сборник стихов

   

 Любовь навсегда

Мне петь не стыдно за страну,
Пока она вздыхает,
Потом я, после, отдохну.
От тех, кто громко лает.

Не подходи на выстрел пушки,
Мне наша мама дорога,
Я, даже из своей избушки,
Бороться буду за тебя.

Пусть смехом нас Европа давит,
Бормочет, что ты не сильна,
Но я люблю Вас, наша мама,
Какой бы ты им не была.

Вам годиков уже за тыщу,
Старушка наша, отдохни,
Мы за обиды потом, взыщем,
Со всех противников любви.

И если с нами, не пропала,
Твоя извечная краса,
Пусть сын тебя так охраняет,
Как мне отец мой завещал.

Тебя от грязи мы прикроем,
Помои примем на себя.
Ты лучшей участи достойна,
Люблю тебя моя страна.

Любого цвета наша кожа,
И скул любая ширина.
Мы на Россию все похожи,
Раз мать у нас у всех одна.






Свобода слова
О не свободе нынче не поют,
О не свободе стонут, плачут,
Кто неудавшийся свой труд,
Списал на время, неудачу.
Теперь в героях все они,
С развязанными языками,
И микрофон их и эфир,
И даже выдумали знамя.


Обмен

Нам фантазий для любви
  Видно мало стало.
И за этим мы пошли,
Все на дикий запад.

Там всегда хватало зверств,
И бородок синих.
Превратили любовь в секс.
И нас накормили.

Мы земель, морей своих,
В мир их отвалили,
А за это лишь кулёк,
С дерьмом получили.

Европейский варвар рад,
Сделка состоялась.
Из Америк для наград,
Повалила гадость.

СПИД и сифилис везут,
Целыми мешками,
Им не жалко и всё тут,
Скормят чёрту нами.

Да ещё нас покорят,
Что мы все отстали,
Зубы чистить научат,
Что гнилыми стали.

Доброхоты, что свои,
Для большой получки.
С кислой рожей поднесут,
Что мы все ублюдки.

Им святыни не к чему,
Что веками были,
За культурой позовут,
К творцам Хиросимы.

Те научат, но обмен,
Нам такой не важен.
Пусть останется там Мэн,
Человек нам краше.

Может этот перевод,
В общем то и схожий,
Но живёт другой народ.
Здесь без наглой рожи.




 Пурга
       /сельская баллада/

Был мороз, а ветер выл
Песни проводами.
На природу без обид,
Вышли мы с друзьями.

Во дворе стоит сугроб,
Значит, не угнали,
И замёл только снежок,
Нам коня из стали.

В город ехать предстоит.
С бабушкой Матреной.
Отвезти, за правом жить.
Её нынче стоит.

Приболела, мочи нет.
Старая соседка.
А в больницу, что край свет.
Доползаём редко.

Сват колёса попинал,
Разными ногами.
Были в смятку, но качать,
Мы уже не стали.

Жигулёнку не к чему,
Сервисная нежность.
Рявкнул мне он, я ему.
С богом! И поехал.

Так и тронулись, мы в путь,
Распахав сугробы.
Была жалость даже тут,
Перед той дорогой.

Хоть сирены у нас нет,
Никто не мешает.
Дураков в деревне всех,
Подавили сами.

Те, что встретились в пути,
Двое на карачках,
Догадались с колеи,
Выползти подальше.

Сердоболен наш народ,
Раз за неудобства,
Подтолкнули нас разок,
В снежной пробуксовке.

Толи мощного толчка,
Жигуль испугался,
Но почти исправился,
Больше не брыкался.

К трассе срочно подползли,
Тут остановились.
Джипы быстро там неслись,
Им нужнее было.

Развелось их не Руси,
Как собак бродячих,
Без намордников они
Все, как чёрный ящик.

Вот ещё один летит,
Прямо на форсаже.
У него, видно, горит,
В заду свечка даже.

Там больной совсем уж плох,
Раз врубил сирену.
До хирурга видно мчит.
И с сопровожденьем.

За ним парочка шаланд,
Значит много братцев.
И помочь все норовят,
В плане операций.

Нам же нужен терапевт,
Да чтоб был толковый
У нас срочности той нет.
Мы привыкли к боли.

Но досталось вот и нам,
Место на дороге.
И по главной я помчал.
Уже без тревоги.

Знал! Теперь уж довезу.
Бабушку Матрену.
И целёхонькую всю.
Сдам на похороны

Провалялась три часа
Бабка у приёмной.
Но за то рецепт ей дал.
Коновал знакомый.

Успокоил он её,
Тут таких не мало.
Не до боли знать людской,
Государству стало.

Так что бабка ты терпи,
Это ваши доли
Подойдут тебя спасти.
После всех обходов.

От испуга тут пробыть,
До Армагедона.
Бабка стала нас молить,
Возвратить до дома.

Мы сложились на троих.
Анальгин купили,
Это средство для своих,
И для всей России.

На обратном, песняка,
В душу заложили.
Подпевала бабка нам.
Правда, лишь в полсилы.

Зато, ветер добавлял,
Нам свои октавы
И пургою сильной рвал,
Проводов металлы.

Ничего, не занесёт,
Мерзкая стихия,
И пурга у всех пройдёт,
Не такое было.

Будет тёплым наш уют,
Если газ подключат.
Безопасность на него,
С нами же заключат.

Всю Европу протопить,
Нам то право дали.
Мы же, в валенках ходить,
По избушкам стали.

Но, как выкачают газ,
Из земелек славных.
Трубы нам и поведут,
Свой для них мы стравим.

Надо двигаться шустрей.
Вот и будет жарко.
Жечь калории быстрей,
Правда, без заправки.

Бобик выскочил встречать,
Нас, почти без лая.
Стали шавки уважать,
Все своих хозяев.

В дом мы бабку занесли,
Но не раздевали.
Положили у печи,
Может, полегчает.

Старики нам здесь ценны,
Как кормильцы наши.
Пенсионы, их малы,
Но хоть хлеб, да каша.

На работу не пойду,
Нету здесь работы.
Захватили землю всю,
Наши идиоты.

Председатель срочно стал,
Фермером толковым.
Нам бумажки всем раздал,
О земельной доле.

А что толку от гектар,
Что в них указали?
Ты пощупать это дай,
Чтобы мы пахали.

Он же пашет всё подряд,
Нами прикрываясь.
И управы нам не знать.
На таких хозяев.

Межевание, кадастр,
Так нагородили,
Что селянин, как кастрат,
Хоть и в полной силе.

В факте выдел не один,
Нам межой не светит.
Будет снова господин,
Он нас и приветит.

Это было, спору нет,
До сих пор отрыжка.
За бумажный наш надел,
Два мешка аж вышло.

Но пенять, время терять,
Всё же выживаем.
Веры нам не занимать,
И пурга стихает.

Две могилы
/баллада/
У осетинского села
Две безымянные могилы.
Их осеняют два креста,
Поставили их осетины.

Один из камня и в цветах,
Другой, тот голый, из осины.
Как говорит теперь молва,
Под первым парень из России.

А под осиновым колом,
Лишь пустота и запах серы.
Место для нечисти, тот холм,
Он на земле уже не первый.

И ждёт хозяина могила,
Когда ни будь, ведь он придёт.
Знай сатана Саакашвили,
Что вечный дом тебя здесь ждёт.

Здесь встретишь души ты убитых,
Сожжённых заживо детей,
Рядом соратники, фашисты,
Получат тоже свой надел.

И беса суть ты не упрячешь
За запах розовых цветов.
По ком ты виселица плачешь?
В него давно забит уж кол.

Очередной грузин кровавый,
Пошёл на мир новой войной.
Ради него, для чёрной славы,
Преступным стал целый народ.

Хозяин твой заокеанский.
Тебя от кары не спасёт,
Помни, что кровник ты Кавказский,
И кто ни будь, тебя найдёт.

Потомок Сталина достойный,
Внебрачный дяди Сэма сын,
Хозяин всех воров в законе,
Фюрер достойный для грузин.

Раз вновь избрали, значит нужен,
Убийца им и сатана,
Снова стервятник в горах кружит,
А отвечать будет страна.

Из братьев сделались врагами,
Теперь вам запад стал нужней.
Мы выберемся из болота сами,
А вам трясина всё родней.

Вы за куски продали братство,
Плюёте на святую Русь,
Дешёвка от таких предательств,
Теперь не важна никому.

Кто кем хотел, тот тем и стался,
Влез в заготовленный размер.
Народ на удочку попался,
Демократических речей.

Замазан сажей Пирросмани,
И Руставели в душах сдох.
Когда фашист народом правит,
Значит того хочет народ?

Того, точно, хочет хозяин,
Давно сам по уши в крови.
Зубы он точит для Ирана,
Ирак уже он проглотил.

Как из нормального народа,
Взрастает нелюдь, палачи?
Когда за ширмою свободы
Свободы нет, она молчит. 

Молчим и мы, раз этот выбор,
Устроил в Грузии народ.
Он из обоймы общей выбыл,
Мы знаем, что фашистов ждёт.

Не дипломат я, но доволен,
Что отношений больше нет.
Когда народ фашизмом болен.
Нужно самим переболеть.

Пока, лишь ненависть и враки,
Сбор оружейного дерьма,
Израиль учит их атакам,
Ему фашизм видно родня.

