Альфред Теннисон Улисс

            
Достаток мал, король бездельник,
Средь диких скал пустой очаг
Делю с женой, и всё считаю, и так из года в год
Выдумывать неправедный закон и править дикарями,
А те всё спят и жрут, и я им ни к чему.


От странствий не могу я утомиться; и буду пить
Жизнь  до остатка; происходящее со мной всё в масть
Чрезмерно, страдание чрезмерно; я не один
Со мною те, кто меня любит, они на берегу,
Несусь туда, где ждут меня предвестники дождей Гиады;
Досадно тускло море; там имя я обрёл -
Для всех бродяга с ненасытным сердцем,
Который знает всё и видел всё; все города,
Все страны, все народы, правителей и нравы;
Почти, что всё; и был в чести почти у всех,
И с пэрами своими пил радостно вино
                За ту победу на ветреных равнинах Трои.

Я часть всего, что довелось мне встретить,
Но всё же, опыт только арка, а за ней
Свет мира тот, что не постигнуть, что исчезает
По мере приближения к нему.
Уныние  и я – я застываю, отодвигая гибель:
По-прежнему сиять, а не покрыться ржавой коркой.


           Раз дышишь – так живёшь! Жизнь порождает жизнь,
           Но этого мне мало, мало одному;
           Остаток её жалок, но мной хранимо каждое мгновенье
           Той вечной тишины, в ней нечто большее,
           Чем явленная новь; и было б слишком мерзко
           Отдаться многим солнцам, чтобы остаться полным
           Тем серым духом, той тоской желаний;
           Там падает звезда, а ты – ты следуешь за ней,
           Всё остальное прочь, всё остальное просто человечно.
 





 А вот мой сын, мой славный Телемак,
             Кому оставлю скипетр и остров,
            Он мной любим, и должен он исполнить
            Сей труд благоразумно, постепенно,
            Чтоб шумную толпу был в силах обуздать
            И подчинить их к обоюдной пользе.
            Он - безупречен, он - сосредоточье
            Своих обязанностей, чтоб не бежать от неудач
            В свои покои, и  там скрываться, бредить
            По обожаемым богам родного очага,
            Когда уйду. Ему - трудиться, я же - отдыхал.   

  Вот  гавань, но ветер надувает парус,
  И гонит судно в мрак, в бескрайность моря.
  Мои матросы – души, что всегда со мной,
  В трудах и думах, лишённые забот, в веселье
  Сердца свободные им громы наполняют,
  А  всплески молний озаряют лбы; да, стары мы,
  Но честь и гордость, за наш труд, в нас не убудет 
  Смерть скроет всё, но это не приблизит окончанья,
  И что-то всё же в этой жизни мы исполним;
  Мы те, что вышли на сражение с Богами.

  Средь скал мерцание огней, то светы
  От угасанья дня; встаёт луна; и глубина
  Исторгла стон многоголосый. Придите же, друзья,
  Мне слишком поздно новые миры искать. 
  Гоните прочь иных, садитесь рядом
  Не стоит сожалеть: моя задача держаться,
  Плыть сквозь закаты,  воды
  Сквозь светы звёзд, пока я не умру.

  И так произойдёт,  заливы нас исторгнут,
  Счастливых Островов достичь нам суждено,
  Увидеть Ахиллеса, его мы раньше знали.
  Столь многое в нас есть, что в мире мы познали
  И пусть в нас нет уж сил из прежних буйных дней,
  Но в сердце нашем храбрость никак не остывает
  Пусть слабые тела, но душам не остыть в желании:
                Добиться, отыскать, понять и не покинуть!