В предпоследний день лета

Вечность на пробитых ветром улицах. Ты променяла эту жизнь на неё. А потом сквозняк захлопнул выход из ловушки. Свечи гасли. Яд долго просачивался под кожу... Тебе оставили дождь и чью-то заплутавшую душу. Разрешили прогулки по серому городу. Да ещё ведь был ветер, всегда одинаково непокорный и свободный, он не принадлежал никому. Но сопровождал повсюду.
А ты не верила и искала, должна была найти. Небо смеялось. Ему ли не знать...
И отныне ты в одиночестве бродишь здесь. Встречаешь порой знакомые лица и следуешь дальше, дальше...
Над головой, чаще всего, серый полог и дождевые капли, изредка, касаются щёк. Как же ты жаждешь бесконечного падения и темноты... Но продолжаешь надеяться.
Эта жизнь - затяжная череда приливов и отливов. А вечность продолжает быть твоей то царапая руки, то ластясь у ног...
Твоя жизнь принадлежит этому городу... Ты привыкла верить теням и отражениям в зеркалах, выкладывать фигуры из облаков, жить снами, книгами и мечтами, лгать, а потом клясть себя за ложь. У любой ловушки есть хозяин! Иди же, улицы ждут...



Рваным кружевом дым, недопитый бокал
Ты сама налила туда яд
Только что-то не действует, мир странным стал
Не отпустит тебя он назад
Слишком пёстрые маски и пьяный смех
В старых платьях безликих богинь
Обьясни, что дало тебе повод быть здесь?
Что дало повод быть среди них?
Ты хотела всегда разузнать и понять
Ложь и истину вечности жриц
Только чтобы достичь пламя этого дна
Нужно яд весь до капли испить...
А теперь у тебя на губах тает боль,
Тает страх и печаль, и любовь
Стала ты точной копией смерти богов
Их должна выполнять ремесло
И стоишь средь смеющейся яркой толпы
Обретя свой навеки приют
А хотела лишь вспомнить забытый покой...
Твоё имя теперь проклянут