Но мы ведь точно не арабы,
И опыт здесь их не пропрёт.
Когда того вдруг будет надо,
«игрушка» весь фашизм сотрёт.
 
А что же с первою могилой?
Пока она для всех свята.
В Европе много таких было,
Была бы участь ей не та.

«братки» в Болгарии Алёшу,
Искоренили до костей.
Прибалты тоже наши кости,
Разворошили почти все.

Но верю, повезёт ей больше.
Придёт сюда другой грузин,
И тихо, перед каской миротворца,
Скажет своё кавказское «прости».


Упряжка

Ноздря в ноздрю привыкли пристяжные,
И только коренник, всегда рвётся вперёд.
Они, как гири тратят его силы,
Он не щадит себя, и ни кого.

Всегда, на голову он будет ближе к цели.
И без хлыста, быстрее всех придёт.
А эти мало, что на плечи его сели.
Ещё воротят свою морду от него.

Зато на финише всем ровно дали славы,
А сена дали больше пристяжным.
Они к кормушке ближе встали,
И заслоняют тушей коренных.

В любой победе свои пристяжные,
Прицепятся, и будет уже хор.
Потрутся о чужого пота мыло,
И лавры, жрут все, как своё.

Но коренного это сильно не обидит,
Не ради славы к славе он бежит.
Согласен на упряжку с пристяжными,
Чтобы побыть немного впереди.



Творчество

Со словом, я, как с другом,
А с музыкой вот нет,
Коварная подруга.
Мне машет свой привет.

То пальцы мои коротки,
А то подводит слух.
И вспоминаю, молодость,
Как бил гитарный звук.

Аккорды, брал ногою,
Сынок всё-то забрал,
Я не хочу сыновье,
Ему я всё отдал.

Купил себе я клаву,
В наложницах держу,
Жена, мне позволяет,
Когда я с ней не сплю.

Сопит она и терпит,
Немощность старика,
А клавиши, как нервы,
Бьют музыкой в ушах.

Молчит она до родов,
Не помнит месяца,
Бывает, за час родит,
Бывает, за года.

А бабкой, повитухой,
Становится жена,
Прости меня подруга,
Сама ты песнь моя.
 


Сталинский наезд.

Погрозил один грузин,
Что от Вашингтона.
Он засадит в Лужники
Нашего Лужкова.

Не поедет никуда,
Мэр, что наш столичный,
Пусть танцует гопака,
Или под лезгинку.
.
Выездными не бывать,
Тем, кто против НАТО.
 Благо надо уважать,
 Если и не надо

Поднялись железки все,
Те. что на границе
Нам на этот занавес
Снова, лишь молиться?

Это можно, Пиночет,
Горный, но не гордый.
Учинять сейчас арест
В стадионах модно..

Правда только не спешит,
Грузия закрыться.
Память, братства не вместить
 что всегда стоит
В сердце и веками. 

Нон персон, и грат туда?
Просто, дипломатно..
А в Москву поедешь как?
Может быть приватно? 

Не последний человек,
Юрий наш Михалыч.
Миллионы за ним есть,
И грузин немало.   

Но Михалыч, не бретёр,
Вызов он не примет.
Если ты в законе вор,
Он имеет имя.

Не пущать и удержать,
Велено за морем.
Где зарплату получать,
Там её отмоют.
 
Да Юрок, твой кепи вдруг,
Стал им красной тряпкой,
Бугаям спать не дают,
Месячные страсти.

Швили, брат мне написал,
Что живёт не плохо.
Буш доплату им прислал.
К козням за Европу.   

Акробатика

Акробатика, искусство,
Но доступно не для всех.
Если надо костей хруста,
Начинайте, с ранних лет.

Проще, подменить детями,
Пусть ломаются они.
Ну а мы, все будем с вами,
Наслаждаться не людьми

Ножка выше, чем макушка,
И отжим по сотне раз.
Полшпагата и вертушка,
И улыбка, лишь для нас.

Красота, когда с трибуны
Смотришь чипсами жуя.
Я таким уже не буду,
Как и верная моя.

Нам не надо, слишком сложно,
Да и дети у нас есть.
Заплати за них немножко,
Вот тебе и твоя честь.

Под конвоем их привозят,
От горшков, и от мазни.
Для лишения от воли
Мамы, очень уж строги.

Закатать дитя в пробирку,
Все согласны от любви.
И становишься сам сильным,
А вот кем станут они?.

Эротика

Он любил её за тело,
А она его, за дело.
Если б не было того,
Не родился бы никто.

Но любовь, такая штука,
Что бессильна вся наука.
Если хочет кто кого,
То не нужно ничего.

Можно молча, или с рыком,
Без окраса, сонно, тихо.
И не знать, кто и кого,
Получилось бы чего.

Пауки едят друг друга,
Ну а люди, те супругов.
Главная экзотика,
Чтоб была эротика..

Змеи шкурами линяют,
Люди, панцырь надевают.
Не одеть, так вся Земля
Станет полная людьмя.

Лишь у них всегда вопрос,
От чего живот подрос..
Благо, что есть зонтики,
Для сплошной эротики.

Про любовь давно забыли,
Её сексом заменили.
Проще выговорить вслух,
Если, переводишь дух.

Планом скроена семья,
Но, планирую не я.
Только по программе
Жена станет мамой.

Как накопим тысяч пять,
Купим девочку опять.
Ну а сщас, эротика,
Под резинкой зонтика.

Капле, лишней не попасть
Научила наша власть
Дам и жён своих хранить,
И эротикой им быть.


Золотая сотня.
/ сотне десантников Псковской дивизии/

Неразменная сотня России,
Ты откуда? И где ты взялась?
Наскребли тебя где-то и слили,
В деревнях и в больших городах?

Ты, познавшая страхи и славу,
Зарастаешь в горах ковылём.
Но мы будем всех помнить, и плакать,
Что вас нет, потому и живём.

И Рамзан, и Иван, и другие,
Потерявшие в битвах отцов.
Не забудут все годы лихие,
Не заглушит их шум болтунов.

Знать не сгинули наши герои,
Как хотелось бы кое-кому.
И проходят они в одном строе,
Где Матросов, в подобных ему.

Не поверю, что вы не боялись,
Вы ведь были живыми тогда.
Но герои, упав, не сдавались,
Потому и жива вся страна.

В эту сотню давно уже влились,
Все, кому пасть веками пришлось.
Они горды, за вас, и погибли,
За таких вот, прекрасных сынов.

Те, кто их на посту заменили,
Кто сейчас выполняет свой долг.
Помни, мёртвые сраму не имут,
Срам от тех, кто не помнит того
      
На руках бы носил матерей я,
Хоть аулов, иль маленьких сёл.
Наградивших, одну всем Рассею,
Безвозвратной потерей сынов.

Слёзы горя, годами не скроешь.
Что в горах, что в бескрайней степи,
Я давал бы им званья героев,
Наравне с правом вечной любви.

Не содомское

Голубая у всех кровь
Разлилась повсюду.
И теперь полно князьёв,
Титульного люду.
Все дворяне, дворни нет,
И откуда ж взяться?
Если даже мой прадед,
С барыней обнялся.

Сплошь бароны, и графья,
И одни сиятельства.
И все в поисках герба,
Сгнившего в семнадцатом.
В благородство вся родня,
Дружно хором всплыла.
Но порезался вот я,
Раз, и исключили.

Говорят, не тот замес,
Рылом не удался.
Если алый крови цвет,
Значит нет дворянства.
Благородство, так и прёт,
Из тех, кто не резался.
Значит каждый голубой,
Кандидат в плебейство.
 
Графский титул без проблем,
Выправят бумаги.
Одному или семье,
Через срок, иль сразу.
Я не против, всех дворян,
 С титулом девчонок.
И породу улучшать,
С ними я готовый.

Если думаешь растить,
Человеков тоже,
Князей не чего любить,
За кастратов рожи.
А по мне, так всё равно,
Голубой иль рыжий.
Негр, мулат или простой,
Человеком был бы.

       Расчёт
Получил четыре штуки,
В кассе, где я закреплён.
Это дань мне за все муки,
Мой почётный пенсион.

Сорок лет я отгорбатил,
Жилы рвал, кричал Ура!
А теперь мне моя матерь,
Благодарность поднесла.

Не поеду на Канары,
Место нищих не по мне,
Поживу я на Урале.
Где со всеми наравне.

Тут такие бродят бабки,
Фирмы веником цветут
Земляки мои Исхаки,
Из Израиля бегут.

Приглашение прислал,
Брат Абрам погреться.
Нет! На это я сказал,
Не отдам наследство.

Здесь и рыжим хорошо,
А седым тем боле,
Получить можно за всё,
И проститься с волей
 
Поищу свой камень, тут
Тот, что самородок,
Может, тоже я найду,
Приключений в попу,

Пораскину я мозгой,
Что куда и как бы.
На сегодня будет всё,
Навсегда, не хватит.

Мне процентами грозит,
Президент с экрана,
Он борьбой теперь рулит
Им коррупций мало.

Ну а мне, так ничего,
Всё и всех хватает.
Мне б до выборов дожить,
Там и полегчает.


Птичка

Над разбуженной рекой
Пролетела птичка.
Погрозили кулаком.
Было очень низко.

