Фукамизация

1.
- Почему так произошло? Почему так получилось? – разговаривал он сам с собой. – Я не такой? Или наоборот? Что есть причина, а что – следствие? Не знаю я! И почему я должен все это знать? Пусть лошади думают! У них – вон – голова, какая большая!
Он шел по гулким улицам, доставляя радость фонарям, которые в своем кромешном свете могли сполна насладиться его тенью. Было уже совсем темно. Луна купалась в облаках, звезды улыбались через клочковато-серое небо.
- Еще эта надпись глупая - «Берегите Любовь»! Кто придумал эту агитацию?! Наверное, какой-то глупый влюбленный. Хотя, если разобраться, влюбленные все, не так уж … умны, что ли. Ох! Надо же было слово выдумать – «Любовь»! Что эта штуковина значит – никто толком объяснить не может! Спроси кого угодно: только «Ну», «Как бы», или, в худшем случае – «Типа». «Я, типа, тебя люблю». Какой ужас! От такого признания в любви, стоит только в петлю лезть! Застрелиться только, или камень потяжелее – и в воду! А почему, собственно? Если любовь – это черт знает, что такое! Может, так и надо!
Его размышления прервал какой-то «спортсмен», проносящийся мимо на автомобиле. «Спортсмен» нажал на звуковой сигнал так дико, что показалось, летит баллистическая ракета межконтинентального значения,  разрезая воздух со сверхзвуковой скоростью. Он опешил. Через несколько секунд, придя в себя, он выругался о том, что «накупили себе машин всякие!» и пошел дальше.
- Люблю ночь, - сказал он, - как-то приятно, по-домашнему. Никто тебя не видит, никого ты не видишь, идешь себе, думаешь разное и пусто вокруг – тишина, спокойствие, безмолвие. Никто не мешает. Хочешь – налево, хочешь – направо – красота!!!
До его дома оставалось каких-то сто метров, а он так ничего и не обдумал. Мысли роились, как всегда и невозможно было вычленить что-то определенное.
  - Да! Вот я и дома. – Сказал он вслух, стоя у входной двери. - Правда, спать пора, и вообще, нечего по ночам шляться одному – так можно и по голове получить чем-нибудь тяжелым.
Двери открылись, ввалился он. Разбирал диван, посекундно выругиваясь на эти «отечественные металлоконструкции» и на тех, «чьи руки их ковали». Не говоря уже о последующих этапах производства, которые, «делали три калеки: однорукий, одноногий и одноглазый, причем, однорукий – непременно собирал, а остальные руководили, как это у нас обычно бывает». Разобрал. И рухнул на него, обессилив окончательно. 
Сон мгновенно закрыл его глаза, тяжелый, свинцовый, не оставляя никакой надежды на пробуждение, он накрыл всего его – без остатка. Оставалось только смиренно закрыть глаза и подчиниться. Даже пошевелиться не было возможности. Одно русло, одна истина – спать…
2.
Иногда бывает, что люди расстаются. И это нормально. Согласитесь, было бы странно, если бы люди однажды встретившись, не расставались никогда! Вот и они расстались, конечно, не потому, что она пошла в булочную, а он – на парад. Они расстались потому, что трепали друг другу нервы и никто из них, как будто отступать некуда и позади Москва, не хотел сдавать позиций.
Он и его друг сидели в тихом и безлюдном парке на лавочке.
- Люблю я ее дуру! – сказал он и поднялся. - И что мне теперь делать, как жить без нее? У нас ведь все неплохо было, или это я так думаю. И этих надписей дурацких понавесили – «Берегите Любовь». Ты не знаешь, что это значит?
- Нет, не знаю. Может, какого-нибудь богатого человека бросила любимая, он не сумел ее вернуть и теперь, пишет всем, чтобы они свою любовь – берегли.
- Неправдоподобно. В наш век рыночной экономики и научно-технического прогресса люди редко уходят от материального блага. Это очень удобно – ничего не делать и хорошо жить. Тут, что-то другое. Мне кажется – это какая-то молодежная организация «Одиноких сердец», или «Демография», например.
- Может быть и «демография», я не знаю. Только зря ты так убиваешься – не твое значит. Ты уже неделю ходишь, как в воду опущенный. Побереги себя – здоровье дороже!
- Да уж, тут задумаешься о здоровье. Не могу я так, понимаешь, нельзя, чтоб все было нормально, а потом – вдруг плохо стало! Так не бывает! Или я настолько туп, что не мог ни о чем догадаться! – он бессильно опустился на скамейку. По его лицу было видно, что он сам не верит в то, что говорит. – Да, догадывался я обо всем – просто верить не хотелось.
Это была одна из тех встреч, где совершенно не надо напрягаться, думать и вести себя каким-то особенным образом. Можно просто говорить, просто улыбаться, или просто молчать – нет никакой разницы. Поэтому, они выпивали, говорили, спорили и молчали - просто и сердечно.
Не знаю, какую по счету неделю он напивался до невменяемости, да, и трезвым он был не особо таковым. Ничего не помогало. Алкоголь на время заставлял мысли рассеиваться, но потом все возвращалось на свои места и в хронической форме, в форме очередного приступа отчаяния. Иногда, случалось, что и алкоголь не помогал, а он, еще больше раздавливал себя своими мыслями. Это был замкнутый круг. Из него не было выхода. Это было сумасшествие, помешательство, не оставалось ни моральных, ни физических сил – депрессия прогрессировала. С неумолимой скоростью она выпивала все соки из него, жестко и хладнокровно, не зная ни жалости, ни пощады. Придя в себя после пьяного сна и поняв, где он находится, его мозг снова и снова цеплялся за этот круг. Его кругозор ограничивался деньгами, алкоголем и сном. Его мысли сводились к поиску собутыльника. Его изречения состояли из трех-четырех предложений. А помощи не было. Никто не хотел помогать. Все видели в этом его положении, кто максимализм, кто очередную выходку. Никто ничего не хотел понимать, потому, что знакомые и друзья давно сложили о нем свое мнение и смотрели на него, как на свое мнение о нем. Он остался совершенно один и в его голове, все чаще и чаще крутились эти беззубые строчки: «Берегите любовь». «Как же так?», «Почему же я не уберег?» - повторял он, замыкая себя и сходя с ума. «Как же ТАК!!!».
3.
Я не боюсь смерти. Я так жить боюсь.
Жить с этим, жизнь вокруг.
Не жизнь, а существование.
Не слово, а смерть.
Она везде. Душит, подстерегает меня.
Просит умереть.
Рано – говорю я, еще – рано!
Рано дохнуть от ран!
Стакан с водкой – заменит пулю в висок.
Разговор с теткой – заменит нож из-за угла.
Зачем это? Обессилил, нет мне мира.
Нет мне радости.
Маски. Маски на лицах.
Одна на другую – и нет тебя.
Сам потерялся.
Я потерялся среди личин, среди лжи.
Я, так же – лгу, вы, так же – не верите.
Найдется смертей на меня.
Нет, смерть одна, смертей – много.
Выбирай любую…

