто, без заумных слов –
Шептаньем трав и звонким свистом ветра,
Журчанием воды, скрипящей веткой
И шелестом листвы живых лесов –

Великие послания природы
О цели жизни, смерти, бытия.
Но почему так долго их хранят,
Не открывая нам все эти годы.

Есть у природы множество причин,
Хоть главный постулат всего один,
Но он – история экогенеза.

Наверно, всё-таки она права,
И не впустую сказаны слова
О полной бесполезности прогресса.


                4


О полной бесполезности прогресса
Поверьте, можно долго говорить.
Развитие нельзя остановить,
Но можно контролировать процессы.

А многое идёт во вред Земле,
Ведь алчность управляет нашим миром.
Кто попадает в эту паутину,
Заботится лишь только о мошне.

Прогресс не мог являться сверхзадачей.
Но мы привыкли, трудно жить иначе,
С душой уже давно разобщены.

Кто ищет к истине сейчас путь правый?
А дьявол усмехается лукаво.
Мы не пытаемся понять кто мы.


                5


Мы не пытаемся понять кто мы.
Какая цель у жизни и у смерти?
Вращаясь в каждодневной круговерти,
Не думаем, зачем мы рождены?

Мы изучаем мир, его устройство
По формулам пытаясь рассчитать.
Когда познаем, будет тишь да гладь,
И навсегда исчезнет беспокойство?

Но для чего-то нам дана душа.
Ведь только Богу одному служа,
Она так редко нам дарует счастье.

Мы верим в то, что можем осязать,
И для души мы ищем благодать
В попытке разобрать весь мир на части.


                6


В попытке разобрать весь мир на части
Бежим, не видя ничего в пылу.
И говорят, что чёрную дыру
Мы получить готовы в одночасье.

Пусть пышно расцветает мир наук,
Познания границы раздвигая…
Достигнуть на земле мечтаем  рая,
Но часто пилим под собою сук.

Открытия науки не для нас,
Они в оружие внедряются тотчас,
Готовя нам всё новые напасти.

Земля в мишенях, как огромный тир.
И стонет, силой разделённый мир,
Горя в огне одной безумной страсти.


                7


Горя в огне одной безумной страсти,
В познаниях хотим достигнуть дна –
Ту точку, от которой начала
Свой путь Вселенная, и в ней погаснет.

Но микромир не менее велик,
Хотя, наверно, менее изучен,
Однако может грибовидной тучей
Подняться в небо, всё разрушив вмиг.

Есть версия – миры не параллельны,
А только стороны бутылки Клейна,
И меж собою соединены.

К несчастью, жизнь не может длиться вечно.
Но всё же, постигая бесконечность,
Хотим дойти до самой глубины.


                8


Хотим дойти до самой глубины…
А ту ли глубину мы, право, ищем?
Об этом говорил ещё Радищев,
Но афоризмы до сих пор верны.

Тогда лишь только станешь человеком,
Когда его увидишь и в другом…
И тот, кто раньше был тебе врагом,
Вдруг станет другом до скончанья века.

С молитвой обращаюсь к небесам –
Пускай любовь опять вернётся к нам,
И пусть все цели будут бескорыстны.

Мир стонет у несведущих в руках.
Нас ожидает в будущих годах
Победа разума над здравым смыслом.


                9


Победа разума над здравым смыслом –
Уже таким печальным был итог.
Но не запоминается урок.
А так ли хороша свобода мысли?

Есть Божий промысел, а есть людской.
И новых прав не рано ль захотели?
Мы во Вселенной – без году неделя.
Не по заслугам, но горды собой.               

Клонируем, меняем генный код,
Материи готовим антипод,
В самих себя, нацеливая выстрел.

Но, как бы нам не пересечь границ.
Одно желанье – наловить жар-птиц,
Нас в пропасть приведёт довольно быстро.


                10


Нас в пропасть приведёт довольно быстро
Глобальное развитие наук.
Как результат недюжинных потуг,
Уже и чувства переводим в цифру.

И новый мир нолей и единиц
Растёт и со стабильным постоянством
Захватывает время и пространство.
Анахронизм – шуршание страниц.

Зависимость всё больше год от года,
В неё попали страны и народы,
И ширится в сознании раскол.

Пространство я, быть может, обману,
Однако я у времени в плену,
Но это, право, меньшее из зол.


                11


Но это, право, меньшее из зол.
И время тоже может быть подвластно.
Мечта – бессмертье. К этому соблазну
Никто ещё подходов не нашёл.

Во все века над этим бились много
Алхимики, врачи и колдуны,
Но только в прах развеялись они,
Не отыскав в бессмертие дорогу.

Мы, утонув в обыденных делах,
Не думаем о прожитых годах,
А время только ускоряет бег.

Бежать, не видя  ничего при этом,
Зачем?.. Встречая по утрам рассветы,
Уже давно не тороплю свой век.


                12


Уже давно не тороплю свой век,
Но вот года короче и короче.
Однако стали бесконечны ночи,
И не сомкнуть мне воспалённых век.

А память любит копошиться в прошлом,
Пока ещё рассвет не наступил,
Пока есть шанс, собрав остаток сил,
Событий ряд восстановить по крошкам.

Но день поможет сбросить груз былого,
Лишь только первый луч взойдёт и снова
Осветит снег, лежащий на горе.

Студёною водой лицо умою,
И ни на что не променяю волю.
Живу один среди лесов и рек.


                13


Живу один среди лесов и рек,
От мнений и от взглядов независим.
Мечтой свободной улетаю в выси,
Где шапкой на горах белеет снег,

Где чистые ручьи берут начало,
Где ветер вечно бьётся о гранит,
Но горы встали, словно монолит,
Там даже время не бежит – устало,

Пройдя по городам, станицам, сёлам,
Повсюду видя утомлённым взором
Страстей неостывающий котёл.

Но вдалеке от суеты и блеска,
Былые цели кажутся насмешкой.
Покой и тишину я здесь обрёл.


                14


Покой и тишину я здесь обрёл,
Язык природы древний, вспоминая.
И даже, кажется, я понимаю,
Что с высоты мне говорит орёл.

В тени дубрав – растёкшаяся нега.
Вода озёр, как голубой топаз.
И ярко светит солнца жёлтый глаз,
Купаясь в синеве бездонной неба.

А луг, ещё не тронутый косой,
Блестит на солнце утренней росой
И капли, как хрустальные подвески.

Мне синим вечером ласкают взор
Заката угасающий костёр,
И бег ручья, и заводи без плеска.


                15


И бег ручья, и заводи без плеска,
Шуршащий говор вековых дубов
Расскажут просто, без заумных слов,
О полной бесполезности прогресса.

Мы не пытаемся понять кто мы,
В попытке разобрать весь мир на части.
Горя в огне одной безумной страсти,
Хотим дойти до самой глубины…

Победа разума над здравым смыслом
Нас в пропасть приведёт довольно быстро,
Но это, право, меньшее из зол.

Уже давно не тороплю свой век,
Живу один среди лесов и рек,
Покой и тишину я здесь обрёл.


               Ч. 4 За краем ойкумены

               1


Покой и тишину я здесь обрёл…
В волшебный час ночной, купаясь в неге,
Чуть тлели звёзды, и в высоком небе
Вокруг луны – туманный ореол.

И словно змеи, извивались тени.
Пространство опрокинулось в ручье…
Но утром ветер, местный шансонье,
Пришёл, дождём играя с упоеньем.

Ударил гром, раскатист и басист.
Под шум листвы и залихватский свист
Звучала капель звонкая токката…

Нет музыки прекрасней и честней
Простого воркованья сизарей
В краю среди пылающих закатов.


                2


В краю среди пылающих закатов,
Люблю гулять под грозовым дождём,
Средь ярких молний, жалящих огнём,
Под барабаны громовых раскатов.

Мне кажется, водою дождевой
Моя душа залечивает раны,
И я не спорю, может это странно,
Но под дождём я будто молодой.

А вечерами стелется туман.
Опять густеет воздух, как дурман,
Наполненный эфирным ароматом.

Ложатся  тенью на отроги гор,
Завитые в причудливый узор
Здесь кудри облаков, всегда косматых.


                3


Здесь кудри облаков, всегда косматых,
Я даже подержать могу в руках.
Всё по-иному высоко в горах –
В стране суровой льдов и камнепадов,

Но если выжил, значит, дух – кремень.
Сюда не ходят слабаки и трусы.
Конечно горы это дело вкуса,
Но коль полюбишь – навсегда, поверь.

Так что же крепче камни или кости?
Здесь люди проверяются на прочность.
Суровый климат на расправу скор.

И снег лежит в любое время года,
Но утром первые лучи восхода
Щекочут нежно пики синих гор.


                4


Щекочут нежно пики синих гор.
Ручьи, рождающиеся под снегом.
Почти насквозь проткнуто небо,
И только ветры там ведут дозор.

И тихо ледники ползут по склонам,
Под солнцем тают, жизнь вернув воде.
Снега опять скопились на гряде
И ждут толчка, нависнув капюшоном.

Лавина с шумом высунет язык,
И эхо по горам промчится вмиг…
Сольются слёзы снега воедино.

Играя отражением луча,
Переливаясь, по камням журча
Здесь светлые ручьи бегут в долину.


                5


Здесь светлые ручьи бегут в долину,
Давая жизнь деревьям и кустам.
Расставлено всё в мире по местам,
И кажется, законченной картина.

Зима снегами землю убелит –
Искрят на солнце пухлые сугробы.
Но как красива матушка-природа
В осенний день, роняя жёлтый лист.

А ночь так коротка в начале лета.
Будя лучи ещё перед рассветом,
Щебечут птицы с раннего утра

Шумят деревья  на ветру листвою.
Под ними сыро, но зато нет зноя.
Дремучий лес не знает топора.


                6


Дремучий лес не знает топора,
И не торчат повсюду пни надгробий.
Не освещает месяц желторогий
Холодное молчанье пустыря.

А жизнь кипит и в кроне и под кроной.
И от лося до малого червя
Объединяет всех одна земля,
Хотя нам это вовсе незнакомо.

Пока ещё природа первозданна,
Отдать всё людям – это не гуманно…
Наверно, не пришла ещё пора.

Я путь сюда вовеки не открою,
Пусть с высоты любуется землёю
Здесь солнца луч, проснувшийся с утра.


                7


Здесь солнца луч, проснувшийся с утра,
От ледников стократно отразился,
На миллионы искр он развалился,
Снегам огонь невиданный даря,

Уже потом с вершин пришёл в долину,
Но раньше всех проснулся старый лес.
Шуршанье, щебетание и плеск
Играли вечной жизни сонатину.

Промчался день, сгорел закат свечой,
И тьма огромной чёрною змеёй
Вновь выползла из зарослей лещины.

А ночью под покровом темноты,
Луна, поднявшись вверх из-за гряды,
Ласкает светом горные вершины.


                8


Ласкает светом горные вершины,
Нам дарит жизнь, тепло и смену лет,
И кружит Солнце множество планет.
На Землю нет похожих – ни единой.

Мы на движение обречены.
Ход времени пока нам неподвластен.
Но вот глаза гордыня часто застит.
Всегда ли мы перед собой честны?

За горизонтом будущее скрыто.
Грядущий день – туманный и размытый.
А так ли мы желаем перемен?

Волна времён качает жизни лодку.
Миг настоящего такой короткий,
А прошлое – среди холодных стен.


                9


А прошлое – среди холодных стен
Дворов-колодцев, в полумраке улиц.
Искал я выход долго, как безумец,
Я вырвался, и я почти блажен.

Свой путь менять невероятно сложно.
Менять себя – ещё стократ трудней,
Когда задушен паутиной дней,
И каждый шаг на ощупь, осторожно.

Зато теперь душа полна свободой,
В краю ещё нетронутой природы,
Пусть трудно жить за краем ойкумен.

А в прошлом копошится только память.
Я смог уйти и позади оставить
Мир лжи, коварства, страха и измен.


                10


Мир лжи, коварства, страха и измен –
Всё это составляющие власти.
Историю давно стирает ластик.
Иные факты нам дают взамен.

Меняются и цели, и герои,
Причины, место, следствия, года.
На первый взгляд конечно ерунда,
Но десять лет, и можно стать изгоем.

Наступит время ныне молодых,
Сейчас меняют истины для них.
А чью идею сделают великой?

Я стал тонуть в потоке грязных слов,
И я ушёл от шума городов,
В нём истина казалась мне двуликой.


                11


В нём истина казалась мне двуликой.
В том странном мире, где я раньше жил.
И я не мог взлететь, я был бескрыл,
И даже свет я видел только бликом.

Подумал я, коль всё предрешено,
Зачем же на одном топтаться месте?
Раз результат мне вовсе не известен,
Уйду… А смерть настигнет всё равно.

И вот живу, своей судьбы не зная,
О том, что не сбылось, я не страдаю.
Что мне ещё придётся испытать?

Быстрее устают с годами ноги,
Но ничего не бросить по дороге,
Как тяжело нести с грехами кладь…


                12


Как тяжело нести с грехами кладь…
Пусть эта ноша и своя, но тянет.
Судьба всегда сперва покажет пряник,
Но не забудет кнут потом достать.

И выбирать бывает так непросто,
Когда потом не отступить назад.
Держать за всё ответ у Божьих врат
Придётся без бравады и без лоска.

