Перепой или поход в ирию

       С расстояния пятнадцать сантиметров, салат не рассматривался, двоился и расплывался бесформенной массой. Он знал, что это то, что он ест «Жюльен».
       - Блин, - пробормотал мужик.    И отодвинул салат подальше от глаз.
       - О! Вот и резкость появилась.
Он  встал из-за стола, и его повело. Да так, что мужик упал, не будь  неподалёку, большой спинки дивана.
       Он терпеть не мог этот диван израильского изготовления. Всё у них через жопу. Ну, представьте себе спинка дивана в полтора раза больше седушки. Но сейчас он мысленно, если вообще его думы способны называться таким высоким словом, поблагодарил иудеев за то, что у них всё именно так.
       Его отбросило на эту огромную спинку. Диван был тяжеленный и выдержал массу его тела, увеличенную центробежной силой. Облокотившись на спинку и стараясь, удержаться на  ногах при помощи  рук он пробормотал: - С паршивой овцы, хоть шерсти клок.  Мать вашу.
Схватило желудок.
       – Вот блин…. С трудом дополз до компа.
       Будучи в одном присутственном месте, сделал себе пометки в блокнотике, и ему хотелось, пока не прошёл  огонёк желания, перевести свои мысли в буквы, донеся до читателей, короткую зарисовку. Кто-то улыбнётся, думал он, а значит, день прожит не зря.
-----------
       Ирия, так называют городскую мэрию. Сегодня она полнилась людьми. Конечно, приснопамятный закон о воде. Пришли какие-то бумажки, в которых что-то надо было заполнить. Но те, кто не очень хорошо знают иврит, считают, и не без основания, что лучше прийти в ирию, там помогут.
       Моя знакомая, соседка, попросила составить ей компанию. А, учитывая, что у меня есть машина, а у неё нет и самой добираться далеко и неудобно, компания очень даже выгодная.
       Родственники и соседи от Бога. Что ж, надо помочь, тем более и мне надо было кое-что в этом учреждении.
       И так, очередь из людей. Все имеют номерки, но стараются быть поближе к кабинкам, дабы не пропустить свою очередь. Наследие советского социалистического строя. От чего, очередь перестаёт быть цивилизованной.
В одной из кабинок, моложавая бабулька вставала со своего стула, попутно переругиваясь со служащей:
       … - И что теперь, я должна платить такие бешеные деньги?
       - Так вы же одна живёте в такой большой квартире, бабушка, - отвечала служащая. - У вас сто двадцать квадратных метров, женщина. Смените схирут*, и вам станет легче дышать.
       - Легче дышать мне станет только на том свете. И я вам не бабушка, тоже мне старушенцию нашла.
       - Да, и потом, где я буду гулять?! Что такое две или три комнатки? Два шага от стенки до стенки. Ну, так возьмите и расстреляйте меня за то, что у меня большая квартира.
Служащая ирии замолкает, понимая, что этой бабульке ничего доказать нельзя.
       - Инга Альбертовна, - раздаётся голос из-за спины бабушки. – Я готов разделить налоговые тяготы по вашей квартире, если на моё тело там найдётся пару метров.
Она медленно оборачивается и бросает презрительный взгляд на говорящего человека. Приблизительно, как солдат на вошь.
       - Я вас не знаю. И вообще, как вы узнали моё имя?
       - Ну, это просто, разговаривая со мной, вы постоянно вертите в руке ваш расчетный лист.
       - Бабулька отвернулась. Достала своё портмоне, не спеша рассчиталась. Затем, расталкивая очередь, выбралась на свежий воздух.
       - До чего гадкое место, - произнесла она в надежде, что её услышат и поддержат. Большевики проклятые, и сюда пробрались. Скоро раскулачивать начнут.
Она взглянула на кресло, в котором пребывала пару минут назад  и, увидев, как с него встаёт, тот пожилой, нахальный  дедулька, громко сказала:
       - Юноша, я долго вас буду ждать?
       «Юноша», поднял голову. На его лице читалось удивление.
Он протолкнулся к выходу.
Толпа раздалась, как море вокруг выныривающего пловца, выплюнув его, затем снова сомкнулась.
       - Знаете, мадам, я думал, что ваша каравелла уже в открытом море и с попутным ветром.
       - Не дождётесь. Кстати, как вас зовут?
       - Изя. То есть Израэль Моисеевич.
       - Вот и хорошо Изя.
       - Сегодня я гуляю, и приглашаю, вас присоединиться.
       - Где будем гулять, Инга Альбертовна, в каком кабаке?
       - А у вас, юноша, хорошая память. Может быть, вы ещё и стихи помните?
       - Как же, конечно помню! - "Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты", - начал было декламировать Пушкина Израэль Моисеевич...
       - Нет-нет "Юноша", - строго сказала Инга Альбертовна, не сейчас - вечером. Гулять  будем по набережной взад и вперёд. Устраивает?
       - Не то слово. Вы ведь живёте недалеко от меня, я прочёл адрес, слегка смущаясь, произнёс дедулька.
       - Значит, я выхожу в девять. Буду вас ждать у радикулитных человечков, Изя.
       - А, это те, которые созданы израильским "зодчим"?
       - Вот именно, такое впечатление, что у каждого из них люмбаго или ишиас, хихикнула бабулька. Видимо он сам был кривой, когда их создавал.
       - А вы случайно не динамщица, мадам? - подозрительно спросил Израэль.  Обещаете, что придёте, а то мне сперва-то с горы спускаться, но обратно-то, в гору....
       - Изя, что вы такое говорите, - возмутилась Инга Альбертовна. - Я вам ни какая-нибудь шмаравозница. Уж коли сказала - буду.
       И потом, мне давно никто не читал стихов, - она улыбнулась так, как улыбаются только юные девушки, договариваясь о первом свидании. Застенчиво-смущённой улыбкой.
"У женщин не бывает возраста", - подумал я. Они, как взрослые, которые всегда остаются в душе детьми, никогда не стареют.
       - Итак, приободрился Израэль Моисеевич, Инга, до вечера.
---
       Я ждал, стоял в сторонке и слушал этот диалог.
Надо же… никогда не знаешь, чем может закончиться поход в ирию.
К слову сказать, мне и самому там понравилась одна симпатичная девчонка, но это, уже другая история…

Ирия* - городская мэрия.
Схирут* - арендованное жильё.
Арнона*  - гос. Налог на жилплощадь.
LGR
09.09.2009