Он проснулся где-то дома. Глаза не открывались.
- Темнота надоела, боль невыносима, вкус во рту, как говна сожрал.
- Сейчас обоссусь.
- Надо вставать, надо вставать, надо поссать, надо просыпаться. Тело зудит. Та-ак, поджимаем ноги, переворачиваемся на живот, переносим центр этого, как его, тяжести. Ух, шлепаем в толчок…
- Ах! Етить твою мать! Кто тут блевал?!! 
- А, это мы винегрет кушали, и помидорчики еще, ну ладно, ладно, не тошнить – будет тебе. Ванная моя комната. Душ. Дух.
- Работа?
– Нет, не сегодня, ну их к чбфлю, черти, ****ь.
- Как в человека входит пять литров водяры? Это не просто постараться надо – это же ТАЛАНТ, мать его. Обстоятельства тоже, можно сказать, способствуют развиться скрытым возможностям организма.
- Ой! Как же мне не хорошо.
- Чай? 
- Нет, заварка – вот, что нас спасет.
- Нас надо спасать?
- Пять дней и ночей эти – как они достали. Все эти ревущие, плачущие, слезы, сопли ходячие.
– Да не хотел он так, чтобы с соплями, да слюнями приходили они.
– Ну, ладно, их тоже понять можно, хотя и они ничего понимать не хотели, не хотят и не будут -  ни хотеть, ни иметь. Пять дней волокиты, пустоты, водки.
– Надо дальше жить.
– Чем? Зачем? Кому?
– Все стоп, стоп, стоп. Еще эта агитация сраная: «Берегите любовь». Кому она, нахуй, сдалась? Эта агитация?
– Ну да ведь, тебе уж все равно. На пределе жил, что тут еще добавить. Не всего добивался, но бился до последнего. Светлая память будет… Все пять суток не увидел ни одного его родного, все друзья только, коллеги, пациенты.
– Сколько?
– Человек сто.
– Больше.
- Не в количестве дело – в качестве.
– В качестве кого? Рыдающих?
– Нет, тебе надо трезветь, или пьянеть. Все с ног на голову. Что говорить – ДРУГ. И нет его. Ночь, молчание, память. Всегда было ему, что противопоставить, растоптать, вырастить.
– Скорбь?
– Не-е-ет – похмелье.
– Вот, ведь, человека не стало, умер он, погиб он, не живой он, а в тупой голове моей только тот вопрос, за который себя ненавижу – И КАК МНЕ БЫТЬ? Темнота…
- Поэтому и пью, поэтому все пьют, что не за усопшего, а что за себя! Говно свое залить горькой - чтоб не воняло.
– Кем теперь жить? Кем питаться?
– Противно!
– А кому не противно?
– А тем, кто привык, тренировка, спортсмены, мать их.
- Надо в аэропорт ехать.
– Пять дней из квартиры не ногой. Откуда только алкоголь берется? Да ну с ним – не до мелочей.
– Е-е-е!!! Где это я? А-а-а, ну да: Home, sweet Home. Только, все наизнанку – кровать перевернута, стол сломан, стулья в щепки, кругом пустая тара с мочой, окурки. Вонь. Ветер.
– Люблю его. Дружба такая, даже не в ней дело. Как полюса одной планеты были, не могли друг без друга ничего, как мне, … опять без него…
- Покурим в последний раз?
- Да, насрать мне!
- Тогда – покурим.
Он закурил. Дым медленно окутывал его слабое, истощенное тело. Так прошло минут пять.
- Пора.
- Да, пора нам.
Веревка была уже готова и намылена, на табуретке, рядом – курил он.
- Полезли…
- Прощай, ****ство. До свидания!!!
- До скорой встречи, - ответило ****ство…

4.
Он задел ногой радио. Радио откликнулось.
- А теперь реклама.
Музыка.
- Новый рекламный слогон презервативов «Контекст» - Берегите любовь! Берегите свою любовь и наслаждайтесь жизнью! – Продекламировал проворный голос.
В глазах потемнело…