палачи и пчёлы

эх, было бы, Сашенька, что-то вечное,
неизбывное,
бьющее прямо по печени,
делающее людей мечеными,
друг от друга неотрывными,
неотлепимыми,
перекрещенными.

если мы, Саша, сильные,
смелые и красивые,
то почему, душенька, столь пассивные,
массивные,
агрессивные?

крестимся,
с жиру бесимся,
никакой религии, что ты -
мы пчелы, хранящие соты,
поглощающие в барах шоты,
домой еле тащимся,
там в телефон плачемся,
маемся,
скитаемся.

Саша, в этих холодных артериях,
нашего жуткого города прериях,
непрестанных прениях и течениях
не погибнуть бы от истощения,
опустошения,
в сомнениях.

Сашенька, тут не спасет смирение,
не поможет встать на колени,
ноги на плечи класть - не решит лишений,
не пробуй целовать руки и голени,
не подставляй губы и ресницы в соли им -
без толку, тщетно - мы запаролены:
у них в телефонах мужскими именами писаны,
от расписания их жен зависимы,
в народе слывем шлюхами и крысами.

нам когда-то перестанут сниться ночами
те, кого мним палачами,
кому в ответ пожимаем плечами,
а мысленно кричим "да!".
мужики, Саша, - ерунда,
ненужные нити и провода,
что держат нас, не пуская туда,
где могли бы быть амазонками,
грубыми, веселыми, звонкими,
твердыми внутри и по кромке.

пара фраз-перифраз
убивают за раз,
заставляют менять окрас,
губительны для нас -
закрой, душа моя, уши,
сердце и душу,
только меня слушай.
давай не думать о них?

25/26.8.9.