Разлетались твари тут,
Неба видно мало.
Жизни нету на земле,
Так и там не стало?

Из металла, без мозгов,
Нажрались людями.
Ну, какой сегодня клёв?
Клюнули бы сами.

Нет, воробышкам не жить
В этой мёртвой стае.
Где бы тех ещё словить.
Их совсем не стало.

Вот мутация пошла,
Монстры в небо взмыли.
А недавно соловья
В книгу поместили.

Пусть чирикает теперь,
С красной бумажонки,
В небе Боинги, Ту, СУ.
Трели у тех громки.

Чу!... Ещё птичка гудит,
Нет тут не до смеха.
Если какнет, так убить,
Сможет человека.

А недавно в край земли
Лебеди летали,
Были белые они,
Но, из твёрдой стали

Так поют, что страшно вдруг,
Стало на пол мира.
Ясно, птица та любви.
Но не лебединой.

Полетит на край земли,
С небоскрёб та птичка,
Значит кто-то попросил,
Атома яичко.

Откормили вы её.
Видимо под осень.
Это сколько ж та сожрёт?
Если нас попросят?

Нет, пойду к своим курям,
Те в навозе квохчут.
Прикорм им теперь отдам.
Пусть снесутся к ночи.

На завалинке потом
Посмотрю на дали,
Только звёзды все теперь,
Из металла стали.

Практичность

Острой костью
Стала нам селёдка,
Которую, купили на торгах.
Мы вообще, кружились-то у сёмги,
Но больно крупной, та была.

Да не сама,
Даже жена,
Призналась, что слюну всю съела,
Взглянув на  этого кита,
Из красного филея.

Но вот цена,
И те ноля.
Убавили наш говор
Хоть килограмм не высота,
Для кошелька, со мною.

И так, и сяк,
Вперёд и взад.
Мы по рядам толкались,
Пока по вкусу не пришлась,
Селёдка в банке ржавой.
   
И мы все сели,
На диету.
На много сразу похудев.
Пробежками до туалета,
Мы сбавили свой вес.

Дочурка,
Стала чуркой.
Сынок, бычара, мачем стал,
И обошлось нам то искусство,
Бумагою на килограмм.

К дешёвке,
Надо с толком,
Не сзади подходить,
Чтоб не могла дешёвка,
По голове нам бить.

Рецепты,
Я на месте,
Задаром продаю,
Но жалко в туалете,
Бумагу рвать свою.

Хотя постойте,
У помойки,
Есть золотое дно,
Пусть отдыхает Ходорковский,
Налогов там мы не берём.


Похороны

Не пустили на погост,
Нас сегодня с братом.
Ему было всё равно,
Я, чуть не заплакал.
Говорил чиновник тут,
Тот. что был от бога.
Для таких, виз не дают.
Прячьте, у дороги.

Не ушёл, а улетел,
Мой братан из жизни.
Рак его давно уж ел,
Даже его мысли.
С этажей, что было пять,
В мир иной сорвался.
Разрешения не взял,
И не постучался.

Неудачным финиш был,
Это всё понятно,
И свой крест не доносил,
Уронил, братан мой.
Я устои все ценю
И набор традиций.
Думал хватит сотни три,
С Богом сговориться.

Закатил тогда глаза,
Поп, что был расстригой,
В общем вышла ерунда.
И отказ от визы.
Деньги, правда, приютил,
Под своею рясой.
Видно богом возомнил,
Таким, что в отказе.

Но какой же суицид,
Если убиенным,
Он болезнью своей был,
Только не мгновенно.
Верю, примут душу там,
Куда все приходят.
Ну а праху где лежать,
Дело то второе.

Если надо, так найдут,
Даже на дне моря,
Призовут на страшный суд,
И попа святого.
И хотя, согласен с ним,
Жизнь дана нам богом.
Но порой её рулим,
Мы не той дорогой.

По пути на разворот,
Бомж седой, могильщик
Показал на ближний ров,
За святой калиткой.
Нет, я в город отвезу,
То, что было братом.
Без разбора там берут,
Даже без доплаты.

Давно поняли они,
Прихожан не много.
Хватит  места остальным,
Есть туда дорога.
Если делается всё
По веленью свыше.
Значит и братан ушёл,
Когда глас услышал.
 Есть позиции когда,
Боль страшнее смерти,
А для этого, тогда,
Есть в лазейке дверка.
От неё ведёт тропа,
На одну дорогу.
И для всех одни врата,   
Все равны пред богом.



Позиция

Можно хама обойти,
Хулигана, тоже
Если с ними по пути
И близки, похожи.
Я свиней лишь тех люблю,
Что в четыре лапы,
Если две, то в морду бью.
Ты, моё не хапай.
Не в карманах, а в душе,
Всё наше богатство.
Если то я отделю,
Будет меньше хамства.
Ну а можно сразу в рог
Или пободаться.
Если помнишь про закон?
Вспомни и про братство?
Что закон, он мужиков
Сеет, но не множит?
Это, что, для дураков?.
Или хамство тоже?

Получал за то по лбу,
Это много было.
Но в скоты я не пойду,
Дай мне боже силы.
Детство, женщин защити,
Слабых, бедных, сирых.
И сойдут тогда с пути,
Злые, хамства силы.


Обмен

Нам фантазий для любви
  Видно мало стало.
И за этим мы пошли,
Все на дикий запад.

Там всегда хватало зверств,
И бородок синих.
Превратили любовь в секс.
И нас накормили.

Мы земель, морей своих,
В мир их отвалили,
А за это лишь кулёк,
С дерьмом получили.

Европейский варвар рад,
Сделка состоялась.
Из Америк для наград,
Повалила гадость.

СПИД и сифилис везут,
Целыми мешками,
Им не жалко и всё тут,
Скормят чёрту нами.

Да ещё нас покорят,
Что мы все отстали,
Зубы чистить научат,
Что гнилыми стали.

Доброхоты, что свои,
Для большой получки.
С кислой рожей поднесут,
Что мы все ублюдки.

Им святыни не к чему,
Что веками были,
За культурой позовут,
К творцам Хиросимы.

Те научат, но обмен,
Нам такой не важен.
Пусть останется там Мэн,
Человек нам краше.

Может этот перевод,
И в общем то и схожий,
Но живёт другой народ.
Здесь без наглой рожи.


Ля мур

Я дамам в уши не сую,
Обман и лесть коварную.
Хватает слов им про люблю,
Тем более, что правда.

Люблю и буду я любить
Всё женское начало.
Иначе с кем мне счастье пить?
Я буду только с вами!

Наутро жаркий поцелуй,
Мне будет вместо чая,
Я в нём весь сахар растворю,
Тех чувств, что мы познали.

Я благодарен за секрет,
Что для меня открылся,
Спасибо милая тебе,
Что я ушёл счастливцем.

Пойду я дальше в никуда,
Меня от вас шатает,
Такие вот у нас дела,
Других нам не бывает.


От любви

Люби, и будешь сам любимым,
Люби, и обретёшь любовь
Любовь, это не наша милость,
Она, как дар нам от богов.

Она приходит не с желаньем,
Кого-то, кем-то обладать,
Она становится сознаньем,
Что лучшим должен быть и стать.

Быть выше мерзости и склоки,
И выше гнили бытия,
Не важны для любви той сроки,
Но важно, чтоб она была.

Была всегда, ко всем, и всюду,
Не только к ближнему, и к ней,
Я, о любви ко всему люду,
Что всех из них для нас важней.

И любящий всегда счастливей,
Того, кто требует любви.
Мы отдавая себя живы,
И наше счастье нужным быть.

Личность
Любителям поговорить на ТЫ.
Не обиды ради.

Да, я корявый, шилом бритый,
И весь на Ющенко похож,
И до утра, пока не мытый,
Я из кунсткамеры для рож.

А вы конечно, не такие,
Раз встали вы в модельный ряд,
Где сантиметрами растили,
Свои мозги, и нужный взгляд.

А у меня не поместилось,
То, что для нормы вам пришлось,
И жизнь по жизни вся разлилась,
Да так, что и не соберёшь.

Но брызги мне её достались,
А потому ещё живой,
Её любовь, её печали,
Мне по душе, раз я такой.

Не я дурак, скажу на это,
Похоже, что я сам такой.
Раз звание такое для поэта,
Подходит лучше всяких слов.


Лира

Я лиру пробовал заставить,
Мотивом прозы говорить.
Но слог о жизненной печали,
Срывался на язык любви.

Она не хочет быть суровой,
И не звенит её струна,
Когда неверною рукою,
В грязь жизни вся погружена.

И потому она от стали,
Стремится дальше отойти
Марши оркестрами играют,
Она не хочет знать войны.

Тиха, задумчива, без рёва,
Сама нуждается в тиши.
Она умеет нежным словом
Открыть все таинства души.

Всему своё предназначенье,
Ей уготовано судьбой,
Ловить прекрасные мгновенья,
И воспевать только любовь.

Она подвержена раздумьям,
Ей однозначность не дана,
Не надо музыки бравурной,
Когда желаешь всем добра.


Курилка

Закурил, и сразу вдруг,
Жизнь похорошела.
Для неё мы стали в двух,
Для души и тела.

