Новые времена

«Например, вон тот блондинчик в третьем ряду. Положим, он играет хорошо…Блондин в третьем ряду зарделся.
- А вон тот брюнет , допустим, хуже. Все повернулись и осмотрели также брюнета.
- Что же мы видим, товарищи? Мы видим, что блондин играет хорошо, а брюнет играет плохо. И никакие лекции не изменят этого соотношения сил, если каждый индивидуум в отдельности не будет постоянно тренироваться в шашк… то есть я хотел сказать — в шахматах…»

И.Ильф, Е.Петров, «Двенадцать стульев»


Все на свете знают, как надо правильно играть в футбол и писать стихи. В футбол, правда, по-прежнему, большинство играет плохо, а стихов хороших сыскать – библиотеку или книжный магазин перероешь – наткнёшься на всё тот же пожелтевший от времени список имён. Поэтов хороших было мало, есть мало и далее существенных изменений также не предвидится. Поэтому, если я и буду в тексте упоминать слово поэты, то подразумевая людей, пишущих сносные стихи на русском языке.

Пять месяцев назад, начиная работу над проектом Большой Литературный Конкурс, мы поставили во главу угла задачу не организовать «самый лучший конкурс на стихире» и даже не самый лучший конкурс во Вселенной, а СОЗДАТЬ НОВУЮ СИТУАЦИЮ.

За несколько первых лет своего существования Стихи.ру сумел аккумулировать серьёзных объёмов творческую энергию, которой подпитывались всё новые и новые неординарно думающие и способные воспринимать свежие знания и умения графоманы. Происходило это, в первую очередь, за счёт сквозного движения. В Стихиру можно было свободно войти и выйти. Стихира не была замкнутым пространством, в ней находилось место всем и не удивительно, что из неё потом  вышли Поэзия.ру, Термитник Поэзии, Рифма.ру, Точка Зрения, Литсовет, Творчество для всех, Полутона, Пиитер, Рукамос и.т.д. Слишком много было энергии для одного места. И она рассосалась. И получился застой. Не враз. Были попытки реанимации в 2004, заранее обречённые на неудачу. Не с кем было реанимировать. Это уже никому не было нужно, так как авторы, способные вырасти из коротких штанишек, из них выпрыгнули, а те, которые не выпрыгнули, стали делать вид, что ходят в длинных. В общем, всё законсервировалось и все умерли..
.
Попытки что-то менять, разумеется, предпринимались ещё неоднократно, но имели только локальный успех, хотя бы потому, что не получали никакой поддержки у администрации сервера. Курс на жёсткую коммерциализацию похоронил под собой, по меньшей мере, два поколения тех самых неординарно думающих и способных воспринимать новые знания и умения графоманов. Хорошо это или плохо для русской поэзии? По-моему, замечательно. Так как ситуация для перемен обязана созреть – те самые низы, которые хотят, но не могут, должны слиться в экстазе с верхами, которые и могут, и хотят, но никак до этого не додумаются.
Если кто-то ещё не понял, я говорю о ситуации 2009 года.

Большой Литературный Конкурс оказался внутри неё и своего не упустит, смею вас, дорогие читатели, уверить.

Кто-то пытается уговорить обывателей, что БЛК – это вообще не конкурс. Нет, дескать победителей. Кто-то, очевидно, никогда не брал в руки словарь русского языка, в котором чёрным по белому написано, что конкурс - СОРЕВНОВАНИЕ с целью выявить из числа представленных НАИБОЛЕЕ ДОСТОЙНЫХ УЧАСТНИКОВ ИЛИ НАИЛУЧШИЕ РАБОТЫ.
 Извините, но отбор, который проходят произведения участников конкурсов БЛК, иначе, как жестоким, назвать нельзя. Как же не конкурс, когда всё так больно и беспощадно! Критики говорят, что мы не определяем конкретных победителей и «прозевали» Третий (июньский) цикл, когда мы попросили экспертов расставить стихи, попавшие в их шорт-листы, по ранжиру. Получив усреднённый результат по двум разным системам подсчёта баллов, мы увидели, что картина практически не отличается от той, которая была создана первоначально выбранной системой судейства, единственное отличие - учитывая ИМХО каждого приглашённого эксперта, мы уходим от ненавистной усреднённости, голос кажого оценивающего становится слышен и различим. Таким образом, мы ушли от общепринятого подхода, но критик Дёмкин http://stihi.ru/2009/08/20/2449 видит в этом следующее:

«Откуда растут ноги у такого подхода – в общем, понятно. Ушибленность “уравниловкой”, отказом от любых способов и критериев оценки, по-видимому, сказывается не только на тех, кто со слюнявым восторгом принял эту “вавилонскую” (в российском воплощении) блажь, но и на всех остальных. Это мнимое разнообразие, “равенство в нищете”, диктует свои правила и писания, и критики, а “эксперты” – в основном проводники доминирующей, прости господи, “парадигмы”, если не в плане содержания, то в плане формы высказывания».

