Он приносил домой цветы, картины, книги...

То был не гость, то был какой-то малый
То ли воды просил, то ли ошибся дверью
Так и остался жить, прошли его вокзалы
Сказал, что вор, но я ему не верю.

Он приносил домой цветы, картины, книги
И спрашивать "откуда?" было глупо
Он был довольно мил, но эти сдвиги
Меня всегда вгоняли в некий ступор.

Он водку пил и Наутилус слушал
И хохотал когда про фараона пели
И щурил глаз и доедая суши
Мне намекал на ванны и постели.

А после был предельно груб и нежен
И будто-то бы моё целуя ухо
Он спрашивал какой здесь город, Нежин?
А я ему в ответ шептала, Глухов.

Ну а потом он брал меня на руки
И нёс куда-то, но мешали стены
Он клал меня на пол и плакал: суки! суки!
Взяв зА руку рассматривая вены.

Курил и плакал, и молился Богу
И у окна один стоял часами
И тихо пел "ты бл..дь и недотрога,
За алыми всё смотришь парусами".

И уходил мне не сказав ни слова
И я лежала будто бы без кожи
Как червячок из яблока гнилого
К обеду выползала на свет Божий.

А вечером он приносил мне книги
Цветы, картины и бутылку водки
Он был довольно мил, но эти сдвиги
Добавили седых волос и комья в глотке.

Но так недолго было, и однажды
Он не пришёл, в ту ночь была я трезвой
Я не вошла в одну и ту же дважды
Я не нашла ни димедрол ни лезвий.

Я просто знала, его поезд прибыл
Быть может в Нежине ему сейчас нужнее
Толкнула Пикассо, считаю прибыль
Я сына жду, что может быть важнее.