Знать истину – удача или кара?
Хоть стойко я сносил судьбы удары,
Но не одна уже седая прядь.

Порою даже лжешь совсем невольно,
Знать правду иногда бывает больно,
Но каждый может в жизни выбирать.


                13


Но каждый может в жизни выбирать.
Критерием корысть не признавая,
Я выбрал то, чего не понимают,
Опять волною потревожив гладь.

И пусть лицо скрутили мне морщины,
Но вот душа осталась молода.
Всё остальное – это не беда,
Не повод для сомнений и кручины.

А, в общем-то, задача непроста,
Начать всё снова с чистого листа.
Страницу жизни не закроешь кликом.

Теперь живу один в тени дубрав,
Но выбор мой, пусть даже я неправ.
Мне тихий шёпот трав роднее крика.


                14


Мне тихий шёпот трав роднее крика,
Приятней, ближе, мягче и честней.
Я верю – будет много светлых дней.
Былых вопросов сброшены вериги.

Что ждёт меня за гранью бытия?
Как отразятся на душе поступки?
А был ли яд в преподнесённом кубке?
И есть ли правда в криках воронья?

Теперь живу без них – легко и просто.
Но очень не хочу я стать форпостом,
Хоть лес вокруг хозяин-хлебосол.

Прийти не можем, с шумом не вломившись,
Не чтим устоев… Скромно поклонившись,
Покой и тишину я здесь обрёл.


                15
               

Покой и тишину я здесь обрёл,
В краю среди пылающих закатов,
Здесь кудри облаков, всегда косматых,
Щекочут нежно пики синих гор.

Здесь светлые ручьи бегут в долину,
Дремучий лес не знает топора,
Здесь солнца луч, проснувшийся с утра,
Ласкает светом горные вершины.

А прошлое – среди холодных стен:
Мир лжи, коварства, страха и измен.
В нём истина казалась мне двуликой.

Как тяжело нести с грехами кладь…
Но каждый может в жизни выбирать.
Мне тихий шёпот трав роднее крика.


                Ч. 5 Железом по стеклу...

                1


Мне тихий шёпот трав роднее крика.
Мне не понять разноголосый ор,
Несущий постоянно всякий вздор,
Но спорящий до драки и до хрипа.

Железом по стеклу – нет хуже скрипа,
Но так всегда звучит словесный сор…
А нам, как молчаливый приговор,
Само рождение детей-индиго.

Мир скоро покорит шестая раса.
Мы все уйдём, быть может, и не сразу,
Но приближается к концу наш путь.

А на земле вовек не будет рая…
Пусть я не прав… Иное утверждая,
Зачем кричать,  выпячивая грудь?


                2


Зачем кричать,  выпячивая грудь?
Ведь истина совсем не любит шума,
А тишина всегда рождает думы…
Гораздо проще криком стегануть.

Когда нет правды, не поможет кнут
Кипящего словесного разгула.
Она и неказиста и сутула,
Но выживает, как её не гнут.

Никчёмные слова, пустые строки,
Вращаясь в нескончаемом потоке,
Приносят в море истин только муть.

Хотя бы по чуть-чуть, пусть и не сразу,
Но я надеюсь, что проснётся разум,
Коль говорить умно, ни что-нибудь.


                3


Коль говорить умно, ни что-нибудь,
К несчастью, не хватает просто знаний.
Чтобы привлечь и удержать вниманье,
То нужно разъяснить хотя бы суть.

В чужом рассказе можно утонуть,
Коль мысли чётки, даже филигранны,
И пусть повествование пространно,
Не чувствуешь движение минут.

И даже забываешь про себя,
Невольно за рассказчиком идя,
И пролетает час быстрее мига.

Ведь если жив ещё огонь в груди,
И что-то хочешь людям донести,
Тебя услышат, будь ты хоть заика.


                4


Тебя услышат, будь ты хоть заика,
Коль в управленьи словом даровит.
Кто чёрное спокойно обелит,
Тот убеждением владеет с шиком.

А в нашем мире мутном и безликом               
Словами можно истину убить
Зависит от того, как фразу свить,
Но все поверят, может быть, похмыкав.

Слова в причудливый узор сплетаясь,
Синонимами тихо заменяясь,
Из зайца могут сделать даже льва.

Как вороньё, всю тишину разрушив,
Вовсю крича, толкаясь в мутной луже,
Так зачастую плещутся слова.


                5


Так зачастую плещутся слова,
В реке времён всю значимость теряя.
И даже в болтовне простой за чаем
Мне кажется, что стала речь черства.

Но если подготовлена канва,
То искрой Божьей душу зажигая,
Слова исконным смыслом наполняя,
Стихов сплести возможно кружева.

Но очень редко вспышкою огней
Осветит суету текущих дней
Короткий миг прекрасных озарений.

А холод часто сковывает грудь,
И истина готова утонуть
В потоке мутном бурных словопрений.


                6


В потоке мутном бурных словопрений
Всё время гибнет множество идей,
А сколько захлебнувшихся людей
Своих не отстояли убеждений.

Немало в нашем мире ухищрений –
От сладких пряников и до плетей,
Чтоб просто изменить картину дней
И показать иную суть явлений.

И сыплются со всех сторон слова,
У них в плену зажата голова,
А вечерами мучают мигрени.

Всё старое – конечно же, под снос,
Но будет лучше – это не вопрос,
И, кажется, что собеседник – гений.


                7


И, кажется, что собеседник – гений:
Цитаты, доводы, прямая речь,
А этим фактом можно пренебречь
Для общей целостности построений.

Чтоб избежать ненужных обострений,
Инакомыслие пора пресечь,
Достать из ножен проржавевший меч
И указать им путь к заветной цели.

В искусстве управления словами
Уже достигли небывалых знаний.
И каждый попадает в жернова.

Но пусть свободен только лишь отчасти,
Вокруг идей всегда вскипают страсти,
А мысль, хоть непонятна, но нова.


                8


А мысль, хоть непонятна, но нова,
И даже, кажется, что выполнима.
Всё это очень просто объяснимо –
В душе всегда желаешь волшебства.

Потребуется много мастерства,
Чтоб доказать – идея применима.
Препятствий нет совсем не устранимых.
Достаточно лишь воли большинства.

И вновь борьба за устранение преград.
Тот, кто не с нами, явный ретроград.
Разбив в бою коварных супостатов,

Легко пройдём к блистающим вратам.
Но дни бегут, а воз и ныне там…
Идея есть, но вот без результата.


                9


Идея есть, но вот без результата.
А всё же, так ли важен результат?
Пусть силы в этом русле покипят,
Локально, без всеобщего охвата.

Потом опять поищем виноватых.
Всё спишем на внезапный снегопад.
Напишем новый огненный плакат,
Но не заменим старых провожатых.

Теперь я верю – наша жизнь спираль,
Всё время кружит, только очень жаль
За мудрость годы отдавать в оплату.

Штурмуем без оружья цитадель,
И, как всегда, недостижима цель,
А может быть, она была горбата?


                10


А может быть, она была горбата?
А может, просто целью не была?
Скупые откровенья у стола
Не пробудили грохота набата.

Неверие в правдивость постулата,
Идейно-лизоблюдые слова,
И всеобъемлющая кабала –
Всего лишь предисловие к диктату

С туманом утренним исчезли грёзы.
Всегда смеёмся, даже и сквозь слёзы,
И кажется, что жизнь – театр-буфф.

Но смех с годами тише и грустнее.
Во что-то верить стало тяжелее,
И пыл свершений медленно потух…


                11


И пыл свершений медленно потух…
И вдаль умчались годы молодые,
Такие бесшабашные, лихие,
Когда огонь речей волнует слух,

А взгляд назад не горестен и сух,
Когда кипели чувства бунтовские,
И сквозь прицел  ещё глаза чужие
Не обжигали, смертью полыхнув.

Кусает память – самый страшный зверь,
Но не пройти по жизни без потерь,
И только тихо догорают свечи.

Дай, Боже, мне покоя по ночам.
Я должное своим друзьям воздам.
Мои былые раны время лечит.


                12


Мои былые раны время лечит.
Как капля вечности, прошедший день.
Но душу часто накрывает тень,
Когда внутри клубок противоречий.

А если мысли действию предтечи,
Смогу осилить новую ступень.
Гоню всепоглощающую лень
И равнодушия пустые речи.

Преодолеть себя – немалый труд,
Но небеса меня теперь ведут.
Своей судьбе я больше не перечу.

Слезой смывает дождь следы  невзгод,
И, кажется, стал легче груз забот.
Я потихоньку расправляю плечи.


                13


Я потихоньку расправляю плечи
И даже по-другому вижу мир.
И злится на меня теперь сатир –
Не слушаю его хмельные речи.

Когда в моей судьбе наступит вечер,
Когда отбродит жизни эликсир,
А записать – я не найду чернил,
Мне будет код вселенной рассекречен.

Быть может, всё случится по-иному,
И будет мысль светла и невесома
И опьянит сильнее медовух.

Учусь читать по облакам рассветным,
И понимать взрывные речи ветра.
Капели звон теперь ласкает слух.


                14


Капели звон теперь ласкает слух.
Прекрасною весеннею сонатой,
А ледоход гремящею кантатой
Вновь воспоёт великой жизни дух.

Пока огонь стремлений не потух,
И слышишь ветра зов, хоть и хрипатый,
К свободе непричёсанной, косматой,
Беги, оставив сзади суету.

Ведь жизнь стремительна, как будто спринт.
Забыв про бесконечный лабиринт
Каналов, улиц, про поток безликий,

Обняв природу, я живу в глуши,
И говорят со мною камыши,
Мне тихий шёпот трав роднее крика.


                15


Мне тихий шёпот трав роднее крика.
Зачем кричать,  выпячивая грудь?
Коль говорить умно, ни что-нибудь,
Тебя услышат, будь ты хоть заика.

Так зачастую плещутся слова
В потоке мутном бурных словопрений,
И, кажется, что собеседник – гений,
А мысль, хоть непонятна, но нова.

Идея есть, но вот без результата.
А может быть, она была горбата?
И пыл свершений медленно потух…

Мои былые раны время лечит.
Я потихоньку расправляю плечи.
Капели звон теперь ласкает слух.


                Ч. 6 Извечный вопрос

                1


Капели звон теперь ласкает слух
Слезой зимы с брильянтовых подвесок,
Слезой росы проснувшегося леса,
Когда рассвет едва разрезал мглу.

И пробужденье жизни поутру,
И пенья птиц торжественная месса,
И первый луч, сквозь облаков завесу
Проткнув свою блестящую иглу,

Надеждой света возродили мир.
А в блюдцах неба голубой сапфир,
Предвестником не плачущей погоды.

И темнота откинула свой плед,
Но зябким утром я всегда согрет
Прекрасным звуком естества природы…


                2


Прекрасным звуком естества природы
Меня с утра всё время будит день.
И старый дуб, отбрасывая тень,
Кряхтит под ветром – донимают годы.

Сменяются закаты и восходы
Земля качает жизни колыбель.
Что Божий гнев, когда ударил хмель?
Хотим неограниченной свободы.

Гордыню и лелея и любя,
Так часто роем яму для себя
И править миром ставим сумасбродов.

Под грохот волн, под ветра жуткий крик
Ушёл в пучину целый материк,
Где были государства и народы.


                3


Где были государства и народы,
Когда Земля была ещё юна,
Пока не наступили времена,
Чтоб первой жизни появились всходы?

Быть может, мы посеяны для пробы?
Планета нас случайно приняла.
Кто бросил в космос эти семена
На поиск кислородного сиропа?

Но спора где-то спряталась живая,
Удобного момента выжидая,
Средь ураганов, волн и молний дуг.

А с гор стекали огненные реки
В безжалостно-сжигающем набеге,
Пока огонь вулканов не потух.


                4


Пока огонь вулканов не потух,
Вода вскипала, остужая лаву,
И долгий бой шёл насмерть, не за славу,
И рокот моря страшен был и глух.

Луна свой быстро завершала круг,
И океан с безумною отвагой
Мял материк, как тонкую бумагу,
Под действием планетных центрифуг.

Вздымались горы, становились дном.
Неугомонный ветер бился лбом,
Развеивал и насыпал курганы.

Но жизнь была упрямой и ждала,
Когда придут иные времена,
Пока землёй владели ураганы.


                5


Пока Землёй владели ураганы,
Недостижимо было status quo.
Хотя и в нашей жизни, всё равно,
Стремимся к изменениям упрямо.

Но сколько бы судьба не ударяла,
Дух перемен в нас бродит, как вино,
И это изменить не суждено,
Пока не будет тело бездыханно.

И согревает скрытое желанье –
Узнать, как управляют мирозданьем,
Чтобы на равных говорить с судьбой.

И не погас ещё огонь мечтаний,
Хоть ветры налетали злобной стаей,
И океан кипел, шипя волной.


                6
               

И океан кипел, шипя волной,
Вгрызаясь в берег, подмывая скалы.
И волны скоры были на расправу,
Ведомые безжалостной луной.

Но связанна орбитой круговой,
Луна на океанах зло срывала.
Ей просто не хотелось быть вассалом
И следовать всё время за Землёй.

Свои мечты мы очень часто прячем,
Пеняем на судьбу… А как иначе?
Оставить трудно выбор за собой.

И был печален берег обнажённый,
Но постоянно, словно обречённый,
Врезался в скалы пенистый прибой.


