Ицик Мангер. Баллада о звёздном ожерелье

БАЛЛАДА О ЗВЁЗДНОМ ОЖЕРЕЛЬЕ

                Памяти Анны Марголин.

О счастье печальном я спою
Песню вам, господа.
Она, как птица, парит и к нам
Не вернётся уже никогда.

В городе Яссы, прекрасном, большом,
Где тысяча синагог
(В книге старинной однажды сам
Я прочитать это смог),

Жил некто по имени Михеле Блат,
Праведный старый еврей.
Жил в городе Яссы реб Михеле Блат
С единственной дочкой своей.

Проходит год, за ним другой –
Бегут года вперёд.
Стройной, как сосенка на ветру,
Дочка его растёт.

И улыбнулся седой старик,
Когда весенний день
В дверь постучал и дочке вручил
Цветущую сирень.

И снова улыбнулся старик,
Когда вечерней порой
Красной калины дочке принёс
Летний день золотой.

Но когда постучался осенний день,
Вздрогнул Михеле Блат:
Юность уходит под шум дождя
И уже не придёт назад.

Проходит год, за ним другой –
Бегут года вперёд.
Стройной, как сосенка на ветру,
Дочка его растёт.

Но как-то белой ночью во сне
Ей довелось увидать:
Гонец рубаху из шёлка принёс
И положил на кровать.

Ранним утром поднялся старик:
Молитву читать пора,
А нитка звёзд висит за окном,
Как мелодия из серебра.

В рубахе из шёлка стоит его дочь,
В зеркало смотрит она,
К сердцу обе руки прижав,
Далека, незнакома, грустна.

День прошёл, и в синей ночи
Гонец явился опять.
Венец золотой он положил
Девушке на кровать.

Ранним утром поднялся старик:
Молитву читать пора,
А нитка звёзд висит за окном,
Как мелодия из серебра.

В рубахе из шёлка стоит его дочь,
В зеркало смотрит она,
Венец золотой на чёрных кудрях,
Далека, незнакома, грустна.

И сразу понял реб Михеле Блат,
Что сон забрал навсегда
Чудо, которое он любил.
Разорвал он одежды тогда

И поминальной молитвой почтил
Память дочки своей.
А день встаёт, и нитка звёзд
Становится всё бледней.

Босая, с венцом на голове,
В рубахе шёлковой дочь,
Далека, незнакома и грустна,
По снегу уходит прочь.

Перевод с идиша.