В каком-таком кривом зеркале Дёмкин увидел картинку. Всё – с точностью до наоборот!

Нам говорят, что эксперты – это вообще не эксперты. Нет у них, дескать, никаких критериев и аргументов. Эксперты, вообще, низкокачественные, морально вряд ли устойчивые и в поэзии, наконец, ничего не понимающие.
Скажу прямо, приговор суровый... тем, кто трубит об этом на каждом перекрёстке... потому что назвать Анкудинова, Хаткину, Василькову, Горшкова, Шестакова или Петрушкина (список можно, естественно, расширить)  людьми, мало что понимающими в поэзии, могут только откровенные бездарности, стремящиеся оправдать низкую котировку своих «малобюджетных» опусов на БЛК.
Господа, ваша импотентная аргументация – для бедных. И ради забавы людей, несколько отличающихся от юнцов, с отличием закончивших первый курс ПТУ, придумайте что-то более уморительное.

Нет, говорите, аргументов? Умному читателю они не нужны. Важнее от кого исходит та или иная сентенция. Одно дело, когда некто Серёжкин, Дёмкин или Кожейкин глубокомысленно крякает, что, мол, никакая это не поэзия, и совсем другое, когда умница Наталья Хаткина отвешивает короткую, но терпкую реплику по поводу стихотворения Михаила Придворова, злую и справедливую. Того самого Михаила Придворова, которого считаю хорошим поэтом не только я, но и сама Наталья Хаткина (к глубокому сожалению, о ней надо говорить в прошедшем времени, а язык не поворачивается), для неё (и для меня) истина дороже. И если есть за что врезать, то надо врезать!

Или аргументы Кирилла Анкудинова, говорящего о стихотворении Владимира Лаврова   http://www.stihi.ru/2001/11/30-548:

«Я не особо люблю стихи без точек-запятых-заглавных букв; от этих приёмчиков так и шибает тухлыми ароматами пражско-американских цветков. В данном случае приём мотивирован и необходим. Стихотворение Лаврова замечательно тем, что каждое слово в нём - интонационно уместно. Вообще это стихотворение - виртуозно сделанное; в нём всё работает - и интонация, и рифмовка, и аллитерации, и двоение хронотопов (город-кладбище), и двоение образов ("скулящие": сны - неназываемые псы), и красно-чёрная колористика, и подобранная по фактурности лексика, и переносы (анжамбманы), и "мгновенные перебросы смыслов", достигаемые за счёт отсутствия точек-запятых. Обожаю мастерски сделанную поэзию!» НЕ АРГУМЕНТЫ?!!!

Ложь, подтасовка, злопыхательство, к сожалению, часто заменяют настоящую критику. Не менее гадко, однако, читать критику неумную, мелкую, неинтеллектуальную, сочинённую автором, едва умеющим составить объявление о потере любимого галстука в общественной уборной при невыясненных обстоятельствах.

Критик Дёмкин http://stihi.ru/2009/08/20/2449 , видите ли, спрашивает, «отчего “эксперты” так настойчиво прячутся за “ИМХО”? Несомненно, такая позиция позволяет критику уйти от ответственности за свои слова: “да я мимо проходил(а), ничего не знаю, примуса починяю” 

Это с каких же пор прячутся за ИМХО? Прячутся как раз, обычно, за спины каких-нибудь взаправдашних или дутых авторитетов. Человек, не боящийся обозначить СВОЮ точку зрения, ни от кого не прячется.

Но критик Дёмкин уверен, что из этого «плавно вытекает право говорить что угодно, не обременяя себя вписыванием сказанного в некое – ясное ли, размытое ли – пространство поэзии для данного субъекта критики. То есть, он может выбирать в буквальном смысле что попало». В сущности, Дёмкин достаточно успешно описал процессы, протекающие в его бурно несогласном с чужими ИМХО организме. Как же, это ж сам Дёмкин так думает, не какой-то там Караулов или Анкудинов..

Ну, а то, что Дёмкин откровенно издевается над словами Александра Петрушкина «Я полагаю, что стих должен исходить из степени человеческого [авторского] стыда. Стыда за написанный стих, за прожитый день, за то, что ты взял на себя ответственность говорить с Богом за весь мир и приносить в своих косноязычных муках покаяние за своих близких и свой дом.” логично завершает чётко обозначившийся портрет – ГОТОВОГО НА ВСЁ ЦИНИКА И МАНИПУЛЯТОРА.
Сложными словами играть научиться можно, обмануть видавших виды читателей – никогда.