Сигарета, как любовь,
Отнимает время.
Вот, целую я её,
А она звереет.

То дороже, то горчей,
А то пачка краше,
Это, лучший друг людей,
Потому, не наше.

То, она была бычком,
А подрос, так сам я.
Потому, как и молчком,
Забодаю славля.

В рот уткнулась красота,
Что торчит наружу.
Мне, такая, не нужна.
Может, я ей нужен?

Ты, последняя моя,
Полетай-ка в урну.
Где подруга та твоя,
Что я не забуду?

А у той и сёстры есть?
И пожалуй лучше?
Оторвутся они все,
На моём желудке.

По пути, захватят всё,
Что ещё мне верно.
Поцелуй даю тебе,
Может и посмертно.

Так и выкурю вся жизнь,
Из её оправы.
Нет вопросов, как не быть?
Есть вопрос. Как надо?


Это как? спросил…

Техническое творчество,
Помножить на художество,
Рождает множество идей,
Мне говорил папа про то же,
Когда клепал своих детей.

Но Галилеями не стали,
Задумки нашего отца.
Я лишь придумал две педали,
Чтоб от костра мне убежать.

А так согласен, что завертится,
Вокруг меня наша земля.
Но, как тогда часами сверится,
Если в них солнца не видать?
 
А вело? Это я придумал,
Другие сделали сипед,
А если слепим, то всем будет,
На чём уехать на тот свет.

Но вот ума пока хватает,
И даже дать могу взаймы,
Пускай стоит в сарае радость,
Пешком я дольше буду жить!!!



  Кудри
 
Мои кудри золотые,
Стали вы, давно седыми.
Поредел виток колец,
Не пленяет уж сердец.

Но застряла в них рука,
Та, что треплет их слегка,
И хватает мне одной,
Той, что стала мне женой.

Не, боюсь я ту, руку,
Что ерошит красоту.
И твердит подруга мне,
Это нужно лишь тебе.

Кудри что, поёт она,
Я, не в них же влюблена,
Волос важен для того,
Кто живёт ради него.

Я могу без них прожить,
Одного тебя любить
Я живу не ради них,
Золотых, или седых.

Что могу я ей сказать,
Когда годы пролетят?
Дорогая я люблю,
Твою вечную красу.

Цветы младости завяли,
Но любить мы больше стали,
Что за ними мы нашли,
Краски вечные души.

Зараза

Я заражён,
Своей женой,
И это мне опасно.
Диагноз был,
 - Это любовь,
Лечение напрасно.

А как мне быть,
И как мне жить?
От всех только улыбки.
Если и дня мне  не пробыть,
Без милой шалунишки.

И привязалась,
Та зараза,
Что по стопам за ней хожу,
А может мне того и надо,
Если болезнь свою люблю.

Детишки,
Все бессильны,
И мне не очень помогли,
Рукой махнул на судьбину,
Во мне ты вечно проживи. 

И я с тобой,
Буду одной,
Прививки не помогут,
И не один ещё укол,
Любовь убить не может.

Живое

Когда вместо сердца пульс,
Когда вместо мыслей фразы,
А жизнь, только моторесурс,
То жизни мне такой не надо.

Люблю красивые машины,
И автоматику люблю.
Но никогда не буду ими,
Пускай и дольше проживут.

Всё вовремя и по науке,
Расписано до смертного одра.
Нет времени на шалости и скуку,
Всё время только на себя.

Я тоже сделан, но не собран,
Чужой программы во мне нет.
И отрываюсь я по самой полной,
Порой иду даже в разнос.

И не хочу быть командиром,
При власти не хочу я быть.
Пускай другие правят миром.
Я человеком буду жить.
 
Ещё не всё
/кабацкое 19/

Ещё, не всё,
Ещё не вечер,
Раз нам заката не видать.
Если готовы мы до встречи,
Ещё немного подождать.

Хулиганство, озорное,
Щетиною обросло.
На года, я то помножил,
Мне досталось волосьё.

Пусть растёт и даже пухнет.
Поле для чужих волос,
Я не против, если будет,
У кого на то вопрос.

И отвечу вам при свечах,
Если вы католики,
И смогу вам спеть с мечети,
Песни алкоголика.

Хорошо. не для того.
Кто про всех всё знает,
Лучше б не было его,
Это, между нами.

А пока вы щетиной
Лепите  заборы
Против них, против того,
Кто нам петь позволил. 

Чик, чик, чик, песни чирик,
Уши уже ломит.
Говорят мне замолчи,
А я всё трезвоню.

Я хочу и буду петь,
Пока не заткнёте
Между нам эту щель,
Словом, что зовёте.


Другу

Нас крепко любят все друзья,
По датам, юбилеям.
А как хотелось бы всегда,
Питаться тем елеем.

И верить в искренность хочу
И в численность без сбоя
А про другое промолчу
Не помню про такое.

Опасен сладостей оскал,
Простительна и хмурость.
Если моим он другом стал,
То и без слов пойму я.

Но, как приятно, чёрт возьми,
И верю, от души всё.
Его признанья, не в любви,
А в дружбе, что дороже.

А если другом срочно стал,
Всего только на время.
Так ничего я не терял,
А просто не имел я.

Но верю, и живу я тем,
Плевков в спину не будет,
Того желаю я вам всем.
Я никогда не плюну.

Детское по взрослому

Детишки пальцем стали делать жесты,
А я никак их не пойму,
Зачем нужны детишкам эти,
Дырки на маленьком их лбу.

Чего хотите,
Мне скажите?
Я всё детям отдам.
Даже понятие о жизни,
Которой сам я не видал.

И вам скажу,
Я правду всю,
Которой не имею,
Я вас сильней себя люблю,
Хотя, пока, не смело.

И крепко так,
Хочу обънять,
Сильно, но осторожно.
Своих прекрасных малышат,
Что делают мне рожи.

Вот догоню,
И всех побью,
Ремнём своим из кожи,
Но веры нет папе тому,
Что сам на них похожий.

В итоге я,
Повержен сам,
Квартирною шпаною.
Жена, иди мне помогать,
В той битве за свободу.

Она,
Предала вдруг меня,
И тоже навалилась,
Да не них, но только я,
Почувствовал ту близость.

Я лапки вверх,
И весь теперь,
В кругу своём семейном.
И ультиматум взял от всех,
Я в полном окруженьи

А как бы вы?
Если они,
Глазёнками стреляют,
Не увернуться от любви,
Где наши бесенята.

Они мои,
Значит мне быть,
Навечно окружённым
Солдатами моей любви.
Где полководцы жёны.



Деньги

Я не знаю почему,
Деньги не ведутся.
Вроде в меру воду пью.
И чаёк из блюдца.

Да и всё, как у людей,
Ну, почти не новых,
Экономлю на обед
Ужинаю с богом.

Я б и эти прекратил
Поздние расходы,
Но тогда я сам бы был…
Тихо… он в пороге!!!

На двоих бутылки две,
мне лишь разговеться.
Не до чёрта на уме,
Но до смеха в сердце.

Экономлю капитал,
На любой обувке.
Вот сегодня снова спал
До хмельной побудки.

На работу я не волк,
И, чтоб с перепоя?
Да какой с неё и толк,
Если я завою.

Научился я кроить
С ней , точнее, с нами
И в носки свои залил.
воду из под крана.

А чего? Там запашок
Хлеще бормотухи.
Отожму я их разок
И сойдёт за глюки.

Иль  пойду возьму бутыль,
Но без наворотов.
Ту, что мой сосед допил.,
В морге ждёт кого-то.

Скромно надо в жизни пить,
С этим я согласен.
Потому чаёк отлил.
И почти не квасил

Стыд нам надо уважать,
Так сказала Ева.
А она была всем мать.
Ну а мне скромнее.

Бухгалтерию свою
Я сейчас проверю.
Калькулятор не к чему,
Хватит пальцев веер.
 

         Грабли

Раз вселенский грузовоз,
Меж созвездий лазил,
Он на Вегу срочно вёз,
То, что поднаграбил.
Был реактор, марки Шиш,
Что с кукиш объёмом,
И частиц, знака анти,
Два ведра с горою.

Дырка чёрная была,
Спрятана в коллайдер,
Это чтоб не сожрала,
Она ближний атом.
В общем, лихость удалась,
В рейде заурядном,
И громадина неслась,
Под пиратским флагом.

Главный приз однако был,
С кучи звёзд Тип-Топа.
Приспособлен для любви,
Был весьма неплохо.
Все веганки обомрут,
От такого счастья.
И для пылких своих чувств,
Будут им чесаться.

Щупальца им не нужны,
Если есть такое,
А особи – мужики,
Обретут покоя.
Ну а можно и самим,
В случае раздумий,
Почесать затылок им,
Если в жизни трудно.

Граблями назвали ту,
Сложную вещицу.
Как спасенье мужику,
Она пригодится.
 Но споткнулся капитан,
На пороге света.
Жёлтый карлик их загнал,
В гравитаций сети.

С грузом было не спастись,
Без чесалок можно.
И с проклятием они,
Скинули всё в космос.
На планету номер три,
Кучно груз свалился.
На шестую часть Земли,
Давно опустился.

С тех времён и повелось,
Как сбылось проклятье,
Стали люди на Руси,
Наступать на грабли.
То по лбу, то прямо в лоб,
Метит эта штука.
И не знаем мы за что,
Нам такая мука.