                7


Врезался в скалы пенистый прибой.
Ведь даже капля твёрдый камень точит.
Она упорно бьёт и дни и ночи,
Победу, оставляя за собой.

Но скалы, как бессменный часовой,
И трудный пост на берегу – бессрочен.
Держать удар, когда уже нет мочи,
Вот где судьба – натянутой струной.

Когда стоишь пред бездной на краю,
И годы – в нескончаемом бою,
То даже штиль покажется обманом.

Но снова гнал прибой волны горбыль,
И разбивался он в седую пыль,
И повисал всклокоченным туманом.


                8


И повисал всклокоченным туманом,
Едва пролившийся потоком дождь.
И часто сотрясала землю дрожь,
Когда раздвинув воды океана,

Была на части порвана Гондвана
И расходились континенты прочь.
В войне стихию трудно превозмочь,
И рокот волн был музыкой пеана.

Кипела лава под водой в вулкане,
Плескалась, застывала островами,
С дымящейся воронкой на горбе.

Кружила миллионы лет упрямо,
Скроив материки и океаны,
Потом Земля свой укротила бег.


                9
         

Потом Земля свой укротила бег.
Остыли недра, и утихнул ветер.
Осталось только множество отметин,
Напоминающих про бурный век.

И океан всё реже шёл в набег,
Осел туман, день долог стал и светел.
Вулканы реже изрыгали пепел,
И дождь водой наполнил русла рек.

Закончился период становленья
В спирали бесконечного движенья,
Став завершением одной из вех.

Иные начинались времена,
И спора пробудилась ото сна,
И появилась жизнь и человек.


                10


И появилась жизнь и человек.
Об этом в нашем мире много споров.
Причастны ли космические споры,
Пространство бороздящие вовек?

Но если мы со всем живым в родстве,
Зачем природу покорять измором?
Ведь кажется нам жизнь немым укором,
Идя без нас в природном естестве.

И человек внедряется в процессы,
Любую жертву, принося прогрессу,
Опутывая Землю, как паук.

А если это просто сверхзадача –
Природу на Земле переиначить?
Вдруг он созданье  внеземных наук?


                11


Вдруг он созданье  внеземных наук?
И человек, иным мирам подвластный,
Идёт дорогой трудной и опасной,
Землёй воспринимаясь, как недуг.

Кто проложил невидимый маршрут?
Нам неизвестны тайны подсознанья.
Наверно, мало одного желанья –
Нет сил, чтоб разорвать порочный круг.

Есть цель – трудиться рук не покладая,
Чтоб на Земле создать кусочек рая.
Но если посмотреть со стороны,

Отбросив лицемерие и лживость,
И наших постулатов растяжимость,
С Землёй мы в состоянии войны…


                12


С Землёй мы в состоянии войны,
Но вечно ли её долготерпенье?
Остался ли хоть шанс на примиренье,
Хотя бы на признание вины?

Но ураганы, с силой Сатаны,
Обуреваемые чувством мщенья,
Всё чаще налетают с упоеньем,
Сметая жизнь, как слуги царства Тьмы.

Как шатко равновесие земное,
И очень просто допустить такое –
С лица Земли мы будем сметены.

Мне кажется, уже пора проснуться,
Чтобы понять своим умишком куцым –
Так для чего мы были рождены?


                13


Так для чего мы были рождены?
Вопрос извечный, только без ответа.
И лишь печать наложенного вето
Тревожит беспокойные умы.

Но невозможное приходит в сны,
На них ведь не придумано запрета.
Я вижу летний день с теплом и светом,
Когда вокруг мороз и мрак зимы.

Мне кажется, что мысль материальна,
Её я ощущаю визуально,
И вряд ли бестелесен даже дух.

Хочу войти, пусть с помощью шаманства,
В иные, недоступные пространства.
Я долго жил, но оставался глух.


                14


Я долго жил, но оставался глух,
Всецело подчинён движенью к цели,
Снедаем мыслью – вдруг я не успею,
Иные чувства, на обочину столкнув.

Промчалась жизнь, упрёком полыхнув –
Зачем же было столько отрешений? –
Так просто достиженья обесценив,
И даже свет, в конце пути задув.

Я не нашёл ответов на вопросы.
Мои мечты – лишь дым от папиросы.
Но вот свободы только раз глотнув,

Меняются и чувства и желанья,
И не ищу себе я оправданья.
Капели звон теперь ласкает слух.


                15


Капели звон теперь ласкает слух
Прекрасным звуком естества природы…
Где были государства и народы,
Пока огонь вулканов не потух,

Пока землёй владели ураганы,
И океан кипел, шипя волной,
Врезался в скалы пенистый прибой
И повисал всклокоченным туманом?

Потом Земля свой укротила бег.
И появилась жизнь и человек.
Вдруг он созданье  внеземных наук?

С Землёй мы в состоянии войны…
Так для чего мы были рождены?
Я долго жил, но оставался глух.


                Ч. 7 Вверх по лестнице, ведущей вниз

                1


Я долго жил, но оставался глух.
Душа застыла в странном онеменьи.
Не оставалось места для стремлений
На дне холодных каменных яруг.

А взгляд всё время упирался в склоны,
И солнце приходило лишь на миг.
Гасили стены шум, и даже крик,
Воздействию извне, чиня препоны.

В оврагах улиц, в вечной суете
Никто не вспоминает о мечте.
Взлететь почти всегда мешают крыши.

Едва родившись, умер звездочёт,
И спрятав крылья, я забыл полёт.
Я даже сердца своего не слышал.


                2


Я даже сердца своего не слышал,
Секундами удары заменив,
Весьма тщеславен и самолюбив,
Но только, к сожаленью, не возвышен.

И вот, едва ступив на скользкий путь,
Свои сомненья тотчас прочь отринул,
С оглядкой шёл, чтоб не подставить спину,
Но с вечным страхом – ни туда свернуть.

Когда душа кипит, живёт, страдает –
Я понимал, что это помешает,
И из неё любые чувства вышиб.

Карабкался, как бы в плену реприз,
Я вверх по лестнице, ведущей вниз,
С одним стремлением – всё выше, выше…


                3


С одним стремлением – всё выше, выше…
Как оказалось, очень трудно жить.
Ведь даже радость не с кем разделить,
Друзья из детства далеко, не слышат.

Но если цель оправдывает средства,
То торжество морали лишь обман.
Когда иллюзий уплывёт туман,
Какой же мир останется в наследство?

Пусть неохватна жизни многомерность,
Важней всего, конечно, принадлежность.
В общении очерчен жёсткий круг.

В процессе выхода «из грязи в князи»
Акцент – на положение и связи,
Кто мне полезен, тот считался друг.


                4


Кто мне полезен, тот считался друг,
Ненастоящий, только по названью,
Но приходилось, даже без желанья,
Среди полезных проводить досуг –

Поток дежурных фраз и восхвалений,
Всегда растянутый в улыбке рот,
Ещё набор банальнейших острот
И сладкокапающих умилений.

Стремятся к власти много одержимых,
Хоть цель для большинства недостижима,
Но каждый верит – мне-то суждено.
                /
Ступени уже с каждым новым шагом.
Так хочется скорей прорваться к благам,
А на вершине место лишь одно.


                5


А на вершине место лишь одно,
Хоть жизнь не спорт, но, в общем-то, похожа.
Тот, кто уже для старта принял позу,
Его занять стремится всё равно.

Быть может, и похвальное стремленье –
Дойти до небывалой высоты,
Но часто выгорев до пустоты,
Себе нельзя найти успокоенья.

Удачи миг почти не уловим.
Зачем же все гоняются за ним?
Судьбу он может поломать жестоко.

Какими жертвами оплатишь путь?
Упасть так просто, трудно повернуть,
Но жаждущих туда подняться много.


                6


Но жаждущих туда подняться много,
Невольно манит чем-то пьедестал.
А если вдруг почувствуют – устал,
Дай Бог, столкнут, а так затопчут ноги.

Я верю – в жизни есть иная цель.
Карьера, деньги только лишь напасти.
Но чтобы избежать безумной страсти,
Никто не ищет в мире панацей.

Наверх почти всегда нелёгок путь,
Судьбу немного можно обмануть,
Припрятав совесть где-то у порога,

И пробираться с помощью локтей
К сиянию неоновых огней.
Однако может замарать дорога.


                7


Однако может замарать дорога.
Для власти чистота, как антипод.
Технически мы движемся вперёд,
Душой – ещё на стадии пролога.

Прошли уже немалые года.
Сменялись веры, боги – всё напрасно.
Наверное, мы над душой не властны.
Неужто постоянство навсегда?

Но если невозможны перемены,
И только страх нас держит в рамках веры,
И если нам иного не дано,

Тогда зачем напрасные стремленья,
И поиск смысла своего рожденья?
Хотя есть те, которым всё равно.


                8


Хотя есть те, которым всё равно –
Есть пайка, и становится не важным,
Что мир вокруг рисовано-бумажный,
Ненастоящий, как в плохом кино.

Таким народом править очень просто –
Немного хлеба, зрелищ и кнута.
Кого интересует правота?
Ведь путь такой короткий до погоста.

Так повелось от сотворенья мира,
Что мало дней отпущено счастливых,
А хочется побольше их урвать.

И вот с надеждой на иную долю,
Сопя, работая локтями вволю,
Вершину каждый день штурмует рать.


                9


Вершину каждый день штурмует рать,
А славы не бывает постоянной,
И очень краток этот миг желанный,
Достигнуть трудно, просто потерять,

Превознесла толпа других кумиров.
И жизнь свою, в забвении влача,
Пытались многие, пусть сгоряча,
Но всё ж покончить счеты с бренным миром.

Вершины власти и вершины славы…
Судьба когда-то раскалённой лавы
Остыть и превратиться в серый шпат…

Жизнь без борьбы сера, скучна, дремотна.
Неважно, что удача мимолётна.
Но стоит ли за это погибать?


                10


Но стоит ли за это погибать?
Что вечная душа возьмёт с собою?
Что нового она в себе откроет?
Ход времени пустить не можем вспять,

Но каждый раз, с завидным постоянством,
Когда сил жизненных огонь зачах,
То, вспоминая о растраченных годах,
Себя корим за глупое упрямство –

Не тем ведь занимались и не так,
Что есть, то перед вечностью – пустяк.
Прощенья просим, но сперва обидим.

Так кто же указал нам этот путь,
Цель изменив, и даже жизни суть?
Ведь власть не сделает тебя «великим».


                11


Ведь власть не сделает тебя «великим»,
А время из истории сотрёт.
В стремительном движении вперёд
Всё кажется размыто-многоликим.

Гораздо проще сделал Герострат –
Сжёг храм, и тем себя увековечил.
Мне не понять природы человечьей,
Когда кумиром может быть пират.

Кто ныне помнит князя Симеона?
При нём не знала Русь войны, раздоров.
Не в битвах проявился, как стратег.

Величье оплатить чужою кровью,
Гораздо проще, чем рожать и строить.
Зачем же этот беспрерывный бег?


                12


Зачем же этот беспрерывный бег,
По кругу? Хорошо, пусть по спирали…
Но разве это истины позвали
На вечный поиск, не смыкая век?

Как выплеснул, набухший жаждой жизни
Под солнцем, лепестки свои цветок.
Мне жаль, я видеть этого не мог,
А время улыбалось с укоризной.

Есть что-то краше естества природы?
Когда-то поклонялись ей народы,
А мир, что мы создали, так нелеп.

И жизнь проходит крайне бестолково,
Как черновик, как будто можно снова,
Как будто есть ещё в запасе век.


                13


Как будто есть ещё в запасе век,
Откладываем на потом беспечно
Всё то, что в этой жизни скоротечной
Назад вернуть не в силах человек.

На жизненном пути друзей теряем,
Доспорить не успев, договорить…
И только память сохраняет нить
Между душой и теми, кто за краем.

Опять на сердце, словно камень, ночь.
Опять безликий сон уходит прочь.
Опять средь слёз сухих немые всхлипы.

Затёрлись бытом юные мечты,
Усталый взгляд не видел красоты.
Жизнь проходила пусто и безлико.


                14


Жизнь проходила пусто и безлико,
Лишь в праздники блестела мишурой.
А так хотелось бросить всё порой,
Как пожирающее душу иго.

В бетонной клетке – в угол из угла.
Вселяли страх открытые пространства
И вечная боязнь непостоянства,
Незримо, но сводящая с ума.

Крамолу в мыслях никуда не спрячешь.
Жила надежда – можно жить иначе,
Но тяжело озвучить это вслух.

Зачем же в нас, при мира сотвореньи,
Вложили бесконечное терпенье?
Я долго жил и оставался глух.


                15


Я долго жил, но оставался глух.
Я даже сердца своего не слышал
С одним стремлением – всё выше, выше…
Кто мне полезен, тот считался друг.

А на вершине место лишь одно,
Но жаждущих туда подняться много,
Однако может замарать дорога,
Хотя есть те, которым всё равно.

Вершину каждый день штурмует рать.
Но стоит ли за это погибать?
Ведь власть не сделает тебя «великим».

Зачем же этот беспрерывный бег,
Как будто есть ещё в запасе век?
Жизнь проходила пусто и безлико.


                Ч. 8. Быть может...