Критик, понятное дело, не может считаться критиком, если он не разбирает чужие произведения. Может быть, я всё-таки ошибся? Хотя бы в этом господин Дёмкин преуспел? Давайте посмотрим.

Из всех стихотворений, которые «разбирает» в своей статье Дёмкин, я выбрал стихотворение Виктора Гуревича «тихое» http://stihi.ru/2008/11/21/463, потому что мне довелось в майском цикле редактировать отборочный тур и это стихотворение я отстаивал с первой до последней минуты редакторских дебатов.
В конце концов, «тихое» вошло во все три шорт-листа, составленные Олегом Горшковым, Евгенией Райзер и Сергеем Шестаковым.


Хорошо, допустим, что Горшков, Райзер и Шестаков ничего в поэзии не смыслят, что же в ней тогда смыслит Дёмкин?

«Тихое и маленькое – в смысле мелкое. Даже, в общем, и разбирать не стоит.

“ты, конечно, по привычке тихо плачешь в ноябре” “жаркими слезами”(о боге) –

о ужос.

“листья, словно капли крови,
скопом грязевой ушат покрывают и шуршат.” –

очевидно, автор нередко наблюдает, как капли крови покрывают скопом грязевой ушат и шуршат при этом.

И т. д.

Никаких мыслей и в помине. Ворованный иврит и молящийся “шёпотом сердца” атеист таковыми не являются. Вчистую графомань».

Вот такой сногсшибательный разбор, безудержный полёт интеллекта...

Позволю, всё же, себе восстановить полную картину стихотворения Виктора Гуревича:

отрешенный небожитель, брат бродяге и царю,
на ворованном иврите я с тобою говорю:
голос мой всё тише, тише (покидает масло жмых…)
птицы лязгают по крыше, мокрые от слёз твоих
их в ладони, как в кавычки заключая на заре,
ты, конечно, по привычке тихо плачешь в ноябре.
на душе похолодало. мир покрыл, как ряска плёс,
звон презренного металла, а не этих жарких слёз,
и, накрывший медным тазом всё, что ново и старо,
день в оконной раме смазан хлёсткой кистью писсаро.
ветер выкрутни буровит. листья, словно капли крови,
скопом грязевой ушат покрывают и шуршат.
что ещё? в запруде лебедь, белоснежная как свет...
в тишине разлит молебен, и тебя как будто нет,
но идёт долиной мглистой в межпространственный разрез
шёпот сердца атеиста до семи твоих небес.

Во-первых, восстановлю и реноме метафоры «ворованный иврит», настолько простой, что в ней разберётся любой школьник, только если его фамилия не Дёмкин.  Ворованный – потому что чужой, не свой, не родной. Альо, Дёмкин, как слышно? Мы с вами на одном языке разговариваем? На родном?

Во-вторых, пройдусь по другим художественным образам, не ища среди них мысли, которые в упор не разглядел рецензент. Так как их не надо выискивать, ведь есть стихи, которые являются одной большой метафорой и ценность их в языке, а язык Гуревича прекрасен:

«отрешенный небожитель, брат бродяге и царю,
на ворованном иврите я с тобою говорю»

Синтаксическая конструкция сооружена здесь таким образом, что «отрешённым небожителем» может быть и лирический герой, и реальный небожитель, поэтому дальнейший смысл стихотворения принимает двойную окраску, с одной стороны, разговор «атеиста» с Богом, с другой, лирического героя с ... выбирайте, варианты есть...

Метафоры и сравнения:

«их в ладони, как в кавычки заключая на заре»,

по-моему, очень свежо и по-настоящему образно,

«на душе похолодало. мир покрыл, как ряска плёс,
звон презренного металла, а не этих жарких слёз»

вот вам и отзвуки кризиса, экономического и духовного...


«и, накрывший медным тазом всё, что ново и старо,
день в оконной раме смазан хлёсткой кистью писсаро»

Неужели так низкохудожественно, что критик ничего здесь не увидел?
Что же у него с глазами?

«листья, словно капли крови,
скопом грязевой ушат покрывают и шуршат»

Нет, критик Дёмкин, не «капли крови покрывают скопом грязевой ушат и шуршат при этом», а таки листья, но художник одновременно видит в листьях капли крови, ещё одна простое, но яркое и запоминающееся сравнение, но критик ничего не видит, у него социальный заказ, сами понимаете, а когда социальный заказ, что-то там такое видеть не полагается... и что теперь делать со всей остальной дурно пахнущей писаниной?



Что-то мне подсказывало, что Дёмкин отзовёт с БЛК свой опус. Было жаль, потому что критики досадно мало, плохой и глупой мало, а хорошей и вовсе нет. И Дёмкин отозвал. Его право...

Господа, да покритикуйте же по-настоящему! УМНО!!!



Павел Самсонов





.