Когда - то на востоке...

Памяти дорогого
В. В. Розанова

Проходят жизни сроки,
а в горле ком стоит...
Когда-то на Востоке
жил мудрый царь Давид.

Уже тысячелетья
прошли с тех давних дней,
но не было на свете
еще царя мудрей.

Он знал, где чет, где вычет,
был злата полон дом.
Но царское величье
сам царь считал в другом.

И сколько б ни копилось
там злата-серебра,
богатство все хранилось
на перстне у царя.

И по одной из версий,
что донесла молва,
на всемогущем перстне
таилися слова.

Два слова. Как заклятья
на все года и дни.
Всевышнею печатью
помечены они.

„Проходит все“. И — точка.
И больше ни словца.
И в них вся заморочка
и мудрость в них же вся.

И принимай как хочешь —
с обидой, без обид
слова страшней пророчеств,
спасительней молитв.

Но девы Иудеи —
краса одна и цвет —
на надпись поглядели
и порешили: „Нет!

Не надо всем ничтожность,
и тлен не надо всем!
И есть одна возможность
спустить с небес Эдем“.

И солнца жизни ради,
и славы царства для
царь в каждом женском взгляде
читал теперь: „Твоя!“

Потом пошли поэмы
и плакал пономарь,
о том, что без гарема
царь — никакой не царь.

Могуч, благообразен,
седой, но полный сил,
спустившись с трона наземь,
царь к арфе подходил.

И струн касались руки,
и песнь лилась легка,
и плыли, плыли звуки
бессмертные в века.

И у наложниц лики
светились в полумгле,
и не было музыки
прекрасней на земле.

И опьянев от чудных
мелодий и словес,
искрились перламутром
истомы их телес.

Похожие на танец,
на штрих судьбы к стиху
вставали тайны таинств,
где все как на духу.

Но мой веселый гений —
всего лишь слабый звон
на тему дерзновений
иерусалимских жен.

Нам не понять сегодня,
как это может быть:
помазанник господний
любить идет, любить.

Он, как у нас, икону 
в благословенный дар
гарем тот Соломону
с тем перстнем передал.

Какой удел чудесный!
Каких страстей разлив!
Миражи „Песни песней“!
Туманы Суламифь!

Какие были нравы!
Какие времена!
За что ж ты, боже правый,
так мучаешь меня?

Ну что мне Иудея?
Ну кто мне царь Давид?
Ну что на самом деле
мне душу так томит?