                1


Жизнь проходила пусто и безлико,
Средь серых будней и холодных стен.
Ведь трудно ждать от жизни перемен,
Когда судьба свою закрыла книгу.

И день сменял безрадостную ночь,
Сгорал и тихо уходил с закатом.
Обычный путь, столетьями накатан,
Но что-то поменять уже невмочь.

И только в снах зовут края иные,
А годы были, словно запятые,
Как символические рубежи.

Песок в часах струился понемногу.
Катилась жизнь к единому итогу,
Без веры в Бога, даже без души.


                2


Без веры в Бога, даже без души,
Пройти свой путь, увы, гораздо проще.
Пусть всуе «грязное бельё» полощут,
Однако это только рассмешит.

Ведь все грешат от мала до велика.
В ад очередь стоит на долгий век.
И не страшатся все кипящих рек,
Когда ужасней в жизни видят лихо.

Зачем без веры мне грехов признанье,
И легче ли душе от покаянья?
Мне кажется, что мир насквозь фальшив.

Но где смогу, хотя бы и не сразу,
От наносного я очистит разум?
Быть может, только лишь живя в глуши.


                3


Быть может, только лишь живя в глуши,
И отвернувшись от всего земного,
Всего фальшивого и временного,
Удастся мне суть жизни обнажить.

Быть может, мне природа даст ответы,
Вселенский разум, подсознанье, Бог.
Хватило б сил, чтоб разобраться смог,
И осознать великие заветы.

А если вдруг откроет тайны вечность,
Как их понять? Ведь жизнь всегда конечна,
И в мироздании она короче мига…

Но млечный путь, как звёздная коса,
Мне кажется, что ближе небеса,
В предгориях, среди природы дикой.


                4


В предгориях, среди природы дикой,
Где человечий редко встретишь след,
Я так надеюсь, что найду ответ,
Но для себя, совсем не для прилика.

Коль сможешь сам себе задать вопрос,
То значит, стал уже на путь познанья,
И ни к чему беспутные блужданья,
Искать придётся долго и всерьёз.

Кто души раздает нам при рожденьи,
И почему, вся сплошь из заблуждений,
Мораль – непримиримая судья?

С собою честным оставаться трудно.
Коль хватит сил признать грехи прилюдно,
Смогу постичь я тайны бытия.


                5


Смогу постичь я тайны бытия.
Но как мне знанием распорядиться?
Наш очень хрупкий мир – пороховница,
И только ждёт открытого огня.

Вдруг факел знаний разрастётся взрывом?
Не потому ли мудрецы молчат,
Шифруют знанья много лет подряд,
Оставив истину непостижимой?

Но разве можно что-то нам открыть,
Пока победу празднует корысть,
Пока живём в объятиях порока?

Удастся ли, (душа ещё слаба)
Любую битву начинать с себя,
Познать мне предначертанное Богом?


                6


Познать мне предначертанное Богом
Так трудно, вся искромсана душа.
Я буду разбираться не спеша,
Лишь с истиной я подойду к итогу.

По жизни путь прокладывая свой,
Был вынужден всегда во тьме скитаться.
В строю легко маршировать по плацу,
Когда направлен волею чужой.

Но если мне Господь укажет путь,
Без страха до конца не дотянуть,
Дней жизни остаётся так немного,

Смогу, сомнения преодолев,
И даже как-то сердце отогрев,
Пойти за ним означенной дорогой.


                7


Пойти за ним означенной дорогой?
Но я боюсь, вдруг мне не хватит сил.
А если кто-то правду исказил?
Я слабо верю, коль в душе тревога?

Всё знания записаны людьми.
У каждой строчки столько толкований.
Не много ли надежд и упований,
Когда мы просим: Боже, вразуми…

Решение принять довольно трудно,
И даже ищем, может и подспудно,
Кто это бремя взвалит на себя.

Как мне постичь основы мирозданья?
Как разобраться в собственном сознаньи?
И, наконец, понять, что значит «я».


                8


И, наконец, понять, что значит «я».
А «я» душа или простое тело,
И где граница этого раздела,
Коль только душу ждёт к себе судья.

И по теории реинкарнаций
Душа бессмертна, тело – только тлен,
И новое она возьмёт взамен,
Пока к нирване будет подниматься.

Душа взлетит, лишь жизнь уйдёт из жил.
Ко мне, как к телу, применимо – был.
Кому ж судьба тогда даёт уроки.

Хотя прогресс – он наших тел работа.
Душа не сдвинулась же ни на йоту.
Зачем пришёл я в этот мир жестокий?


                9


Зачем пришёл я в этот мир жестокий?
Страницей чистоЙ или всё ж с грехом?
Так чей же крест, кляня судьбу, несём?
И почему так часто одиноки?

Вопросов много, тишина в ответ.
Лишь ветер иногда колышет травы.
И кажется, их голос шепелявый
Поведает мне шёпотом секрет.

И я смогу легко читать природу,
И облака гонять по небосводу,
Не буду посылать судьбе упрёки.

Как мир принять таким, какой он есть?
И почему в нём слаще мёда месть?
И почему сильней меня пороки?


                10


И почему сильней меня пороки?
И почему их сложно побеждать?
Порок, он затаится, словно тать,
И ждёт момент, чтоб всё вернуть в наскоке.

И стоит отступить всего на шаг,
Да что там шаг, всего на миг забыться,
Но вновь душа в ежовых рукавицах,
И, кажется, не вырваться никак.

Чтоб быть как все, ведь наша жизнь не сказка,
Давно привыкли, что живём под маской,
А суд толпы так на расправу скор.

И лишь в словах на Бога уповая,
Зло в белые одежды обряжаем,
И даже совесть не всегда в укор…


                11


И даже совесть не всегда в укор…
Её огонь, наверное, затушен,
Не жжёт. Вдруг он стал выгоде послушен?
А может, совесть – выдумка и вздор?

Живём в веках с душою неизменной.
Так падший ангел нас накрыл крылом.
Поступками ему хвалу поём,
Хоть Бога вспоминаем ежедневно.

Мы все почти святые на словах,
Хотя иное видится в делах,
А голос разума всё глуше… глуше…

Коварные ловушки расставляя,
Обманывая или соблазняя,
Как дьявол, город забирает души.


                12


Как дьявол, город забирает души.
Но кажется, что людям невдомёк,
Летят, как мотыльки на огонёк,
И голос сердца не желают слушать.

Как мало тех, кто здесь не очерствел,
Кто боль чужую даже может слышать.
Все спрятались за стены и под крыши.
Скупое одиночество – удел.

Фальшивый свет неоновых огней.
Безумный хоровод похожих дней,
Но не плетёт судьба воздушных кружев,

Разматывая скучно жизни нить.
Но проще город в этом обвинить –
В нём жить нельзя, заветов не нарушив.


                13


В нём жить нельзя, заветов не нарушив.
Мораль и город совместить нельзя.
И хоть у каждого своя стезя,
Но общий путь, как будто обездушен.

В пустых глазах – погасшие огни,
А сострадание сродни пороку.
Так много слов, но что в них проку,
Лишь устаёшь от вечной трескотни.

И не несёт никто ответ за «слово».
Теряет речь великую основу
И превращается в обычный сор.

Когда я понял, что тону в потоке
Никчёмных дел, устав от суматохи,
Из города ушёл я на простор.


                14


Из города ушёл я на простор.
Туда, где песни будет петь мне ветер.
Туда, где луч звезды далёкой светел,
И где домами не закрыт обзор.

Я там ещё дождём смогу умыться.
Из родников святую воду пить.
Пока не оборвётся жизни нить
За бытия невидимой границей.

Природу ежедневно укрощая,
Всё чаще ураганы получаем,
Но сами порождаем это лихо.

А города кипящий муравейник
Душил свободу, словно пса – ошейник.
Жизнь проходила пусто и безлико…


                15


Жизнь проходила пусто и безлико,
Без веры в Бога, даже без души.
Быть может, только лишь живя в глуши,
В предгориях, среди природы дикой,

Смогу постичь я тайны бытия,
Познать мне предначертанное Богом
Пойти за ним означенной дорогой
И, наконец, понять, что значит «я».

Зачем пришёл я в этот мир жестокий?
И почему сильней меня пороки?
И даже совесть не всегда в укор…

Как дьявол, город забирает души.
В нём жить нельзя, заветов не нарушив.
Из города ушёл я на простор.


                Ч. 9 Стезя...

                1


Из города ушёл я на простор.
Мне очень часто снился он ночами.
И я шептал иссохшими губами:
Пора, пока ещё горит костёр.

Когда остынут чувства, станут пеплом,
И невозможность мой погасит взор.
Останется лишь память, как укор –
Не смог, не смелым был и раболепным.

А камень лет с годами тяжелее,
И сбросить груз становится труднее –
Аорты рвутся, и вздувает вены.

Но всё ж я смог, рванулся из дверей,
Хотел вздохнуть, хотел, чтобы скорей
Вдали остались каменные стены.


                2


Вдали остались каменные стены.
Ещё мой разум мечется впотьмах.
А неизвестность порождает страх –
Не слишком ли желанья дерзновенны?

Трудней всего перебороть себя.
Дорога к отступлению готова,
И объясненья есть, хоть и не новы –
Мол, обстоятельства сильней – судьба…

С таким трудом даётся каждый шаг,
Сам для себя я, в общем-то, не враг,
Но исподволь пугают перемены…

И подавляя этот липкий страх,
Себя, пытаясь удержать в руках,
Стонали чувства, робки и смятенны…


                3


Стонали чувства, робки и смятенны,
И даже мысль коварная порой
Вдруг приходила: Может быть домой,
Назад, покаяться во всём смиренно?

Но что потом, обычной жизни муть,
И неба клок под серой плёнкой смога,
И тихое сползание к итогу,
Безвыходность, сжимающая грудь?

Нет? Нет. Уж лучше коротко, но ярко.
И пусть судьба не делает подарков.
Я не веду давно с ней глупый спор.

Бездушно время собирало плату,
Хоть шёл я от рассвета до заката.
Слезою ветер мне туманил взор.


                4


Слезою ветер мне туманил взор.
И горизонты застилала дымка.
Едва-едва заметная тропинка
Взбегала впереди на косогор.

Шептались тихо меж собою травы,
Колышась изумрудною волной.
Но на опушке затихал прибой,
Склонившись пред величием дубравы.

Струящийся под солнцем аромат,
От вечно зеленеющих лаванд,
Как обещанье неги и услады.

Под кронами – спасительная тень.
Уже не обжигает зноем день.
Вокруг был воздух нежен и прохладен.


                5


Вокруг был воздух нежен и прохладен.
По кромке неба – красная кайма.
Дневная затихала кутерьма.
И выползала темнота из впадин.

Движеньем чутким наполнялся лес.
Охоты время. Гаснет луч закатный.
И чувства обостряются стократно.
И жёлтых глаз мелькает хищный блеск.

Я слышу вздохи стынущей земли.
Вновь разрезвились сполохи вдали,
Рождённые короткою грозой.

И заблестели медвяные росы.
Мне показалось: в жизни всё так просто.
Горели звёзды, плыл туман ночной.


                6


Горели звёзды, плыл туман ночной.
И вышел месяц только на осьмушку.
И клинопись деревьев на опушке
Растаяла непонятой строкой.

Недостижимость – это млечный путь.
Непостижимость – глубина вселенной.
Что успеваем в этой жизни бренной,
Горя желаньем в корень заглянуть?

Стремление постичь – оно прекрасно.
Быть «ни как все» в толпе всегда опасно –
Повязаны порукой круговой.

Чем только глупый пыл не остужали…
Так открываются иные дали,
Но только истомлённому душой.


                7


Но только истомлённому душой
В борьбе за право быть самим собою,
Ночная мгла прохладною рукою
Чело остудит, подарив покой.

Печальной думе, устремлённой в вечность,
Уже совсем за грани бытия,
Покажется никчёмной толчея,
В которой мы проводим жизнь беспечно.

Из малых радостей слагаем быт.
От бед почти всегда чуть-чуть знобит.
Прожить нельзя без синяков и ссадин.

И лишь когда пьянила тишина
Глубокой ночью, как бокал вина,
Был этот час приятен и отраден.


                8


Был этот час приятен и отраден.
Но час не век, и скор его финал.
Когда нечеловечески устал,
То даже миг покоя так желанен.

Забыв, что есть усталость и болезни,
Назад не смотрим, лишь бы всё успеть.
Пусть время подгоняет словно плеть,
Но обернуться – часто так полезно.

Подняться первым, многим не дано.
Живём лишь раз… Без дублей, как в кино.
Откуда мужество в груди восставших.

Когда обжёгся – прежде будешь дуть.
Так трудно снова отправляться в путь,
Уже не раз трусливо попытавшись.


                9


Уже не раз трусливо попытавшись,
Смириться, и поставить жирный крест
Легко и просто, подавив протест,
И, как обычно, на судьбу сославшись.

Бездеятельность – высшая из благ.
Не знаю и не вижу, и не слышу.
Не напрягая мыслями умишко,
Идти по этой жизни просто так.

Коварные сомненья не пуская,
С судьбой на жизнь в рулетку не играя,
Не закипев, и даже не подравшись.

Когда я понял, что иду ко дну,
Судьбе жестокой объявить войну
Я всё же смог, уже не испугавшись.


