Прощание с родиной

Однажды увидев тебя у камина
В руках со следами красот маникюра
(А в этих широтах меня зовут Лина,
А может быть Лера, а может быть – Нюра),
Отметив, что твой переплет замусолен,
И ты не представлен мне даже по форме
(Мы смотрим на море с чужих колоколен
И чайки нас кормят мечтами о норме).
Но искра упала на лапу Азора
И он загорелся, сгорел в три минуты.
Ты думаешь – это не угол обзора,
А просто все девушки ходят, обуты
В котурны родной «Большевички», словесно
Всё это не выразить, даже обуглив
Себя, обнулив до десятых, известно,
Что в Угличе мир не покажется круглым.
В унылое царство куриных лопаток
Вернувшись, мы за руки держимся долго.
Себя обнулив, попадаем в остаток,
Себя округлив с возвращением  долга.
Ты правда ждала? Ну конечно же, милый,
С тех пор как названье прочла на обложке.
На все безударные падает с силой
Набойка, дареным в раю босоножки.
Здесь ветер такой, что в домашнем спектакле
Порою сама выпадаешь из списка.
Я всё записала – беседы о Тракле,
Помои Сен-Санса (и это описка),
И это пройдет, и чего тебе надо.
Здесь ветер такой, что ввернуть невозможно
Своё острие в черной раме, помада
Осталась на пальцах, звенит односложно.

***

Здесь ветер такой (о чем говорилось выше),
Что я потерял тебя, вернее, оставил
У парапета. Прежде в такой-то нише
Просто, как свод придуманных мною правил
На все примеры небытия (“ich sterbe” сюда не к месту),
Лили-Марлен располнела слегка, скорей от ситного хлеба,
Её рука холодна. Выбирая себе невесту,
Лучше смотреть на часы, что там может явиться с неба.
Ты говоришь: «Наш брак заключен не здесь», об этом уже не споря,
Я назначаю акцизный сбор за рифмы и сигареты,
Женщине нужно много чего-нибудь, даже горя,
Всё это для симметрии. Не разбирая, где ты,
Где все они, которых сложно сличить с оригиналом, пали
Не землю плоскую. Внуки мои, учите матчасть хотя бы.
Все мы останемся здесь – кому-то достались дали,
Каменный дом на Васильевском, пыльный зрачок Каабы.