Теперь я знаю...

А Вы пробовали выплакать душу
И понять, что души больше нет?!
Есть пустыня, которую сушит
Едкий дым чужих сигарет.

Не курю, но сегодня иное:
Можно мне, что вчера - нельзя,
Не клеймит меня цензор виною,
Укоряя и пальцем грозя.

Без свидетелей боль фатальна:
Рядом нет тех, пред кем рисовать
Оптимизм позолотой сусальной...
Рифмы нет - ничего, наплевать!

Боль зияет безликой бездной,
Страха вой – монотонный гобой…
Ты дарил мне свой свет безвозмездно,
Но уйдя, всё забрал с собой.

Меж горстью амнезий округло-белых
И устремленьем выжить всем назло
Избрала смело, хоть и неумело
Утеху многих, влитую в стекло.

Так обожгло, что боль забилась в угол.
Глоток к глотку восславит синергизм,
Но сок оранжевый из солнечного круга
Желудку дарит свой антагонизм.

И растворялись стылые обиды
В коктейле горечи и первых пьяных слёз,
В волнах исчез, как берег Атлантиды,
«Быть иль не быть?» - мучительный вопрос.

Как хорошо, что завтра воскресенье,
И можно спать, почти что умирать.
Размокший взгляд окинул, как спасенье
Твоей рукой согретую тетрадь.

Как голод среди порций чахохбили
Страх затерялся между новых строк -
Теперь я знаю, что тебя убили:
Ты мог писать, не дописать не мог…