                10


Я всё же смог, уже не испугавшись,
И выбрал путь, но стали мне кричать:
Не лучше ль ждать смиренно благодать,
Чем умереть, свободой надышавшись,

Зачем менять спокойствие и кров
На неизвестность и непостоянство,
На это необъятное пространство,
На тишину, где мысль важнее слов,

На пыль дорог, на зябкость влажным утром,
Быть может, твой порыв сиюминутный,
И в мыслях начинается раздор?

Так нелегко, среди увещеваний,
Решить и, не боясь, без колебаний,
Своей судьбе пойти наперекор.


                11


Своей судьбе пойти наперекор
Не проще, чем в атаку подниматься.
Но может просто записать в паяцы
Заспинных голосов нестройный хор.

Молва легко оговорит любого,
А клевета, для многих – просто хлеб.
Когда душой и верою окреп,
Не верь, что все дороги тупиковы.

Да, нелегко… Так что же из того?
Ведь только трусы все на одного.
Пусть даже жизнь немного неказиста,

Но каждому воздастся по делам…
А я иду, и путь свой выбрал сам,
Пусть горизонты далеки и мглисты…


                12


Пусть горизонты далеки и мглисты,
Пусть до конца не осознал я цель,
Во мне ещё свободы бродит хмель,
Дышу я жадно воздухом смолистым.

А по ночам так ясны небеса,
И звёзды рядом – можно брать руками.
К мирам далёким улетать мечтами,
Не подгоняет время на часах.

Ещё пугаюсь звона тишины,
А нервы – даже туже тетивы.
Что ждёт в конце дороги каменистой?

Там, может быть, осталась чистота,
Туда, я думаю, что неспроста,
Меня ведёт путь правый, но тернистый.


                13


Меня ведёт путь правый, но тернистый,
И, без сомненья, выбранный душой.
То, что из прошлого я взял с собой,
Конечно, не оценят гедонисты.

Не спорю, может быть, я и не прав,
И нужно к наслаждениям стремиться.
Зачем держать в ежовых рукавицах
Желающий беспечной жизни нрав?

Но ложка мёда хороша лишь к чаю.
В беспечности сознанье угасает,
Не видишь мир из-за надетых шор.

Ждать обречённо жизни затуханье?
Пусть манит вдаль меня огонь познанья –
К подножиям далёких синих гор.


                14


К подножиям далёких синих гор,
Где каждодневной суете нет места,
Как будто мир тут из другого теста,
Стремлюсь, пока ещё совсем не хвор.

Стремлюсь, пока ещё могу решиться
И поменять привычной жизни ход.
Ужасно быстро закрывает год
Скупую на события страницу.

А жизнь спешит, за ней не успевая,
Однако верим, где-то есть другая,
Где день – не предыдущего повтор.

Мечты всегда останутся мечтами,
Когда дела заменены словами…
Из города ушёл я на простор.


                15


Из города ушёл я на простор.
Вдали остались каменные стены.
Стонали чувства, робки и смятенны.
Слезою ветер мне туманил взор.

Вокруг был воздух нежен и прохладен.
Горели звёзды, плыл туман ночной.
Но только истомлённому душой
Был этот час приятен и отраден.

Уже не раз трусливо попытавшись,
Я всё же смог, уже не испугавшись,
Своей судьбе пойти наперекор.

Пусть горизонты далеки и мглисты,
Меня ведёт путь правый, но тернистый
К подножиям далёких синих гор.


                Ч. 10 Когда-нибудь...

                1


К подножиям далёких синих гор,–
Где воздух чист и нежен на рассвете,
Где не зажатый в лабиринтах ветер,
Не гонит по проспектам пыль и сор,

Где щебетанье птиц прекрасной песней
Заменит крики городских ворон,
А постоянный шум со всех сторон,
Он разве леса музыки чудесней? –

Придя, быть может не найду межи…
Мы, утопая в океане лжи,
Везде кричим, что мир цивилизован.

К несчастью жизнь – извечная борьба.
К желанью тайному – познать себя,
Я был уже давно мечтой прикован.


                2


Я был уже давно мечтой прикован,
К дорогам, что ведут за горизонт,
Где солнца глаз не сер, а ярко-жёлт,
Где просеками лес не изрубцован.

Там нет измены, зависти, вражды,
Того, чем до краёв весь мир наполнен.
Здесь похоть выросла травою сорной.
Взрастить любовь – напрасные труды.

Сюжетов в мире только тридцать два,
Хоть производных целая гора,
Уже всё было, ничего не ново.

Давно я не горжусь пережитым,
На воду глядя, вижу всё простым,
Реки журчащим бегом околдован.


                3


Реки журчащим бегом околдован,
Небес бездонных яркой синевой.
Не знаю, что с моею головой,
Но дарит радость повод ерундовый.

Не омрачает даже шум дождя
Пусть бьют сильней его косые струи.
А капли, словно неба поцелуи,
Летят, земле любовь и жизнь даря.

И засияет лес дождём умытый,
Как малахит под неба лазуритом,
Где облака сплелись в чудной узор.

Под звук капели чистый камертонный
Вновь застываю я заворожённый
Красой, огнём пылающих аврор.


                4


Красой, огнём пылающих аврор
Встречаю день, как новую страницу,
А вечером смахну слезу с ресницы,
Увидев пламенеющий простор.

Усталый день тихонько догорая,
Наполнит душу светлую тоской –
Так неизвестность манит за собой,
Желание узнать, что там за краем.

А если невозможность не предел
Для тех, чей ум невероятно смел,
Для тех, кто разгадает код природы?

И если смогут заглянуть за край,
Подарит ли им вожделённый рай
Там воздух неотмеренной свободы?


                5


Там воздух неотмеренной свободы,
Как будто стёр границы естества.
И, кажется, по воле колдовства
Вселенских знаний прорастают всходы.

Но, как искать, когда во мне самом
Воспринимают лишь глаза и уши.
Иной подход уже давно задушен,
И леность поселилась подо лбом,

И интересов малый круг очерчен,
И говоря: Зачем? Ведь я не вечен…
Опять себя, пытаюсь обмануть.

У постоянства и мотив дремотный…
Познаний счастье, пусть хоть мимолётно,
Так сладостно пьянит, вливаясь в грудь.


                6


Так сладостно пьянит, вливаясь в грудь,
Рассветный воздух полный ароматов.
Обняв цветы ещё перед закатом,
Он весь нектар хотел в себя втянуть.

Проснулся луч, и началось движенье.
Упал росой, не выспавшись, туман.
И облаков небесный караван
Продолжил бесконечное скольженье.

Хотя внутри уже вовсю поётся,
Но я молчу, когда встречаю солнце,
Чтоб волшебство рассвета не спугнуть.

Ведь только ранней утренней порою
Там говорят деревья меж собою,
Там ветер травами шуршит чуть-чуть.


                7


Там ветер травами шуршит чуть-чуть,
Легко-легко, совсем ещё без злобы,
Наверно, просто выдохнул для пробы
И улетел, чтоб где-то дуть, так дуть.

С волною пенной совершать набеги,
Со скалами вести извечный спор.
Вернуться и продолжить разговор,
Дыша едва-едва в дремотной неге.

Наделена великой красотою,
Я преклоненья своего не скрою,
Она прекрасна даже в непогоду.

Как дирижёр огромного оркестра,
Руководит природа повсеместно
Совсем легко, слагая звуки в оду.


                8


Совсем легко, слагая звуки в оду,
Пройти по жизни мне не удалось.
Сильней меня подчас бывала злость,
И шёл вперёд я, не изведав брода.

В чужих ошибках не искал урок,
И дров, поверьте, наломал немало,
И перья пощипал у птицы-славы…
Пусть всё пережитое будет впрок.

Ведь прошлое… Оно всегда со мной,
И держит крепко жилистой рукой…
Но кто придумал слово «невозможно»?

Нащупав веры тоненькую нить,
Грядущее пытаюсь изменить,
Отринув всё, что было в мире ложно…


                9


Отринув всё, что было в мире ложно,
Ещё брожу на ощупь в темноте,
Как будто оказался в пустоте,
Всё неопределённо и тревожно.

И лишь надежда греет изнутри.
Она всегда непримирима к страху.
Пусть даже это будет путь на плаху
Под гулкий стон безжалостных вериг.

Не смог я отыскать прямой тропы.
А что даётся в жизни без борьбы?
Идти по краю очень ненадёжно.

Но впереди забрезжил слабый свет,
То, что познать хотелось много лет,
Я вдруг почувствовал, понять возможно.


                10


Я вдруг почувствовал, понять возможно,
Какая цель у нашего пути,
В предназначенье веру обрести…
Хотя процент, конечно же, ничтожный.

Но только обретя внутри покой,
Увидим свет, что так давно искали,
И, наконец, пройдёт эпоха Кали.
И мир воспрянет, как земля весной.

Когда-нибудь мы к истинам придём,
И россыпь звёзд покажется дождём,
И будем жить, уже не умирая…

Быть может, это будет, а пока
Останется загадкой на века
Великое движенье по спирали.


                11


Великое движенье по спирали,
К несчастью, лишь с прогрессом налицо,
А для души движение – кольцо,
Чего бы мы иного не желали.

И так в веках, уже стереотип.
Мне кажется, вокруг рабы престижа.
В грядущем изменений не предвижу.
Но вдруг природа сменит генотип?

Индиго-дети – пробный экземпляр.
Вселенский разум что-то поменял.
Но кто они? Ведь наши знанья скудны.

А недоверие рождает страх,
И это  всё читается в глазах,
Желанья  тоже могут быть подсудны.


                12


Желанья  тоже могут быть подсудны,
Когда придёт последний – Божий суд,
Когда делам расчёт произведут,
И даже жизнь рассмотрят поминутно.

А так ли честен я с самим собой?
Как часто делаю себе поблажки?
Конечно проще, приложившись к фляжке,
На все сомнения махнуть рукой.

С душой ещё вопрос совсем неясен –
Живёт во мне, с ней часто не согласен.
А отвечать мы будем обоюдно,

Или предстать придётся ей одной?..
Но жизнь звенит натянутой струной,
Всегда быть независимым так трудно…


                13


Всегда быть независимым так трудно.
Наш мир таков – зависимы во всём,
Что видим, слышим, даже, что жуём…
Незримо, но мы связаны друг с другом.

Случайное решение порой
На судьбах тысяч может отразиться.
Но как живут «решающие лица»,
Спокойно приходя к себе домой?

Давно никто не ищет виноватых,
За всё мы платим жизнью, как солдаты,
И даже смех – всего борьба с печалью.

Так, что меня здесь может удержать?
Кто нынче верит в слово «благодать»?
Мне всё равно, что в спину мне кричали.


                14


Мне всё равно, что в спину мне кричали.
Их глупость, в сущности, не их вина.
Мне приоткрылась истин глубина
И ждали изумрудные скрижали.

Вдали от всех я обрету покой
И улечу в неведомые дали
Туда, в объятия иных реалий,
И разомкнётся небо надо мной.

Но всё потом, а ныне путь неблизкий.
Всему виной характер анархистский.
Меж мной и жизнью начался раздор.

А если мне отпущено немного,
То пусть скорее приведёт дорога
К подножиям далёких синих гор.


                15


К подножиям далёких синих гор
Я был уже давно мечтой прикован,
Реки журчащим бегом околдован,
Красой, огнём пылающих аврор.

Там воздух неотмеренной свободы,
Так сладостно пьянит, вливаясь в грудь,
Там ветер травами шуршит чуть-чуть,
Совсем легко, слагая звуки в оду.

Отринув всё, что было в мире ложно
Я вдруг почувствовал, понять возможно
Великое движенье по спирали.

Желанья  тоже могут быть подсудны.
Всегда быть независимым так трудно.
Мне всё равно, что в спину мне кричали.


                Ч. 11 В моей душе ещё смиренья нет..

                1


Мне всё равно, что в спину мне кричали.
Бессилье в этот крик переросло.
Но в нём, наверно, Богом мне дано
Услышать нотки боли и печали.

Так часто просто делаешь, как все.
А чья вина? Мы к этому привыкли.
И только после, головой поникнув,
Дашь волю навернувшейся слезе.

А если страх заполз тихонько в душу,
Он лишь свой голос позволяет слушать.
Есть для иных верёвки и столбы.

В незнании легко вершить суд скорый,
Трудней невежества порвать оковы.
Не дорожу я мнением толпы.


                2


Не дорожу я мнением толпы.
Оно всегда, как правило, безлико,
Но может вырасти в большое лихо,
Под чёрным флагом злобной темноты,

И выплеснувшись лавовым потоком,
Сминая, разбивая и круша,
С безжалостной холодностью ножа,
Прокатится оно волной жестокой.

Неужто человек подобен Богу,
Коль с кистенём выходит на дорогу,
Своё предназначенье позабыв?

Но не рискуют в этой жизни шеей,
И даже убеждений не имеют
Лишь те, кто заурядны и слабы.


                3


Лишь те, кто заурядны и слабы,
Наверное, поэтому жестоки.
Зачем же бесполезные уроки,
Коль не хотят они иной судьбы?

Гораздо проще обвинять, чем делать,
А ненавидеть легче, чем любить.
Запутать очень просто жизни нить,
Когда она в руках у неумелых.

Быть может, дело в психологии раба –
На слабом злобу вымещать всегда?
Побитый пёс, он лишь скулит, не лает.