Можем много, много раз,
А не только дважды,
Спотыкаться на граблях,
Бросив их однажды.
Но без них не обойтись,
Знать бы применение,
или, просто обойти,
Что тебе неведомо.

Ещё лучше не ходить
По тропам заказанным
Есть дороги и пути,
Чистые от гадости.
И чесать надо не лоб,
А затылки чаще,
Много мыслей в них придёт,
И полезных даже.
      
  Горечь
 
Я сам стрелял, в меня стреляли.
Своих, чужих боялся мин.
Но вот с прошедшими годами
Обида ран меньше болит.

Да на кого мне обижаться?
Я не виню тех пареньков.
Что, умудрились оказаться,
По другой линии фронтов.

Да и не знали мы друг друга,
И нечего было делить,
У каждого была подруга,
И не было личных обид.

Но обозвали нас врагами,
И встали в строй послушно мы.
И для чего, сами не знали.
Должны друг друга мы убить.

Власти народ свой не забыли,
И матерей наших лишат сынов.
Росли с тобой мы не для жизни,
Для выстрелов наших в упор.

Плоды победы не отведать.
Нам не погибшим, ни живым.
Между собою всё поделят,
Зачинщики любой войны.

Мы им, как пушечное мясо,
Кто свеженина, а кто гниль.
И победители солдаты,
Нужны им только для войны.

 Не враг, окопный мне противник,
У нас с ним равная дуэль.
Враг, кто ценою нашей жизни,
Всех превратил в дешёвую мишень.
 
Беседа

Над постелью,
Жизнь моя склонилась.
Неуместный задаёт вопрос.
Почему растрачиваю силы,
Почему её я не берёг.

Неправа!
Тобою только жил я.
И обида твоя зря.
Не напрасно мы прожили,
Наши бурные года.

Ты сама меня избрала,
Ты ведь знала,
Всё про путь,
По которому вела ты.
И который я пройду.

Почему,
Мы не свернули,
Где легка была тропа?
Потому, что свои силы,
На высотах я искал.

И тебя.
Тошнит в низине.
Не к лицу тебе вся грязь,
Что болота породили,
Да и здесь наши друзья.

А здоровья,
Когда много,
То его не унесёшь.
Я делил его с тобою.
 С дружбою и всей семьёй.

Да,
мы силы
Много тратим,
На дела и нежный взгляд.
Но зато тебе не скажут,
 Что пустышкою была!

Ты останешься,
А я тебя покину.
Ты верна живым, а я не однолюб.
Будешь ты, любима и другими,
А я с вечностью, теперь уж обнимусь.

Будет боль,
И слёзы расставания,
Но меня уже не удержать.
Мне бы раньше поздние признания,
Мне при жизни ваши бы слова.

Знаю,
Всё теперь вы мне простите,
Как и я всех искренне простил.
Будьте счастливы и долго все живите.
Для того я, собственно и жил.


Совесть

Беда!
Вдруг, совесть пробудилась.
Лучше б красавица спала.
Всем без неё спокойно жилось,
Не  сплю теперь и сам.

Дурра!
Не принц я, почти нищий.
Клянусь, тебя не целовал.
Я не искал тебя, не рыскал,
И нет мне белого коня.

Ты посмотри ,
По сторонам,
 Ты в личности ошиблась.
И не в того ты мужика,
Спросонья вдруг влюбилась.

Протри,
Свои глаза.
Хватайся за другого.
Мне Ваша верность не нужна.
Отдам тебя любому.

И не хочу я обижать.
Того, кто совесть ищет.
Никак не может, отыскать,
А вот ко мне прилипла.

Поверь!
Тут много есть людей.
Кому нужна их совесть.
И у тебя, тут выбор есть,
На более достойных.

Но,
Девку можно уболтать,
Лишь, на её согласие.
Но, вот заставить отказать,
Так это, труд напрасный.

Беда!
Раз мнение моё,
Теперь уж  не едино.
Раз совещаюсь я во всём,
С той чистой половиной.

Но, пожелаю я другим,
Подлянку и обузу.
Что бы всем совесть разбудить,
Что бы моя вздремнула.

Банное

В тазики вода налита,
Значит надо мыться.
Не с ведром, и не с корытом,
Стала баня финской.

Потом весь я изойду,
Парами сухого,
И с мочалкою потрусь,
А она со мною.

А чего?
Так ничего,
Вроде и не было.
Мы потрогались за всё,
Что торчащим было.

Я тебе,
А ты на мне,
Или подо мною,
Оказалась по вине,
Ты моей женою.

Я люблю,
И даже тут.
Вам готов признаться.
Я на вы на вас пойду.
Ты готовься сдаться.

А не так,
Так я мастак,
Делать повторения.
С той училкой жить я рад,
Лет до ста наверное.


Безработица

Снова стал я безработным,
В прочем я таким и был.
Но хозяин был довольным,
Позволял мне тоже жить.
А теперь не стало спроса,
На его, «купи-продай»,
Моего не нужно пота,
За рубли и драг металл.

Сократить бы президента,
Безработным что бы стал,
Я подвинусь на скамейке,
Хоть она уже тесна,
В тесноте, да не в обиде,
Будет нам, зато тепло,
Главное, чтоб он увидел,
Как нас много до него.

Всё равно, раз самотёком,
По спирали ход идёт.
Отдохни от трепологий,
Кризис может и пройдёт.
И минфину места хватит,
Если только захотит,
Не в Америку смотаться,
А в России с нами жить.

Он божился нам и клялся,
Что всем будет хорошо,
Если в топке мериканской,
Будет много наших дров.
Прогорели миллиарды,
Планы власти на расцвет,
Как всегда, нет виноватых,
Среди тех, кто руки грел.

Жалко только олигархов,
Вот кому не повезло.
Улетели миллиарды,
Превратились в миллион.
Миллионы, разве деньги,
Для того, кто всё имел.
У меня больше копеек,
Чем у них к цифрам нолей.

Я, к тому же, закалённый,
И привычный к пустоте.
И своим горбом и потом,
Заработаю на хлеб.
А у них свои заботы,
Сократить бы весь народ. 
Когда кризис успокоим.
Налетят, как вороньё.

Говорящая борода

Завитою бородою,
Соколов нам говорит,
Как нам жить самим собою,
Да и стоит ли нам быть.

А я буду,
А я стану,
И того хочет мой сын,
Не болтать про всяки страны,
Со своей бы дружным быть.

И она будет не против,
Если сильно захочу,
Не в угоду Соколовым,
Как захочет себе внук.

Да, да, да
И не беда,
Если ему хочется
В телевизор наплевать,
Пусть даже помочиться.

Но бывает ещё хуже,
Если тип, что президент,
Вдруг для всех нас обнаружит,
Свой критический момент.

Помогу,
На караул.
Я рукой подамся,
И любому помогу,
Кто на помощь сдался. 

Сколько бороды нам стоят?
Платите за них не вы,
Это каждый безработный,
Сдаст налог для болтовни.
Фиг вам быть,
Достойны мы,
Жить благополучнее,
С трепотнёй, для болтовни,
Будет вам не лучше. 

ЕБН

Факир был пьян, и фокус не удался,
Я шпагу удержал в руке.
Когда другими он нажрался.
То получился только смех.

Не влезло в брюхо, это блюдо,
Как колющий нутро предмет.
А я настаивать не буду.
Что б он глотал победы все.

Нам на Борисов не везло,
Владимиры, всю Русь крестили.
Не будет ложным для неё,
Мной избранный Димитрий.

Донской бывал лишь до него,
Я остальных не помню,
Скрывает память нам из слов,
Все номера подложных.

Пускай даны, для Горбача,
Все премиальные пол-мира,
Забыть предательства нельзя,
За то и заплатили.

А я, немного, но отдам,
Свой капитал тем людям,
Кто родину не предавал,
С кем  жить мы дальше будем.

И гадов флагом не прикрыть,
Не хватит даже флага,
Чтобы обиды все отмыть,
И даже нашей шпаги.

Поганцы вечно для Руси,
Соперниками были,
К барьеру сволочь подойди,
Я за неё в обиде. 
 

  Евроневидение

Лёд растаял,
Под Беланом,
Скрипка стала, как фагот,
И на гвоздь повесил ржавый,
Свой конёк наш скакунок.

Нету голоса и песни?
Мы атлетикой возьмём,
Всей Европе интересно,
Кто мы есть и кто почём?

Купим памятью о Фили,
Алла хлопнет пару раз,
Вот тогда весь мир увидит,
Как им песни исполнять.

Можно молча и в присядку
Если долларов взахлёб,
Рот ритмично открывайте,
Фонограмма всё споёт.

Тем доходно и прекрасно,
Пусть такие им поют,
Раздадут им званий разных,
Всё приятно дураку.

Языком чирикал птичьим,
Оплатил жюри Газпром.
Это стало уж привычным,
Тут не важен звук и тон.

Закон

Пою, кормлю,
И содержу,
Ораву правосудий,
Ментам немного подаю,
И сытым мною судьям.

А прокурору
Остальное,
Квартальному я тоже дам,
Но на карман, а не по роже,
Ведь он, не даром, честным стал.

