Уборка

Выдержать боль за всех,
А не сумел - так страх,
А не суметь - никак
А как никак - так грех

А коли грех - так смерть,
Хоть и не страх, но все ж.
Все молодым стерпеть,
А постарел - не гож

Резать - в сто раз больней,
Миловать - фальшь и ложь,
"Мне не стерпеть - убей" -
"Ну и иди под нож".


Как мне дарить
нежно-розовый цвет
от неживых фиолетовых ирисов,
у которых водой - соль моей воды,
что от постоянства соли не имеет боле?

Как преподнести
вишневый взгляд,
если глаза горят синим огнем,
бесцеремонным ночью
и осторожным днем?

Как вонзить небесным,
да так, чтоб потекла лишь голубая,
ведь голубое лишь сердце, что обрамлено
в серые сестрички-клеточки?

Ну что ж, никак иначе?
Ну бери, рах уж совсем никак.

И дай мне голубого, вишневого, ванили,
и розовой зимы попробуй, отломи мне.

Совсем нет темных яростных тонов,
что для меня зачислены в надежду,
а только микс вульгарный разных красок
ласкать готов сопливейшей из ласок.
А ты возьми и отруби колено,
чтоб по поверью детскому оттуда
сгущеное разлилось молоко.
Чтоб вглядываться можно было вечность
в ванильную надежду из колена,
а из другого полилось чрез край
сиреневым дождем сирень, что в лепестках - четыре.
Тогда и будет, обещаю, знаю.
Мой рай, который, как он есть - мой рай.