На мир спустилась трёхсобачья ночь…
Отплакав, много выброшенных прочь
Сбиваются в озлобленные стаи.


                4


Сбиваются в озлобленные стаи.
Лишь только несогретые теплом.
Кого не ждёт в свои объятья дом,
И глыба в льда в душе совсем не тает.

Там жизнь не карнавал и не парад.
Непредсказуем улиц мир жестокий.
Но нами же, взращённые пороки,
Как эхо, возвращаются назад.

И я оставил город разделённый
На кланы, на кварталы, на районы,
Где жизнь идёт в пыли и духоте.

Я пью из родников. В ветрах купаясь,
Чему-то беспричинно улыбаюсь…
Теперь один. Внимаю красоте.


                5


Теперь один. Внимаю красоте
Живых картин. Бессменной чередою
Они всегда встают передо мною
Подобные несбывшийся мечте.

А как прекрасно тихой лунной ночью
В мерцанье света движется туман.
Мне кажется, русалки гибкий стан
Я вижу там, где перекат бормочет…

Но сказка прячется, луча пугаясь.
Едва восход, а птицы просыпаясь,
Тотчас поют гимн жизни, как рапсоды.

Так хочется взлететь и прокричать:
Я хоть и малая, но, всё же, часть
Великой всеобъемлющей природы.


                6


Великой всеобъемлющей природы
Мы всё же дети, хоть себя и мним
Царями и почти боготворим,
Но вот дела, по сути, сумасбродны.

Как мы слабы – не дышим под водой,
Не видим ночью, даже не летаем,
Но думаем, что мы достойны рая,
Хотя давно разобщены с душой.

Подрезав крылья ласточке-мечте,
Погрязли в склоках, в мелкой суете.
Не любим и капризов у погоды.

Так в чём цель жизни? Я ищу ответ…
Когда гляжу назад сквозь призму лет,
Совсем ничтожны, кажутся невзгоды.


                7


Совсем ничтожны, кажутся невзгоды,
Когда ночами смотришь в небеса,
И млечного пути блестит коса,
И отразившись, раздвигает воду.

И, кажется, что стал бездонным мир.
Есть только небо, а на небе – звёзды.
И загустев, став очень плотным, воздух.
И я по млечному пути поплыл,

Созвездия руками раздвигая,
И быстрый луч легко перегоняя,
Катаясь у кометы на хвосте.

Как трудно сбросить чары наважденья,
Когда, прорвав земное притяженье,
Летит душа к неведомой звезде.


                8


Летит душа к неведомой звезде.
Она за гранью, и её не видно,
Но так порой становится обидно,
Что тает след в сияющем «нигде».

И манит путь, что звёздами мощёный.
К несчастью, он пока недостижим.
Мечте по силам побороться с ним,
Давно желаньем тайным окрылённой.

Тяжёлой поступью через века
Идём и ищем для себя врага…
Как много знаний на пути забыто.

Не видим, словно шоры на глазах,
Как звонкой каплей падает роса.
В простом всегда великое сокрыто.


                9


В простом всегда великое сокрыто,
Но разглядеть, не каждому дано.
И многое в веках погребено,
А знания о прошлом так размыты.

Историю писали под вождей,
О неудачах тихо забывая,
Великие победы прославляя…
Терялась истина в потоке дней.

Но вряд ли это многим интересно.
Другое время. Правит повсеместно
Одна идея – улучшенье быта,

Но говорю я это не в укор.
Не затевая бесполезный спор,
Смотрю на мир спокойно и открыто.


                10


Смотрю на мир спокойно и открыто
Без ненависти, зависти и зла.
А если б шанс судьба мне не дала,
То были бы мои мечты забыты?

Растаяли б под водопадом дней,
И лет непримиримое теченье
Их унесло бы в океан забвенья,
В немое царство призрачных теней.

Но почему мне этот шанс даётся,
Хоть жизнь - река, но нет правдивых лоций,
Вдруг это лишь судьбы коварной месть?

Вокруг кружит водоворот сомнений.
А если я смогу без подозрений,
Вдруг посетит меня благая весть?


                11


Вдруг посетит меня благая весть?
Но вот вопрос: А что считать за благо?
Ожить с похмелья – помогает брага,
А в корне – зло. И как же всё учесть?

Кто установит нужные пределы?
Закону – часто совесть антипод.
Так притягателен запретный плод…
Но где-то на задворках – чувство меры…

Пока не знаю, где найти ответ,
Ведь у познания предела нет…
Лишь паузу отметит запятая.

Вот только прошлого нельзя вернуть,
И с этим грузом продолжая путь,
Ещё от невозвратного страдаю.


                12


Ещё от невозвратного страдаю,
Уже понятно слово «никогда» –
Раз не свершилось – значит не судьба, –
И всё вокруг, как данность принимаю.

Когда наступит мир во мне самом,
Непознанное сменит боль утраты,
То жизнь не захочу вернуть обратно,
Найдя предназначение в былом.

Быть может, путь недолгий впереди.
Что мне осталось, я хочу пройти,
Свои ошибки честно искупая.

Рай на Земле вовек не достижим.
Ведь в нашем мире каждый одержим.
Но если жить, желанья укрощая?


                13


Но если жить желанья укрощая,
То значит вечно воевать с собой.
Не проще ли, на всё махнув рукой,
Не спорить, всем причудам потакая?

А человека создал Бог таким,
Творение его несовершенно,
Характером, уж если откровенно,
Всех наделил ужасно плутовским.

Так и живём, себя за грех прощая,
Об обещаньях часто забывая,
Но сладкой патокой на душу – лесть.

Пусть это будет маленькой победой –
Прощая тех, кто приносил мне беды,
Забуду и про горе, и про месть.


                14


Забуду и про горе, и про месть.
Хотя я не готов ко всепрощенью.
Волшебных не бывает превращений,
И опыт жизни надобно учесть.

Я на пути не встретил альтруистов.
Зато я понял, как сильна корысть,
Что по ступенькам поднимаясь ввысь,
Как минимум, быть должен эгоистом.

В моей душе ещё смиренья нет.
Я знаю, что пройдёт немало лет,
Пока откроются иные дали…

Пусть не поймут, вины не вижу в этом.
Жизнь заново рождается с рассветом.
Мне всё равно, что в спину мне кричали.


                15


Мне всё равно, что в спину мне кричали.
Не дорожу я мнением толпы.
Лишь те, кто заурядны и слабы
Сбиваются в озлобленные стаи.

Теперь один. Внимаю красоте
Великой всеобъемлющей природы.
Совсем ничтожны, кажутся невзгоды.
Летит душа к неведомой звезде.

В простом всегда великое сокрыто.
Смотрю на мир спокойно и открыто.
Вдруг посетит меня благая весть?

Ещё от невозвратного страдаю,
Но если жить желанья укрощая,
Забуду и про горе, и про месть.


                Ч. 12 Я буду верить...

                1


Забуду и про горе, и про месть.
Пусть это нелегко, но всё ж  по силам.
Вдруг искупление – невыносимо,
Когда обид нанёс – не перечесть?

Не поздно ли? Ведь жизнь идёт к развязке.
Так то в крови – пока не грянул гром…
Не часто вспоминаешь о былом,
Пока закат не приглушает краски.

Шевелится всё чаще боль в груди,
И времени так мало впереди,
Как быстро жизней прогорают свечи.

Предубежденье или просто страх…
И пусть судьба уже дрожит в руках…
Так трудно сделать первый шаг навстречу.


                2


Так трудно сделать первый шаг навстречу.
Гордыню усмирить – нелёгкий труд, –
А если будешь выглядеть, как шут?
Вдруг не поверят искренности речи?

Как будто мелочь – ноша тяжела,
Коль за спиной никчёмные потери.
Что говорить: Хотели – не хотели…
Ведь суд последний только за дела.

Но если это всё игра сознанья,
И разум не основа мирозданья,
И жизнь всего игра на чёт и нечет.

Подброшу кости, может, повезёт,
И заново начнётся дней отсчёт…
Своей судьбе ещё могу перечить.


                3


Своей судьбе ещё могу перечить.
А может, это показалось мне,
Как будто видел сказку в сладком сне,
И пробужденьем не был искалечен.

Скупая жизнь – в открытые глаза
Песком, спросонья вызывая слёзы.
Растаяли предутренние грёзы,
О чём-то важном мне недосказав.

Мечта, и жизнь, и вера – иллюзорны.
Мне даже истин не найти бесспорных.
Но чтобы жить необходимо есть, –

И то уже сомненьям подвергая,
Внутри себя резервы открываю.
С собой бороться силы всё же есть.


                4


С собой бороться силы всё же есть,
Но часто сам себе даю поблажки.
Кому нужны дурацкие замашки?
Зачем по глупости в «бутылку лезть»?

Быть может, все стремления напрасны,
И всё расписано до мелочей.
Жизнь просто прогорает до углей,
Чтобы потом тихонечко угаснуть.

Оглядываясь, вижу много дел,
Но разобраться так и не сумел –
Так что же в этой жизни было главным?

А если нет другой альтернативы –
Хочу истратить жизненные силы,
Но победить себя в бою неравном.


                5


Но победить себя в бою неравном
Возможно ли? Пока ответа нет.
Ведь кто-то бился… Может даст совет,
Или борьба закончилась бесславно?

Так для чего мне нужен результат?
Гордыню не смогу потешить этим.
Она повержена… На этом свете
Победе вряд ли будет кто-то рад.

Жизнь дарит много странных парадоксов:
Война – кошмар, зато на ней всё просто,
И хочется вернуться  всё равно…

Других всегда мы обсуждаем смело,
Но быть с собой всегда единым целым
Не каждому, поверьте, суждено.


                6


Не каждому, поверьте, суждено
Прожить всю жизнь, легко идя по краю.
Не думать – Почему я не летаю? –
Себя заставить трудно всё равно.

За край, в необозримое пространство
Так велико желанье улететь.
Однако тело для души, как клеть,
А сладкий дым, к несчастью, не лекарство.

Но раздвигать пределы бытия
Не только мысль пугается моя.
Не верю я, что всё предрешено.

Жаль, понимание приходит поздно…
Оковы тоже разорвать возможно,
В любой цепи есть слабое звено.


                7


В любой цепи есть слабое звено,
У каждого есть болевая точка –
Как холод стали у кости височной,
Когда уже иного не дано.

Итог один, но только путь различен.
Венок терновый тягостно нести,
Когда соблазнов много на пути,
И результат, быть может, утопичен.

Но есть вопрос: Насколько хватит сил?
Я у судьбы поблажек не просил,
Хотя старуха очень своенравна.

Бездушен мир, и правит в нём корысть.
Невежество легко под маской скрыть,
Но именно оно всегда тщеславно.


                8


Но именно оно всегда тщеславно,
Хоть это чувство побеждает страх,
Порой не удержать его в руках –
Гордыня рядом не потерпит равных.

Как ярко светит власти пьедестал.
Теперь, мне кажется, внушают с детства,
Чтобы подняться, хороши все средства,
И неудачник тот, кто вдруг отстал.

Зачем хвалить себя в речах расхожих,
Когда, наверное, уже не можем
Мы поделить без драки каравай?

А наши цели временем размыты…
Лишь заповеди будут позабыты,
С улыбкой дьявол снимет урожай.


                9


С улыбкой дьявол снимет урожай
Заблудших душ, а их сейчас немало.
Огонь в глазах давно погас устало.
Привыкли жить в аду. Зачем нам рай?

А праведникам, как живётся ныне?
А совесть кто-то слушает сейчас?
Что гордо выставляют напоказ?
Какие ценности сегодня в силе?

Увидеть мир иной мне не дано…
И осенью, когда смотрю в окно,
Как стон души  - крик перелётных стай…

Грех любит тень задёрнутых портьер.
И постоянно шепчет Люцифер:
Душа, свои грехи преумножай.


                10


Душа, свои грехи преумножай,
Пока не скоро подводить итоги.
Ещё кого-то суд пугает строгий?
Живи, не думай, не переживай.

А что потом, скажи, кому известно?
Оттуда разве кто-то приходил?
Уже, быть может, много воротил
И там себе давно купили место.

Но если честно, то скажи на милость:
Какой глупец поверит в справедливость,
Когда за мзду везде легко пролезть?

Как долго тянется эпоха Кали…
Мне кажется, её закольцевали…
Ведь не в чести сегодня даже честь.


                11


Ведь не в чести сегодня даже честь.
Какие времена – такие нравы.
Уже насквозь пропитаны отравой.
Грехов с собой несём – не перечесть.

Зато почти не стало атеистов.
Все верят в Бога, даже ходят в храм,
Но искренности в том на миллиграмм…
Плохой театр, скучные статисты,

И, по привычке, скомканный финал…
Коль путь проложен с помощью лекал,
На серый лист он ляжет тенью серой.

Хоть десять лет об этом пустословь,
Но разве можно выстроить любовь?..
Любые чувства признаны химерой.


                12


Любые чувства признаны химерой,
А искренность воспримут, как обман.
Мне кажется, что нас накрыл туман,
Мы просто не заметили подмены.

Но быстро изменился мир вокруг –
Уже иные ценности и цели.
Как жаль, не существует панацеи,
Чтоб вылечить бездушия недуг.

Огонь страстей – всего лишь уголёк.
Река любви, как узкий ручеёк,
А гнев – высокомерен, пусть и мелок.