Остатки те,
Что не доел,
Мы с президентом дожуём,
В программе сложной для людей,
Что мы коррупцией зовём

Приди и думай
Наша дума,
Как справиться нам с сухарём,
Что был Петром ещё засушен,
И в Балтике давно засох.

Родим,
На пару мы.
Десяток подкомиссий,
Но вот кормить буду один,
Я сытых наших нищих.

Туда и рядом,
С толстым задом.
Назначим ваших мужиков,
Чтобы добро они давали.
Тому, кто больше в них воткнёт.

Счёт

Не стоит денег тех любовь,
Что ты мне подарила,
Я заплатил бы вам ещё.
Но нас уже не было.

Не разделял
Нас тот диван,
Нас разделила пропасть,
Которую, я сам создал.
И вас туда я бросил.

Вы слишком стали хороши,
И в рамки не вписались.
Моего тела и души,
Другому вы достались.

Не хватит денег,
Мне на выкуп,
Не хватит мне моих прости,
Ты навсегда из жизни вышла,
Дверь затворили, все ключи.

Я не хочу и не умею,
Те двери снова открывать,
Я не могу и не посмею,
Менять диван тот на кровать.

 
Гадание

Не то, что жизнь не удалась,
Но, захотелось лучшего.
Решил сходить я погадать,
На сбудется - не сбудется.

Зачем ломиться через лес,
Желаний к цели сладкой.
Куплю я лучше горсть чудес,
А может быть охапку.

Выбор колдуний непростой,
Ведь их теперь немало.
А мне же нужно было то,
Что лучшее из магов.

И отворот и приворот,
Потребовал мой случай.
И денег надобен мешок,
Чтоб жить в счастье нескучно.

 До кучи должность нужно  мне.
Простую но доходную.
Пусть назначит президент,
Меня шутом народным.

Оптом будет подешевле,
Так решил, но только я.
А в суммарном выраженье,
Получилось как пожар.

Участкового отвадить,
Клавку мне приворотить.
Обещал колдун из ранних,
Старый много запросил.

Но, я всё на кон поставил,
Счастье будет, возвернёт.
Обещала его баба,
Мне добавочку собой.

Вот теперь в пивной сижу,
Жидкое пью счастье,
То, что гуще, подожду,
Не меняя адрес.

Не придёт, так я подам,
Жалобу на мага.
Он гарантии давал.
Правда без бумаги.

Участковый, как на мёд,
Залетать повадился.
Клавка с Лёшкой вон идёт,
Я, пока, не надобен.

Президент, тоже молчит,
Значит нет вакансий.
Густо сидят простаки
В ожиданье счастья.

Много счастья, всем и сразу.
Хочет, наш простой народ.
Ну и сколько ждать мне надо, 
Пока очередь дойдёт?

Простаку легко поверить,
В счастье из словесной вязи.
Спрос рождает предложенье,
Продавцов людского счастья.

Пойду тоже в торгаши,
Это, хоть, доходней.
Пусть и мне несут гроши,
Кто халявы хочет.

Зараза
Любимов Виктор
Зараза

Я заражён,
Своей женой,
И это мне опасно.
Диагноз был,
 - Это любовь,
Лечение напрасно.

А как мне быть,
И как мне жить?
От всех только улыбки.
Если и дня мне  не пробыть,
Без милой шалунишки.

И привязалась,
Та зараза,
Что по стопам за ней хожу,
А может мне того и надо,
Если болезнь свою люблю.

Детишки,
Все бессильны,
И мне не очень помогли,
Рукой махнул на судьбину,
Во мне ты вечно проживи. 

И я с тобой,
Буду одной,
Прививки не помогут,
И не один ещё укол,
Любовь извлечь не может.

Евроневидение

Лёд растаял,
Под Беланом,
Скрипка стала, как фагот,
И на гвоздь повесил ржавый,
Свой конёк наш скакунок.

Нету голоса и песни?
Мы атлетикой возьмём,
Всей Европе интересно,
Кто мы есть и кто почём?

Купим памятью о Фили,
Алла хлопнет пару раз,
Вот тогда весь мир увидит,
Как им песни исполнять.

Можно молча и в присядку
Если долларов взахлёб,
Рот ритмично открывайте,
Фонограмма всё споёт.

Тем доходно и прекрасно,
Пусть такие им поют,
Раздадут им званий разных,
Всё приятно дураку.

Языком чирикал птичьим,
Оплатил жюри Газпром.
Это стало уж привычным,
Тут не важен звук и тон.

Товарищ

Товарищ по окопу,
Попутчик на тот свет.
Как звать тебя? Серёга?
А сколько тебе лет?

Осьмнадцать? Это мало.
Для жадности войны,
А тридцать шесть на пару,
Нам хватит для двоих.

Ты слышишь, наша мина,
Пошла уже на ствол,
Не будет выстрел мимо,
И я приму его.

Не пыжься, не старайся,
Из под меня ты встать,
Умойся кровью братской,
Чтоб дальше погибать.

В окопах перебыло,
До нас, уж пол Руси.
Мы паханою нивой,
Потомкам Русь сдадим.

До нас ведь тоже кто-то,
Траншеи те копал,
Вот жалко, что потомков,
Я так и не создал.

Не вижу тебя в зазеркалье,
Значит остался ты живой.
И сохранится в тебе память,
О всех накрывших нас собой.

Материнский крест

Мать подняла, и понесла за сына,
Крест, брошенный им на своём пути.
Больше себя, она его любила,
Готова была всё она снести.
Не бросила она при этом свой.
И часто с горем сына в слезах билась.
Но он ей в этой битве не помог.
А матери тогда, просто бессильны.

Игла,
Проклятая игла,
Ты скольких матерей убила?
Которые, бросались на тебя.
Спасая дочь, спасая сына.

Он налегке пошёл по жизни,
И отказался сын от ноши той.
В сознании своём бредом воздвигнул,
Он крест, из найденных шприцов.
Кресты бывают и другими,
Но матерям не легче от того.
Ужасно, когда мать гибнет за сына,
А он смеётся над её бедой.

Игла,
Проклятая игла,
Ты скольких матерей убила?
Которые, бросались на тебя.
Спасая дочь, спасая сына.

Мы говорим, что это наша жизнь
И сжечь её, права на то имеем.
Но если те пожары потушить
 Спасём и матерей мы.
И удивляемся порой,
Как быстро наши матери стареют,
А это всё от наших тех крестов,
Где мы распяли их святое время.

Игла,
Проклятая игла,
Ты скольких матерей убила?
Которые, погибли от тебя.
Спасая дочь, спасая сына.

Тест
Тестирование вчера прошёл,
На кухне это действо проходило,
И с превеликим, для ума трудом,
Экзамен я дурацкий тот осилил.

Жена мне показала железяку,
С насаженным из дерева концом,
Я угадал, но с превеликим страхом,
Что это вроде, как и молоток.

А тёща мне добавила вопроса,
Спросила: - Это значит для чего?
Без интернета было очень плохо,
Узнать компьютер для её гвоздёв.

А дальше дамы, сразу завалили,
Видно расчёт их был на то.
Мне тихо, подло предложили,
Забить для вешалки тот гвоздь.

От мощного удара он загнулся,
От тихого, он в дерево не шёл.
Ладно сосед мне подвернулся,
Что был знаком с проклятым молотком.

Вдвоём мы справились с экзаменом,
Я у него уроки все списал.
На Ваську тёща смотрит ласково,
И грустно на любимый мой диван.

Я позже попросил второй билет,
Сказал, что ночью всё во мне ответит.
Жена подала утром мне омлет.
С оценкою, что мне любовью светит.

Исповедь
Мордехай, ненароком сказал,
Разбив лоб о молитвенный камень,
Он ракетой Касамом стрелял.
По стране, что зовётся Израиль.

Нужен повод для всякой войны.
И такой появился у многих,
Это было одной из причин,
Сеять смерть за стеной синагоги.

Если взрывы столбов близнецов,
Без последствий остались для блуда,
Значит залп по могилам отцов,
Даст деньжонок любому Иуде.

Был сожжён для фашизма рейстаг,
Ладно, пламя его и спалило.
Наши предки, браток Мордехай,
Красным флагом его потушили.

А назавтра взорвут пару бомб.
И назначат осколки Ираном,
Представляю, что будет потом,
И кто будет тогда виноватым.

Отсидятся зачинщики войн,
На Гавайях, а может в Сибири,
Им плевать на детей и на кровь,
Лишь бы жир на себе нарастили.

Значит надо сначала искать,
Хулиганов, орущих без правил.
И не надо тогда разбивать,
Лбы несчастным простым Мордехаям.

Обманул?
Я не поверил президенту,
Что вклады держит он в рублях,
Мне говорил про это, про про прежний,
Что голову на рельс мою поклал.

Такая видно наша стала вера,
Делать дела напротив властных слов.
И если обещают нам всё смело,
То, значит, будет мне нехорошо.

А потому заначку я имею,
И зелень в холодильнике храню,
Пускай она деревенеет,
До курса равного российскому рублю.

Не прогадал! Кому-то надоело,
Теплицу в морозильнике держать.
И бросились под это дело,
Всё государство наше жрать.

Не раздавали, как попало,
На главной крыше честным был делёж.
И президенту что-то перепало,
Он не лишился званий и чинов.

