АА. Из цикла Осеннее

Как будто проклят этот дом - там только старый чернокнижник.
Слова оставив на потом, он на треногах жарит вирши,
И варит кашу из стихов, недоуменно и тревожно,
Ведь он поэт – всегда таков!- и… алхимическый безбожник.

Сначала он уходит в Знак, зовя его «Женой подлунной»,
Набравши золото в кулак, он философский камень умный
Кладёт поверху серебра, ищя «пилюлю долголетья»,
И Знак – «подлунная жена» - стекает в чан его камедью,

И маг великий Манджушри благословляет плавку эту –
Сил у поэта нет – ушли на хайку, хокку и сонеты,
И кровью капает в камедь его строптивая натура,
И отступает, словно смерд, толпа у дома из гламура;

Он будет долго так варить, лун сто, а может быть, и триста,
И только – «быть или не быть?..» - в пространство брошенной монистой
Повиснет в сумерках святых из тёмно-жёлтого нефрита,
Как стол, накрытый на двоих. Для чернокнижников небритых.
   
***

И осень за окном опять,
и он открыл устало веки -
листы сожжённые читать
Александрийской библитеки...
А, может, он священный - дом,
в котором больше нету боли,
Страстей, иллюзий и имён?..
Для лжи. В совдеповском камзоле.

***

- А мне не нравится осень, - сказал Киллер.
Он подумал.

- Мне весна нравится. Сходит снег - столько знакомых под ним обнаружить можно. Красота!

Иллюстрация - художник Зенг Би, "Осенний ветер",1995