Плачет форточка-скрип отдается во всём поднебесье

Плачет форточка — скрип отдается
                во всем поднебесье,
плачет девочка — крик слышат только
                соседи и мать,
даже девочка слышит сквозь крик
                скрип и песню,
песню форточки,
                что захотела летать.
И крошится стекло,
      и о сдвоенный крест переплета
треплет форточку ветер
            и в разные стороны рвет.
Так трепало меня в ощущении вечном
                полета.
И взлетел бы, да крест,
       что на ржавой петле, не дает.
Отогнулся крючок, и веревка «внатяг»
                отвязалась,
как бандиты, по комнатам рыщут в углах
                сквозняки.
Всю, с любовью хранимую
       в вечных реликвиях старость,
погрузили в прицепы и вывезли грузовики.
На сплошном сквозняке, где смешенье
                воздушных потоков,
где служенье за страх и какой-никакой
                провиант.
Кто я? В сущности — голь,
          ничего не имевшая, только
шоколадную ржавчину на огрубевших петлях.
В привокзальной гостинице
             или посольстве столицы,
и в больнице, и где-то в далекой,
                далекой избе.
Кто-то скажет: «Мне душно», —
            и вылетит форточка-птица,
но прочна будет спица, чтоб выпорхнуть
                и не разбиться,
но прочна будет спица
             в ее музыкальной петле.