Мне хочется, чтоб мир не угасал,
Вернуть назад, подняв не пьедестал,
Любовь и верность, и безумство смелых.


                13


Любовь и верность, и безумство смелых
Остались в сказках, а мне очень жаль,
Что не звенит на поединках сталь,
Что мачты не скрипят на каравеллах,

Что не поём восторженных баллад,
Не лазаем к любимым на балконы,
Не дарим роз нежнейшие бутоны,
Не ждём часами мимолётный взгляд.

Кто на скалу поднимется, рискуя,
Сорвёт цветок, чтоб вместе с поцелуем
Вдруг подарить прекрасный эдельвейс?

Хранить любовь непросто в царстве блуда…
Быть может, прослыву глупцом, но чудо,
Я буду верить, что на свете есть.


                14


Я буду верить, что на свете есть
Возможность и творить, и жить свободно.
Когда почувствуешь себя вольготно,
То вдруг сама собой родится песнь,

Тотчас захочется дарить улыбки.
Закатный луч, пройдя сквозь облака,
Мечты раскрасит розовым слегка,
Хоть неосознанны они и зыбки.

В воспоминаньях дни перебирая,
Конечно, с сожаленьем, понимаю,
Что многого в пути не смог учесть.

Я не пытаюсь в рай пролезть натужно.
Поняв, что это просто очень нужно,
Забуду и про горе, и про месть.


                15


Забуду и про горе, и про месть,
Так трудно сделать первый шаг навстречу.
Своей судьбе ещё могу перечить.
С собой бороться силы всё же есть.

Но победить себя в бою неравном
Не каждому, поверьте, суждено.
В любой цепи есть слабое звено,
Но именно оно всегда тщеславно.

С улыбкой дьявол снимет урожай.
Душа, свои грехи преумножай,
Ведь не в чести сегодня даже честь.

Любые чувства признаны химерой.
Любовь и верность, и безумство смелых –
Я буду верить, что на свете есть.


                Ч. 13 Увы...

                1
   

Я буду верить, что на свете есть
Законов свод, хранимый в назиданье.
Ещё не укрощённое сознанье,
Другую жизнь, желая предпочесть,

Перевернуло мир… Другой дорогой
Давно идём, не ведая куда.
Пора вернутся, только вот беда –
Забыли путь, каким шли от порога.

Пусть разрастается познаний сад.
Кто знает, сколько тайн ещё хранят
Века назад, написанные Веды?

А неизвестность манит за собой,
Дразня меня несбыточной мечтой,
И светит мне непостижимым светом.


                2


И светит мне непостижимым светом
Уже давно сгоревшая звезда.
Ничто не пропадает без следа,
И на вопросы есть всегда ответы.

Быть может, их непросто отыскать,
Лишь только тот, кто к истине стремится.
Её собрать решится по крупицам
В безбрежном море ложного песка.

А истина… Она нужна ли людям?
Послушаем и сразу позабудем,
К своим вернувшись радостям и бедам.

Пороки восхваляются открыто.
Мне кажется, уже давно забыто
Желанье – Божьим следовать заветам.


                3
               

Желанье – Божьим следовать заветам,
И усмирять животное начало,
А в нас божественного очень мало,
Наверно, под негласным, но запретом.

Но, как живёт многополярный мир?
Предсказанное «Чёрным пауком»
К нам время Сатаны ворвалось в дом.
Чума души зовёт к себе на пир.

Когда вокруг так много искушений,
Возможно ли, прожить без прегрешений?
Но если вера, как гранита твердь,

Отыщется простое даже в сложном,
В ладу с собой быть всё-таки возможно,
Тогда не испугает даже смерть.


                4


Тогда не испугает даже смерть,
Когда она придёт обнять навеки,
Спокойствие, даруя человеку,
Прошедшему сквозь жизни круговерть.

А вот Душа, пожалуйте на суд.
Там разберут всё Ваши прегрешенья,
И будет не обжаловать решенье,
Когда к чертям на муки отдадут.

И не помогут слёзы, деньги, связи,
Здесь президенты, короли и князи,
Но лишь на вход распахнуты врата.

Живём беспечно, часто забываем,
Что ожидает нас потом, за краем…
Душе трудится велено всегда.


                5


Душе трудится велено всегда,
А ей трудней, чем в рабстве на галерах.
Как мысли изменить, заставить тело
По заповедям жить, хоть иногда.

Мы в радости о ней, не вспоминая,
Объединяемся, когда приходит боль,
Когда не в силах воевать с судьбой,
Когда идём над пропастью по краю.

Но так не любим в дни своих сомнений
Опять с душой столкнуться в словопреньях,
Чтоб оправдать себя любой ценой.

Едва ли мы послушаем советы…
А на суде, как ей найти ответы?
Тернист, но краток путь её земной.


                6


Тернист, но краток путь её земной.
Жизнь меньше мига для большой вселенной.
Не создали мы ценностей нетленных.
Всё рушит вечность времени рукой.

Материальность, как тупик дороги.
Лишь мысль летит к неведомым мирам.
Быть может, души проживают там?
Но вход открыт, к несчастью, для немногих.

Мы не готовы, думаю, пока.
Откроется всё в будущих веках –
Поднимемся на уровень иной.

Когда жизнь тихо подойдет к итогу,
Что у души останется такого,
Что сможет взять потом она с собой?


                7


Что сможет взять потом она с собой,
Моя душа, уйдя в иные веси?
Какой итог ей будет интересен?
За что потом отвечу головой?

Я знаю, неумерен был в желаньях,
И с совестью бывал я не в ладу,
Однако ненавидел клевету,
Но часто делал больно по незнанью.

Живя в пространстве замкнутого круга,
Мы все давно зависим друг от друга,
И не всегда судьба в моих руках –

Всё ж верю, коль посеяно добро,
Пусть прорастает медленно зерно,
То скажется на будущих годах.


                8


То скажется на будущих годах,
Что заложить ещё успели в детях.
А множество отъявленных злодеев
Не видят счастья, даже в детских  снах.

Зло вечно возвращается назад,
Рождённое бесчувственной рукою,
Ломая судьбы, и живя изгоем,
Не думая кто прав, кто виноват.

Добра не делай – не получишь зла.
Как поговорка старая права.
Переплетён наш мир настолько сложно,

Что распознать, возможно, не всегда,
Когда за счастьем спряталась беда…
Стремления бывают тоже ложны.


                9


Стремления бывают тоже ложны,
Дороги не всегда ведут вперёд.
Не зная, что вот-вот произойдёт,
Так часто забываем осторожность.

Не выбирая средств, гораздо проще
Дойти до цели, главное – финал.
И, кажется, судьбе не проиграл,
Но вот в графе друзья всего лишь прочерк…

Из тысяч, только единицы смогут
Увидеть мир немного по-другому
И не поверить слову «невозможно».

«Не навреди», путь может быть опасен.
Об этом, даже если не согласен,
Однако надо помнить непреложно.


                10


Однако надо помнить непреложно,
Что всё судьба сторицей возвратит,
И если много наносил обид,
Обратно ждать иного невозможно.

Не ободрил, хотя бы добрым словом,
Быть может, просто не подал руки…
Но если оглянуться на пути,
То неужели не найдёшь такого?

Всё состоит из мелочей, увы…
Никто не любит веское «должны».
А сколько раз, всего лишь, промолчали?

Какой же можно ожидать итог,
Когда придёт расплачиваться срок?
Нельзя в пути приумножать печали.


                11


Нельзя в пути приумножать печали.
А смех сквозь слёзы – это не до слёз.
А много ли я доброго принёс,
Хоть годы вдаль немалые умчались?

Не часто ли я делал шаг назад,
И упускал ещё одну возможность,
Коря себя, что допустил оплошность…
Вот только, привкус как-то горьковат…

Бывает трудно даже храбрецу,
Когда один с судьбой лицом к лицу,
И выбор есть, но не помогут боги.

Жить легче, ничего не замечая,
Не думая, и даже не решая,
Когда сомнений нет и нет тревоги.


                12


Когда сомнений нет и нет тревоги,
И дождь бескрайний за моим окном,
Таким печальным кажется мне дом,
Как будто осень сразу за порогом.

Как пусто, если чувства не кипят.
Борьбою жить нам суждено с рожденья.
Наверно, в этом камень преткновенья,
Страстей непререкаемый диктат?

Жить по-другому, просто не дано,
А может, и грешить не так грешно,
И были мы к себе излишни строги?

Век перемен… Хоть плач, хоть проклинай…
Почти совсем усохшую мораль
Так просто стало потерять в дороге.


                13


Так просто стало потерять в дороге
Лицо, мечты и самого себя.
И время постоянно торопя,
Всегда спешим – в толпе, но одиноки.

И вкручиваясь в вечности спираль,
Какой-то непонятно-малой точкой,
Хотим постигнуть смысл каждой строчки,
Читая Изумрудную скрижаль.

Но часто понимаем слишком поздно,
И дней запас уже бесцельно роздан,
И в пьесе жизни роли отыграли…

Надеюсь, где-то в будущих веках,
Наступит, но за совесть, не за страх,
Законченность и торжество морали.


                14


Законченность и торжество морали.
И всё?.. Так просто?.. Будет жизнь легка?
Бегут года, как вечности река.
А мы хоть что-то в жизни поменяли?

Что Древний Рим, что Средние века –
Одни и те же страсти и пороки.
Хоть каждый раз даём себе зароки,
Внутри кипит негаснущий вулкан.

Пусть жребий дал всем разные пути,
Но нужно их с достоинством пройти,
Хоть в жизни невозможно всё учесть,

Когда-то кончится пора невзгод.
Та истина, что мир перевернёт,
Я буду верить, что на свете есть.


                15


Я буду верить, что на свете есть
И светит мне непостижимым светом
Желанье – Божьим следовать заветам.
Тогда не испугает даже смерть.

Душе трудится велено всегда.
Тернист, но краток путь её земной.
Что сможет взять потом она с собой,
То скажется на будущих годах.

Стремления бывают тоже ложны,
Однако надо помнить непреложно –
Нельзя в пути приумножать печали.

Когда сомнений нет и нет тревоги,
Так просто стало потерять в дороге
Законченность и торжество морали.


                Ч. 14 Многоточие

                1


Законченность и торжество морали.
Утопия? Несбыточность? Мечта?
А если это просто ерунда,
То для чего её изобретали?

Когда из хаоса рождался мир,
Кто заложил гармонию в природу,
Кто написал для нас законов своды,
Кто на развитие благословил?

Но почему ж всё так несовершенно,
И люди превращаются в мишени,
И вечно насаждается вражда?

Для нас миры, где всё легко и вольно,
И где забыли, что такое больно,
Увы, недостижимы никогда.


                2


Увы, недостижимы никогда,
Придуманные нами идеалы.
Пусть перетрёт вода в песок все скалы,
Мечтой всегда останется мечта,

Как светлый луч, как путь к звезде далёкой,
Как символ для мятущейся души,
Когда огонь внутри не потушить,
Как верный друг у жизни одинокой.

А спину быстро пригибают годы,
По капле – радость, по глотку – невзгоды,
Идём, не бросив своего креста…

К концу пути так часто уставая,
Но светом  прошлого себя отогревая…
Всё это, как погасшая звезда.


                3


Всё это, как погасшая звезда,
Её лучи ещё живут годами,
Энергией, летая меж мирами,
Где омутом бездонным – чернота.

Скитальцы времени в большой вселенной,
Что видели они в пути своём?
Быть может то, чего подспудно ждём,
Что ищем за границей ойкумены.

Мы у Земли и времени в плену.
А нашей жизни тонкую струну
Уже не раз едва не обрывали.

В пространство дверь, каким открыть ключом?
Вот если б смог поговорить с лучом…
Но свет идёт в неведомые дали.


                4


Но свет идёт в неведомые дали,
С собою унеся огонь души.
Что нужно в этой жизни совершить,
Чтоб долго этим светом согревались?

Блаженна юность и девиз: Вперёд…
И оглянутся, нет ещё желанья.
Да здравствует Великое Незнанье
О том, что в будущем укрывшись, ждёт.

Сгорают годы, остаётся опыт.
А сколько мне отмерено протопать?
Преодолел уже немало круч.

Но можно, в норку узкую забившись,
Жить тихо, от всего отгородившись.
Пускай глупцы хватаются за луч.


                5


Пускай глупцы хватаются за луч,
В надежде по нему дойти до света.
Не хватит жизни на дорогу эту,
Не встанет солнце из-за серых туч.

Своим огнём, не осветив пространства,
Так часто жизнь сгорает без следа.
Слезою с неба упадёт звезда,
Могучей тьмы не потревожив царства.

Не раз, на протяжении веков,
Рождалось поколение «глупцов»,
И это мир перевернуть желая,

Держали луч, как Ариадны нить,
Горя желаньем, что-то изменить,
Огнём мятежным руки обжигая.


                6


Огнём мятежным руки обжигая,
Живёт лишь юность, смело, не таясь,
Устои руша, презирая власть,
И вновь свободы знамя поднимая.

Но нигилизмом все переболели,
И отрицание возможно отрицать…
Где со стихами детскими тетрадь?
Давно нет парусов на каравелле…

И невозможно сбросить груз забот,
Уже не радостно смотреть вперёд,
И даже лунной ночью не мечтаю.

За мной придут другие, спора нет,
И будут с радостью встречать рассвет,
А я уже давно дошёл до края.