На бирже не стоит по безработице,
Если придёт, я место уступлю,
Мне очень даже сильно хочется,
Пустить его к бюджетному теплу.

Боюсь, вакансий будет очень мало,
Профессия его наразохват.
И полу граф его Шувалов,
Успел пораньше к стойке подбежать.

Дворкович обойдёт на повороте,
Премьера форсажём из грязных слов,
Ты извини меня Володя,
Прижат ты совестью своею, как бортом,

Нас, вообще, всех вынесли за скобки.
И места в триллионах людям нет.
Понадобимся мы по обстановке,
Когда не будет всем хватать людей.

Чужой я стольник отоварил,
Не в кассе, а за писанным углом.
Барыги грязным пальцем натирали,
Америку и фото от неё.

Но оказалось, не фальшивка.
Да и зачем теперь ей врать?
Работает и топится машинка.
На наших кровных, дровяных рублях.

Бочку «фиг вам», я загрузил рублями,
На времени их долго настою.
Но не обманет полу граф меня Шувалов,
Что я с Россией, только пролечу.

Гладкая война

Пригладили  и причесали,
Само понятие война.
Красивой сучка теперь стала,
И кровь, как будто не моя.
Фашистов мне суют в друзья.

Стирают память Холокоста,
Потомки выживших тогда.
И говорят, что пуля от эстонца,
Приятней, чем немецкая была.
А у могил были ровней края.

Бендеровские Нахтигали,
Под песни от Тараса Польшу жгли.
Теперь героями все стали,
Коричневые чудо соловьи,
Но слышится смертельный их мотив.

Нет в радуге такого цвета,
Не изменился аппетит  чумы,
Но хочется кому-то, где-то,
Опять адской для всех войны.
А отсидятся ли за стенами  они?

Кого назначат виноватым,
Славян, иль правоверных мусульман?
Испепеляющий всё атом
Не смотрит в наши паспорта,
А легче будет ли другим жидам?


Орлов и галльских петухов,
Как птичек ощипает,
А с грозных медведей и львов
Все шкуры посдирает,
И ничего на память не оставит.

И все тогда будут правы,
Не будет просто виноватых.
Не будет и самой земли.
И некому у стен будет поплакать,
Тогда сгорит и сама наша память.

Не надо думать, что на сворке,
Фашизм удастся долго удержать.
Это чудовище, чем больше,
Только сильнее хочет жрать,
Большое трудно будет нам унять.

На суперменов насмотрелись,
Что от арийской, голубой крови,
Заокеанские теперь модели.
На этот путь развития пошли.
А заведут куда всех остальных?

Зараза та не признаёт границы,
Если гуляет вольно по земле.
И завтра может стать арийцем,
Любой двуногий племени людей.
Но боже упаси от напасти той всей.

Не для науки учим мы историю,
Но точным нужно быть всегда.
Куда слетело сколько голов.
На плахе, что по имени война.
Сколько людей сожрёт ещё она?

Брить головы, быть может и полезно,
Плохого в том может и нет,
Особенно когда под бритым теменем,
Извилины рассудочные есть,
А с ними разум, совесть есть и честь.

Стрелялки нужно делать с запахом,
Где трупы пахнут правдой и гнильём.
Может тогда поменьше будет радости,
У всех нажавших на курок.
И лучше будет всем, отведавшим дерьмо.

Наши места
Дельцы скупают все шедевры,
А мастера, их в муках создают,
У первых делают всё деньги.
И пожирней, вторых живут.

Плодят конвейером поточным,
Размах рекламной болтовни,
Их умолчание способно,
Забвению всё поднести.

Важней для них любое блюдо,
Хоть сказкой гадость обозвать.
Тогда проглочено всё будет,
Что в унитаз надо сливать.

Конечно. время нас расставит,
Всех на достойные места,
Но жизни многим будет мало.
Чтобы их вовремя занять.

Но не завидуй, не старайся,
Попасть в их жирный строй.
Своим ты делом занимайся,
Своё твори, люби и пой!

Ранжир у жизни так устроен,
Что сильный счётом, впереди,
И только память всех построит.
По смыслу дел благих своих.

Проводы
Провожают старые года,
Да ещё с восторгом.
Выгоняют навсегда,
Стариков из дома.

Но, своих я берегу,
Пусть со мною будут.
Место в памяти держу.
Их не позабуду.

Если кто и рад, так он,
Жданному  покою,
Что терпел он ровно год,
Страсти бузотёра.

Очень быстро дни неслись,
Для него со мною,
За год он прожил всю жизнь,
Стал вдруг стариком он.

День за год ему зачёт,
Вредная работа,
Он жалеет новый год,
Справится ли он то?

Вместе встретим малыша,
Вырастим до взрослости,
Будет классный старикан,
Ровно через годик он.

Эстафету передай,
И не беспокойся.
Мои, прежние года,
Ему все помогут.

И тебе забота есть,
Вместе с остальными,
Будем прошлое беречь,
В будущем жить с ними.

Пурга
       /сельская баллада/

Был мороз, а ветер выл
Песни проводами.
На природу без обид,
Вышли мы с друзьями.

Во дворе стоит сугроб,
Значит, не угнали,
И замёл только снежок,
Нам коня из стали.

В город ехать предстоит.
С бабушкой Матреной.
Отвезти, за правом жить.
Её нынче стоит.

Приболела, мочи нет.
Старая соседка.
А в больницу, что край свет.
Доползаём редко.

Сват колёса попинал,
Разными ногами.
Были в смятку, но качать,
Мы уже не стали.

Жигулёнку не к чему,
Сервисная нежность.
Рявкнул мне он, я ему.
С богом! И поехал.

Так и тронулись, мы в путь,
Распахав сугробы.
Была жалость даже тут,
Перед той дорогой.

Хоть сирены у нас нет,
Никто не мешает.
Дураков в деревне всех,
Подавили сами.

Те, что встретились в пути,
Двое на карачках,
Догадались с колеи,
Выползти подальше.

Сердоболен наш народ,
Раз за неудобства,
Подтолкнули нас разок,
В снежной пробуксовке.

Толи мощного толчка,
Жигуль испугался,
Но почти исправился,
Больше не брыкался.

К трассе срочно подползли,
Тут остановились.
Джипы быстро там неслись,
Им нужнее было.

Развелось их не Руси,
Как собак бродячих,
Без намордников они
Все, как чёрный ящик.

Вот ещё один летит,
Прямо на форсаже.
У него, видно, горит,
В заду свечка даже.

Там больной совсем уж плох,
Раз врубил сирену.
До хирурга видно мчит.
И с сопровожденьем.

За ним парочка шаланд,
Значит много братцев.
И помочь все норовят,
В плане операций.

Нам же нужен терапевт,
Да чтоб был толковый
У нас срочности той нет.
Мы привыкли к боли.

Но досталось вот и нам,
Место на дороге.
И по главной я помчал.
Уже без тревоги.

Знал! Теперь уж довезу.
Бабушку Матрену.
И целёхонькую всю.
Сдам на похороны

Провалялась три часа
Бабка у приёмной.
Но за то рецепт ей дал.
Коновал знакомый.

Успокоил он её,
Тут таких не мало.
Не до боли знать людской,
Государству стало.

Так что бабка ты терпи,
Это ваши доли
Подойдут тебя спасти.
После всех обходов.

От испуга тут пробыть,
До Армагедона.
Бабка стала нас молить,
Возвратить до дома.

Мы сложились на троих.
Анальгин купили,
Это средство для своих,
И для всей России.

На обратном, песняка,
В душу заложили.
Подпевала бабка нам.
Правда, лишь в полсилы.

Зато, ветер добавлял,
Нам свои октавы
И пургою сильной рвал,
Проводов металлы.

Ничего, не занесёт,
Мерзкая стихия,
И пурга у всех пройдёт,
Не такое было.

Будет тёплым наш уют,
Если газ подключат.
Безопасность на него,
С нами же заключат.

Всю Европу протопить,
Нам то право дали.
Мы же, в валенках ходить,
По избушкам стали.

Но, как выкачают газ,
Из земелек славных.
Трубы нам и поведут,
Свой для них мы стравим.

Надо двигаться шустрей.
Вот и будет жарко.
Жечь калории быстрей,
Правда, без заправки.

Бобик выскочил встречать,
Нас, почти без лая.
Стали шавки уважать,
Все своих хозяев.

В дом мы бабку занесли,
Но не раздевали.
Положили у печи,
Может, полегчает.

Старики нам здесь ценны,
Как кормильцы наши.
Пенсионы, их малы,
Но хоть хлеб, да каша.

На работу не пойду,
Нету здесь работы.
Захватили землю всю,
Наши идиоты.

Председатель срочно стал,
Фермером толковым.
Нам бумажки всем раздал,
О земельной доле.

А что толку от гектар,
Что в них указали?
Ты пощупать это дай,
Чтобы мы пахали.

Он же пашет всё подряд,
Нами прикрываясь.
И управы нам не знать.
На таких хозяев.

Межевание, кадастр,
Так нагородили,
Что селянин, как кастрат,
Хоть и в полной силе.

В факте выдел не один,
Нам межой не светит.
Будет снова господин,
Он нас и приветит.

Это было, спору нет,
До сих пор отрыжка.
За бумажный наш надел,
Два мешка аж вышло.

