один безумный вечер

Курить. И мёдом между лопатками
Вниз до самОй поясницы дрожь.
И всё так внезапно, что кажется ты не придёшь,
Но в то же время ворвёшься волнами сладкими,
И хрипом застрянешь в горле. А я отхаркивать
Не стану. Приму, как хроническую болезнь.
Такую жестокую, но тем не менее
Необходимую. Стало быть - мне расслабиться,
Дышать сквозь тебя, и петь до потери сознания,
Туда где не слышат. И стоит ли, в принципе слушать
Мои откровения? Больше не хочется кофе.
Так просто. И по площадям, потерявшись в сумерках
Брести к фонарям. И от фонарей. Так искренне.
Возвратно и поступательно. Пульсом. Нежностью.
Холодными пальцами, нА людях. Без сожаления.

А после закутаться в плед и ждать одиночества.
Ты знаешь, это не страшно, но липко и холодно.
Я изголодалась тем самым безумным голодом
О теле твоём. Только знаешь - уже не хочется.
Заледенела.


***
Главно и необходимо. Ты только послушай.
Капли на кафеле. Пар к потолку. Запахи.
Тихо шипит проходящая ночь в дУше.
Мы - на двоих. Наедине. Замкнуты.
Мылом по коже. Лекарство от трепетной жажды
Прикосновений. Ворвись в это чёртово тело!
Мы - на двоих. И те, кто в связке, однажды
В небо поднимутся и упадут - мелом.
Губы горячие. Стоит ли спрашивать? Голову
Кружит одна только мысль о близости, таинстве.

Стоп. Выключаем воду. И снова. По-новому.
Чёртов рассвет. Безумные грязные танцы.


***
Наш сын, послушай, станет таким как ты.
А наша дочь - бог упаси - как я.
Я буду глотать седой сигаретный дым
И петь колыбельные, в кровь разрывая гортань,
Чтоб шёпот был нежным. А после - вернусь в постель.
И буду молчать и плакать тебе в плечо.
Ты будешь хорошим. Ты будешь меня любить.
Мне будет сладко. Мне будет с тобой горячо.
Потом на кухню. И в чашку из крана воды.
Холодные брызги. С рассветом встречать соловья.
А сын наш, младшенький, станет таким как ты.
А наша дочь - господь упаси - как я.


***
Ритуал. На двоих. Обжигая брызгами руки.
Это серое утро одно из тысяч подобных.
- Почему, говоришь, ты пьёшь по утрам кофе? -
А в ответ тишина. И полуулыбка осени.
Я отвыкла, наверное. Ты не напомнишь пропорцию?
Три на две? Или надвое три? Арифметика запаха+
Сесть тебе на колени, в шею уткнуться носом.
Пей. А мой - пусть остынет, как память возможного завтра.
Обжигая язык. Тебе нравится это, как таинство.
Как священный обряд. Я открою окно. Может быть
Я остыну как чашка кофе. Мне остро, мне пламенно
Мне до чёртиков необходимо вернуться в кровать.
Целовать твои губы. Сухие. Кофейно-сладкие.
И не смейся, ведь в этом так много от сумасшествия.
Это правильно и безрассудно. На кончике языка.
Не терплю по утрам кофе в больших количествах.


***
Ты бываешь чужим-чужим и холодным-холодным
В безжизненных отсветах. И хочется разреветься.
Спятаться в угол, забиться, зарыться в мусоре,
Чтоб проходящий мимо не смог разглядеть.
И не дышать. Не шевелиться. Мало ли?
Может чужой-чужой и холодный-холодный
Ты раскопаешь меня, заберёшь обратно,
Кляпом заткнёшь мне рот и посадишь в клетку.
Но даже таким я до дрожи, до крови люблю тебя.
На странно-не-женских плечах приговором ссадины.
Это так просто и страшно. Самобичевание.
И ожидание. Может быть, всё ещё сбудется.
Но режиссёр новой пьесы всё тот же, что сыгранной.
Он отличается неуловимой банальностью.
И кажется мне - я всё так же смотрю в отражение,
Когда ты чужой-чужой и холодный-холодный.
И мне бы ударить в стекло, расплескать вдребезги.
Холодной водой по запястьям обрывки прошлого.
Так странно бывает смотреть этот фильм. Знаешь ли,
Сюжет не похож, но концовка трагично-ясна.
В безжизненных отсветах прячешься, прячешься, прячешься.
Быть может, я просто утрирую. Мыслю гиперболой.
Но мне так не хочется знать, что ты всё-таки можешь быть
Таким вот холодным-холодным. Чужим-чужим.


***
Я - гибкий тростник. Сломи мою тонкую смелость,
Сожми жерновами объятий. Испей мою сладкую влагу.
Возьми от меня всё что хочешь. Мне - молча тебе отдаваться.
Мне - выгибать свою спину от прикосновенья руки.
Я - красное солнце. Хочешь - сотри меня с этого неба,
Пиши обо мне свои хоку, сжигай и развей по ветру.
И я, вдохнув запах гари к тебе упаду в ладони.
Мне - невозможно иначе. Иначе гореть нельзя.
Я - тонкий изгиб катаны. Сжимай моё тонкое горло.
Вспори мною тело рассвета. Омой меня в крови росы.
Без этого я умираю. Мне необходимо это.
Так сладко нежны твои руки в замахе перед ударом.
Я - ветка столетней вишни. Вырежь на мне свою сущность.
Единственный иероглиф понятный моим венам.
Увидь во мне всё, что хочешь. Увидь, подари имя.
В своей бесконечности мысли я буду во всём и вся.


***
Мои два пальца - отдельный живой человечек.
Он любит гулять по холмам твоих плеч и бёдер.
Он любит прижаться к губам, невзначай, тихонько
Укрась мимолётный и тёплый один поцелуй.
Такой любопытный, забавный, смешной человечек
Из пальцев не может представить жизни без этого тела,
Которое - целый мир. И реки, и горы,
И сладость от каждого чуткого прикосновенья.
Он любит уснуть на груди, а проснуться ниже,
На тёплом животике, кошкой пригревшись ночью.
Мои два пальца - отдельный живой человечек.
Люби его, ладно? Но только если захочешь.