Размышления о продажной любви

Не помню. Кажется, была в трамвае. Из августа выпаривался день.
Не помню. Кажется, от Ленинского ближе к югу /там чадит промзона/
звучало и звенело что-то очень живо.
Мне даже на секунду показалось
Что настал апрель.
И за спиной нетрезвые мужчины костерили Аризону.
***
Говорили? Молчат, сторонятся. Молчали? Трезвонят, стучатся,
Обнять не боятся в немытом метро. Я лягушка-квакушка, мне светло.
Шмыгаю носом, ем вафли, пью чай, ночью не плачу, слушаю лай.
Лают собаки, гавкают псы, люди снимают с людей трусы.
Всюду жизнь, везде облака, на горизонте гниют стога.
Ты уходи оттуда, не цепляйся как хвост, не вонзайся руками
в чужеродность волос. Не стучи сапогами… или что у тебя, носки?
Шлепанцы? Ботинки? Портянки? Бесформенные кульки?
... один черт! Я б нашла изысканнейший бордель,
там совы над входом вниз головой
и пернатая трель, и над выходом сычей одноглазых строй.
Приходили бы грустные люди, засыпали к утру,
Платили деньги, получали любовь. Не ваш пресловутый секс,
а чувство кипящее в кровь, испытанное к нетронутому нутру
бонусом или в подарок или по акциям или со скидками.
Ночи любви бы плавились в промежностях арок,
предваряя явление солнца, превращаясь в огарок
в красном огне под уханье филина при погасшей луне.
Ты хочешь спросить, что бы было не так?
Ничего. Высматривая тени души в углах,
ты всю ночь бы сидел, лежал и ходил,
любовь вдыхал, одуревши платил,
а в полдень бежал за порог. И танцевал на холмах.
И бродил.