Но пенять, время терять,
Всё же выживаем.
Веры нам не занимать,
И пурга стихает.

Вера
Златоглавые верхи, украшают храмы,
Нынче много стало их, веры только мало.
Как поверишь, если чёрт, строил ту махину.
Принимает видно бог, жертвы от скотины.

Можно веру разменять, в цвет любой валюты,
Разве будет тому рад, бог наш обманутый.
Мне до храма далеко, свечку лишь поставлю.
Ясно то, не золото, но, уже похвально.

И зачтётся мне расход, в общем недочёте.
Я поставил бы ещё, не стоится что-то.
Ничего, пойду я в свой, домик, типа храма.
Проявлю я там любовь, к вере, а не к хамам.

Вера общая у нас, кошелёк раздельно.
Разный мы сегодня класс, на версту примерно.
Пусть она тоже живёт, олигархов вера.
Разберётся потом бог, с золотом для тела.

Гадость вся сама пройдёт, с веры грязь соскочит.
Обманул если народ, то не всё с рук сходит.
Если на беде замес, сделан был для храма,
Это пройдёт на земле, вечность необманна.

Веру храмом не купить, златом не ослепишь.
Человеком надо быть, при обычном свете.
С той надеждой и живём, и о том мечтаем.
Что не в храме только жизнь, даже в православном.

Бои без правил
Перестройка встала в стойку,
Бьёт похлеще мужиков.
Чувствую себя неловко.
Не приучен бить бабьё.

Увернулся от удара,
Дикого, как капитал.
Но она меня загнала,
Под последнего сынка.

Откормился за морями,
Стал огромным, как бугай.
Помогает ловко маме,
Меня к стенкам прижимать.

Бегаю я вдоль канатов,
А они все, как петля.
Бой пошёл совсем без правил,
С пользою не для меня.

Кризис наглости набрался,
Ниже пояса всё бьёт,
Трудно стало прятать яйца,
Под пустой давно живот.

Тренер общий и смеётся,
Потому что он один.
- Погоди это цветочки,
Ягодки все впереди.

Я, пожалуй, ждать не буду,
Всё равно известен счёт.
Рефери поднимет руки,
Тем, кто сильно меня бьёт.

Уползал  я за канаты,
В безработные ряды,
Пока их там маловато,
Только вечно врут они.

А на ринге экономик,
Продолжался этот бой,
То мамаша сына ломит,
А то он ей поддаёт.

Результат не интересен,
Затянулся мордобой.
Мне чего ни будь поесть бы.
А досмотрит пусть сын мой.

Армия мечты
Армия придурков Рен тэви,
На Россию бойко наступает,
При поддержке Эха из Москвы,
Что на всё святое вечно лает.
Гоп компания у них одна,
Цель только чужая,
Спустил запад с поводка,
Клоунады стаю.

Солдатушки,
Где ваши кормушки,
И кто командиры?
А наши кормушки,
Вражеские пушки,
Калибра дебилов.
Наши командиры
Оранжевыми были,
Теперь цвет сменили.

Солдатушки,
Для НАТО братушки,
А кто ваши мамки?
Наши мамки,
С Новодворской свалки,
Вот кто наши мамки.
Больше не просите,
Рен тэве смотрите
Понимайте сами.

И не понятна только дураку,
Затея армию ославить.
Бесславной сделать службу ту,
Что нас всегда всех защищала.
Мы кормим армии чужие,
Под амуницией своей.
Колонной пятой это было,
Теперь зовётся Рен тэвэ.

Пеной становится гадость,
В кучку сбивается хлам,
Чтобы полегче глоталось,
Мне и моим сыновьям.

Давос

Смотрел кино я про Давос
Всем интересно было то.
Про экономики сплошной понос,
И как он всех уже пронёс.

Вольяжно говорили нам тузы,
Что делать в этом случае шестёркам,
Но виноваты были не они,
А те, кто жить себе позволил.

Земляк мой Перес пальцем тыкал в турка
Другой, все правды звуки заглушал,
И справились толпой эти придурки,
Над правдою, что он не мог сказать.

России первой слово дружно дали,
Чтобы познать планы её.
Затем сплошной был комментарий.
Дворковича, и только от него.
 
И робот этот всем на всё ответил,
Но прежде с извинений он начал.
Хозяин прежний был его агрессор,
Раз, за Россию в Мюнхене стоял.

А он для Запада всегда пушистый,
И знает лучше, больше всех.
И про политику страны, и про кредиты,
Универсальный он для них эксперт.

Верхушек нахватался в коридорах,
Что пронизали старый Кремль.
Пустыми фразами округлыми бормочет,
На всё рецепты для кончины есть.

Теле звезда в чиновничьим обличии,
Отнял у настоящих честный хлеб.
Хозяев, что уйдут и станут бывшими,
Такой облает громко, злобно всех

Прогноз
Шутки метео бюро,
Самые смешные.
И хохочет весь народ,
Сутками над ними.
Раньше выйду по утру,
С пальцем ветер сверю,
И старательно бреду,
В направленье это.

А когда погодных шоу,
Стало вдруг невпроворот.
Я и рад бы, и пошёл бы,
Но не знаю, кто там врёт.
Раньше хоть модели были,
Посмотреть было на что.
Врали тоже, но красиво,
Выглядели на все сто.

Вскоре ветром их надуло,
Появились животы.
И теперь смотрю тоскливо.
Как хлопочут мужики.
Ловко машут их ручонки,
В жестах шарик весь земли.
Но не слышат их прогнозы
Ни морозы, ни дожди.

Попаданий стало меньше,
Но, на всё причины есть.
Вы, верните лучше тёлку,
Там хоть было что смотреть.
Знаем ваши мы циклоны,
И врагов, что их анти.
Вы мне дайте ту погоду,
Чтобы к Таньке я сходил.

Я по дамам не ходок,
Если ветер в ноздри.
А когда он бокой,
Влево всё заносит.
Не даёте? Бог бы с ней.
Щёлкаю каналы,
Во, уже стало теплей.
На седьмом, как надо.

Собираюсь, побегу,
Я по их прогнозу.
Но в двери раздался стук.
Кого черти носят?
Кого ветром занесло,
Ко мне в дом попутным?
То, Серёга к нам пришёл.
Радио он слушал.

- Нет, -
Не согласился он, - у меня система.
Это вам не интернет
Где всё ахинея.
Я беру всё ото всех,
Круто замешаю,
Разделю на Пи квадрат,
В точку попадаю.

Ну, а градус, там какой,
Может потеплело?
Везде один разговор,
Вокруг этой темы.
Хоть из дома не ходи.
Страсти везде бродят,
То морозит, то штормит,
То цунами шкодит.

И приметы поднялись,
Из средневековья,
Если слушать, то не жить,
Вообще природе.
Точно, так и поступлю.
Слушать их не стану.
Я природу всю люблю,
Что б там не сказали.

Обида
/юмореска/
Разбибикался дурак,
На широкой трассе,
От него я так и так,
А он скорость гасит.

Зад подставил, а к чему?
Он мне не по вкусу.
Я лишь девушек люблю,
А не эту штуку.

Не хотел, но, срочно встал,
А куда деваться?
Если вынудят тебя,
Будешь и общаться.

Вышли двое мужиков,
Вид не образован.
Жигулёнок от пинков,
Стал почти, как новый.

Говорят, не пропустил.
Может быть, и что же?
Много ездит вас таких,
Тех, что с трезвой рожей.

Разрешил зелёный змий,
Ездить мне на красный,
Если б ты такой же был,
Было б всё прекрасно..

Я не видел, как потом,
Сервис учинили.
Пил я много, но с умом,
И мозги косили.

Как увидишь, если глаз,
Сразу залепили?
Ну и пластыри у вас,
Как большие гири.

Загорелся стоп фонарь,
Под разбитой бровью.
Как мне ехать и куда,
Я уже не помнил.

Что за правила пошли,
Как законы джунглей?
Где за кровные свои,
Самосудом судят.

Это хуже ДТП,
Там бывает всяко.
Погибают, но не все,
Да и меньше страха.

Здесь, похоже, беспредел,
Руль даже отняли.
Говорят, что бы не смел,
Подходить, коль пъяный.

Я пожалуюсь в ГАИ,
Не прощу обиды.
Корки выдали таким,
Пить не научили.

Самозванцев развелось,
Нет от них прохода.
Каждый встречный постовой,
И попутный тоже.

А когда, и где мне пить,
Если мучит жажда?
Может тогда не рулить?
Жизнь дают не дважды.

Пироги
Не люблю пирогов с курагой,
То дежурное блюдо поминок.
Я люблю, и до слюнок, твой торт,
Что растает во мне без начинок.

Сладкоежкой меня обзовёшь,
Да, на сладости я, твои падок.
Потому что за ними любовь,
Обнимая меня, тут же тает.

Не бесследно, и навсегда,
Я пропитан, тобой и с лихвою.
Но вот только  такая беда,
Насыщения нет мне с тобою.

Да, умеешь себя ты подать,
Подсолив, и желанием смазав.
Я без спроса готов это взять,
От предела любовных желаний.

Ты простишь мне не лишний кусок,
Мы с тобой его вместе надкусим.
Подождут пироги с курагой.
Пока мы их с тобою не любим.