Поэма, продолжение

             ПОЭМА,
    5. продолжение
И опечаленная муза,
Мне напевала свой мотив.
Что я, как гражданин Союза,
Судом советским был судим.
Ушла куда-то тень сомненья,
Душа запряталась в печаль.
И я в своих стихотвореньях,
К борьбе с Отцом, не призывал.
А сколько девушек прекрасных,
Внимая всем моим  стихам,
Блуждал их взор по мне опасно,
И чувства призывал к грехам.
И я горел от бурной страсти,
И разум часто я терял,
И, находясь в безумной власти,
Я губы милой целовал.
Я вспоминаю часто годы,
И юность раннюю свою,
Когда подвластен был природе,
Шептал красавице, люблю.
Ушли куда-то увлеченья,
Теперь другой я человек.
Мечты бегут из заточенья,
Осваивая новый трек.
Тайга, так жалобно жужжала,
От дребезжащих, старых пил.
А руки лес пилить устали,
Казалось, свет мне был не мил.
И вдруг охрана взволновалась,
Исчез какой-то видно, зэк.
Кавказцу в сердце мысль прокралась,
Чтоб совершить в тайге побег,
Его два дня в тайге искали,
И, обнаружив, окружив,
Его на месте расстреляли,
Молился он, пока был жив.
Молва в наш лагерь прилетела,
Как тот кавказец принял смерть,
Его расстрелянное тело,
Оставили в тайге истлеть.
Мы меж собой постановили,
К начальству грозному сходить,
С охраной долго говорили,
Что надо тело схоронить.
И каждый день, идя с работы,
Печатали уставший шаг,
Входя в зелёные ворота,
Мы уходили в свой барак.
Прошло всего-то дней немного,
Мы сбросили с начальства спесь,
Их было мало, нас так много,
Но, у конвоя зрела месть.
И вот, однажды, в день ненастный,
Дождя потоки пролились,
Раздался голос, жёсткий, властный,
На землю голую, ложись.
Легли на землю все ребята,
Потом команда, быстро встать,
Стоят испуганно солдаты,
Не могут что-либо понять.
Потом опять, ложись, команда,
И встать, ложись в который раз,
Начальнику отмщеньем надо,
Втоптать рабов, стоящих, в грязь
Но, разгадав всю суть нахальства,
Я руки на груди сложил,
И вслед за мной, всё наше братство,
Стояло хмуро, злость нажив.
А наш начальник, в злости ярой,
Схватился вдруг за пистолет,
Мы ждали первого удара,
Чтоб нанести охране вред.
Нас было много, их так мало,
Среди охраны был солдат,
Он понимал, что криминалы,
Не даром намертво стоят.
Раздался выстрел одинокий,
Солдат начальника толкнул,
И в облаках таких глубоких,
Тот выстрел тихо утонул.
Мы знали, всем нам будет плохо,
И в зоне мирно разошлись,
Мы ждали нового подвоха,
Но отстояли честь и жизнь.