                7


А я уже давно дошёл до края,
Откуда взгляд назад закроет мгла.
Над пропастью дорога пролегла,
Едва иду, с опаскою ступая.

Всего один неосторожный шаг –
Секундный крик свободного полёта –
И  отзвучит в аккорде жизни нота…
Хоть на чуть-чуть, но не приспустят флаг.

А дали спрятались в дожде осеннем…
Ещё я помню запахи сирени…
Но небо в пелене свинцовых туч.

И не нашёл я для себя ответа:
Что будет там, где нет ни тьмы, ни света,
Где голос жизни вовсе не певуч?


                8               


Где голос жизни вовсе не певуч?
Не наш ли это мир, коль присмотреться?
Чтобы убить, выдумываем средства…
Не так? Иную версию озвучь.

Природу так легко уничтожая,
Что мы для будущего сбережём?
То, что вчера казалось страшным сном,
Быть может, исподволь, но воплощаем.

И правит миром золотой телец,
С моральностью запутались вконец,
Историю вращают, кто как хочет.

И тайна мира не открылась нам,
И в головах – ужаснейший бедлам,
А истина – за тайной многоточий…


                9


А истина – за тайной многоточий,
Но разгадать, пока ещё нет сил.
Быть может, кто-то сверху запретил,
Менять судьбу не дав нам полномочий.

Куда идти, коль цели неясны?
Всегда движением живёт пространство,
И мы с нечеловеческим упрямством
Хотим дойти до самой глубины

Извечного, как этот мир вопроса:
Кто мы? Пусть сверху смотрят косо,
И смерть обычно не даёт отсрочек…

Куда же завела наш мир стезя?
Что ждёт?.. Предугадать, увы, нельзя,
И невозможно было напророчить.


                10


И невозможно было напророчить,
Что будет с миром… Мог ли кто-то знать,
И занести прозрения в тетрадь,
Шифруя истину в посланьях-строчках?

А был ли шанс хоть что-то изменить?
Но если предсказанья – неизбежность,
Тогда душа впадёт в такую леность,
Что скоро станет твёрдой, как гранит

И крик о помощи, уж не услышит…
Как наказанье, посланное свыше,
Давно Пандорой ящик отворён.

Науки горизонты расширяя,
Так возгордились, что не замечаем,
Куда в итоге бренный мир забрёл…


                11


Куда в итоге бренный мир забрёл,
Кто хочет разобраться в наше время?
Неисчислимы на пути потери…
Мы шли не слепым поводырём?

Кто нас держал в безжалостных ладонях,
Живое сердце, превращая в лёд?
Провидцы знали, что произойдёт.
Однако мы не слушаем изгоев.

Послания по-своему читая,
Под них невольно факты подгоняем.
А если это из разряда баек?

Всему на свете свой отмерен срок,
Лишь бесконечен времени поток.
Жизнь вновь судьбой-мозаикой играет.


                12


Жизнь вновь судьбой-мозаикой играет,
Желая выложить чудной узор -
Удачу, радость, горе и позор
В сюжете так легко переплетая.

А нас опять кружит водоворот
Событий, дел, и мы не замечаем,
Как скрупулёзно, день ко дню слагая,
Но время повело обратный счёт.

А вот душа – прекрасная идея,
Коль уходя, мы продолжаем верить -
Ещё не точка, только запятая...

Мир строим, пусть с наивностью глупца,
Конечность жизни с жизнью без конца
В одной картине совместить мечтая…


                13


В одной картине совместить мечтая
Любовь и ревность, веру и обман,
Язычников, буддистов, христиан,
На этом свете не получишь рая.

Весь мир любить легко, а вот соседа…
Хотя б понять, и то тяжёлый труд.
Свершить гораздо проще самосуд,
Чем старую вражду сменить беседой.

К несчастью, в этом не поможет вера.
Вер много, их объединить – химера.
Так чем же будет этот мир спасён?

А дни бегут, различья умножая,
Лишь человек собой объединяет
Гул городов и молчаливость сёл.


                14


Гул городов и молчаливость сёл
Сплелись в единую картину мира.
Он очень хрупкий, трепетно-красивый.
Так почему ж его не бережём?

Как чужаки врываемся в природу,
Безжалостно ломая и круша.
Не плачет очерствелая душа.
Мы очень быстро движемся к исходу…

Пройдут, быть может, миллионы лет.
Жизнь на Земле опять увидит свет,
Начав очередной виток спирали.

Пройдя сквозь очищение огнём,
Мир возродится, и пусть будет в нём
Законченность и торжество морали.


                15


Законченность и торжество морали
Увы, недостижимы никогда.
Всё это, как погасшая звезда,
Но свет идёт в неведомые дали.

Пускай глупцы хватаются за луч,
Огнём мятежным руки обжигая,
А я уже давно дошёл до края,
Где голос жизни вовсе не певуч.

А истина – за тайной многоточий.
И невозможно было напророчить
Куда в итоге бренный мир забрёл.

Жизнь вновь судьбой-мозаикой играет,
В одной картине совместить мечтая
Гул городов и молчаливость сёл.


                Ч.15 Венок магистралов.

                1


Гул городов и молчаливость сёл.
Мир изначально поделён на части.
В любом краю, где есть людские страсти
Всегда горит пылающий костёр.

Сгораем и не думаем о вечном,
Но на краю вселенской пустоты
Вдруг вспоминаем прошлые мечты,
А годы растранжирены беспечно.

Колючий взгляд и злобный шепоток –
Не сделал, лишь подумал поперёк.
Стереотипов трудно рвать завесу.

Как чужд мне строй елейных голосов,
Кружащих ворох липких  фраз и слов,
Мне ближе шум нетронутого леса.


                2


Мне ближе шум нетронутого леса.
Там жизнь идёт, жестока, но стройна,
Лишь выживанию подчинена.
Там убивают не для «интереса».

Там всё едино – мир зверей и трав,
Деревьев и ручьёв, дождя и солнца.
Что можно видеть из двора-колодца
В бетон и камень, сердце заковав?

Но мы упрямо движемся вперёд
С надеждой заглянуть за горизонт,
Как куклы… Кто же дёргает за леску?

Кто направляет мнение толпы?
Лишь только лес спасёт от суеты,
И бег ручья, и заводи без плеска.


                3


И бег ручья, и заводи без плеска,
Шуршащий говор вековых дубов
Расскажут просто, без заумных слов,
О полной бесполезности прогресса.

Мы не пытаемся понять кто мы,
В попытке разобрать весь мир на части.
Горя в огне одной безумной страсти,
Хотим дойти до самой глубины…

Победа разума над здравым смыслом
Нас в пропасть приведёт довольно быстро.
Но это, право, меньшее из зол.

Уже давно не тороплю свой век,
Живу один среди лесов и рек,
Покой и тишину я здесь обрёл.


                4


Покой и тишину я здесь обрёл,
В краю среди пылающих закатов,
Здесь кудри облаков, всегда косматых,
Щекочут нежно пики синих гор.

Здесь светлые ручьи бегут в долину,
Дремучий лес не знает топора,
Здесь солнца луч, проснувшийся с утра,
Ласкает светом горные вершины.

А прошлое - среди холодных стен:
Мир лжи, коварства, страха и измен.
В нём истина казалась мне двуликой.

Как тяжело нести с грехами кладь...
Но каждый может в жизни выбирать.
Мне тихий шёпот трав роднее крика.


                5


Мне тихий шёпот трав роднее крика.
Зачем кричать, выпячивая грудь?
Коль говорить умно, ни что-нибудь,
Тебя услышат, будь ты хоть заика.

Так зачастую плещутся слова
В потоке мутном бурных словопрений,
И, кажется, что собеседник – гений,
А мысль, хоть непонятна, но нова.

Идея есть, но вот без результата.
А может быть, она была горбата?
И пыл свершений медленно потух...

Мои былые раны время лечит.
Я потихоньку расправляю плечи.
Капели звон теперь ласкает слух.


                6               


Капели звон теперь ласкает слух
Прекрасным звуком естества природы…
Где были государства и народы,
Пока огонь вулканов не потух,

Пока землёй владели ураганы,
И океан кипел, шипя волной,
Врезался в скалы пенистый прибой
И повисал всклокоченным туманом?

Потом Земля свой укротила бег.
И появилась жизнь и человек.
Вдруг он созданье  внеземных наук?

С Землёй мы в состоянии войны…
Так для чего мы всё же рождены?
Я долго жил, но оставался глух.


                7


Я долго жил, но оставался глух.
Я даже сердца своего не слышал
С одним стремлением – всё выше, выше…
Кто мне полезен, тот считался друг.

А на вершине место лишь одно,
Но жаждущих туда подняться много,
Однако может замарать дорога,
Хотя есть те, которым всё равно.

Вершину каждый день штурмует рать.
Но стоит ли за это погибать?
Ведь власть не сделает тебя «великим».

Зачем же этот беспрерывный бег,
Как будто есть ещё в запасе век.
Жизнь проходила пусто и безлико.


                8


Жизнь проходила пусто и безлико,
Без веры в Бога, даже без души.
Быть может, только лишь живя в глуши,
В предгориях, средь природы дикой,

Смогу постичь я тайны бытия,
Познать мне предначертанное Богом,
Пойти за ним означенной дорогой
И, наконец, понять, что значит «я».

Зачем пришёл я в этот мир жестокий?
И почему сильней меня пороки?
И даже совесть не всегда в укор…

Как дьявол, город забирает души.
В нём жить нельзя, заветов не нарушив.
Из города ушёл я на простор.


                9


Из города ушёл я на простор.
Вдали остались каменные стены.
Стонали чувства, робки и смятенны.
Слезою ветер мне туманил взор.

Вокруг был воздух нежен и прохладен.
Горели звёзды, плыл туман ночной.
Но только истомлённому душой
Был этот час приятен и отраден.

Уже не раз трусливо попытавшись,
Я всё же смог, уже не испугавшись,
Своей судьбе пойти наперекор.

Пусть горизонты далеки и мглисты,
Меня ведёт путь правый, но тернистый
К подножиям далёких синих гор.

               
                10


К подножиям далёких синих гор
Я был уже давно мечтой прикован,
Реки журчащим бегом околдован,
Красой, огнём пылающих аврор.

Там воздух неотмеренной свободы,
Так сладостно пьянит, вливаясь в грудь,
Там ветер травами шуршит чуть-чуть,
Совсем легко, слагая звуки в оду.

Отринув всё, что было в мире ложно,
Я вдруг почувствовал, понять возможно
Великое движенье по спирали.

Желанья тоже могут быть подсудны.
Всегда быть независимым так трудно.
Мне всё равно, что в спину мне кричали.


                11


Мне всё равно, что в спину мне кричали.
Не дорожу я мнением толпы.
Лишь те, кто заурядны и слабы
Сбиваются в озлобленные стаи.

Теперь один. Внимаю красоте
Великой всеобъемлющей природы.
Совсем ничтожны, кажутся невзгоды.
Летит душа к неведомой звезде.

В простом всегда великое сокрыто.
Смотрю на мир спокойно и открыто.
Вдруг посетит меня благая весть?

Ещё от невозвратного страдаю,
Но если жить желанья укрощая,
Забуду и про горе, и про месть.


                12


Забуду и про горе, и про месть,
Так трудно сделать первый шаг навстречу.
Своей судьбе ещё могу перечить.
С собой бороться силы всё же есть.

Но победить себя в бою неравном
Не каждому, поверьте, суждено.
В любой цепи есть слабое звено,
Но именно оно всегда тщеславно.

С улыбкой дьявол снимет урожай.
Душа, свои грехи преумножай,
Ведь не в чести сегодня даже честь.

Любые чувства признаны химерой.
Любовь и верность, и безумство смелых –
Я буду верить, что на свете есть.


                13


Я буду верить, что на свете есть
И светит мне непостижимым светом
Желанье – Божьим следовать заветам.
Тогда не испугает даже смерть.

Душе трудится велено всегда.
Тернист, но краток путь её земной.
Что сможет взять потом она с собой,
То скажется на будущих годах.

Стремления бывают тоже ложны,
Однако надо помнить непреложно –
Нельзя в пути приумножать печали.

Когда сомнений нет и нет тревоги,
Так просто стало потерять в дороге
Законченность и торжество морали.


                14


Законченность и торжество морали
Увы, недостижимы никогда.
Всё это, как погасшая звезда,
Но свет идёт в неведомые дали.

Пускай глупцы хватаются за луч,
Огнём мятежным руки обжигая,
А я уже давно дошёл до края,
Где голос жизни вовсе не певуч.

А истина – за тайной многоточий.
И невозможно было напророчить
Куда в итоге бренный мир забрёл.

Жизнь вновь судьбой-мозаикой играет,
В одной картине совместить мечтая
Гул городов и молчаливость сёл.


                15


Гул городов и молчаливость сёл…
Мне ближе шум нетронутого леса,
И бег ручья, и заводи без плеска.
Покой и тишину я здесь обрёл.

Мне тихий шёпот трав роднее крика.
Капели звон теперь ласкает слух.
Я долго жил, но оставался глух,
Жизнь проходила пусто и безлико.

Из города ушёл я на простор
К подножиям далёких синих гор.
Мне всё равно, что в спину мне кричали.

Забуду и про горе, и про месть.
Я буду верить, что на свете есть
Законченность и торжество морали.