Пейзажи и натюрморты

                Жене, Жанне и Катрин

Есть в Феодосии заветный уголок:
Там дом, где для души есть все в избытке,
И, как ступлю тихонько за порог,
В миг цепью звякнет старая калитка.

Вернись туда, где твой алеет стяг,
Где купол неба, полон чудесами,
И  в дар прими ты этот Божий знак,
Чтоб встретиться с любимыми друзьями.

Вдохни в себя все звуки старины,
Скрывающие таинства свирели:
Пейзажи эллинической страны
И натюрморты, в красках акварели.

Веков наследье  юности кумир
Оставил среди гор непокорённым;
Здесь спрятан клад: здесь целый древний мир
Взойдет цветком желаний возрождённый.

Я вновь в Крыму: знакомый Коктебель
Меня встречает сумрачным рассветом. –
Не сесть ли нам, мой капитан, на мель,
Чтоб заслужить улыбку от Поэта.

Я здесь блуждал, средь бурых гордых скал,
С поэтами играл строптиво в прятки,
Чтоб Карадаг, мест этих аксакал,
Помог решить мне новые загадки.

Спешу постичь я этот славный край,
И потому бывает столь желанным
Вкушать и Женин ароматный чай,
И яблочный пирог от доброй Жанны.

Взираем на морской пейзаж во мгле
Мы представители великой расы;
Как будто бы плывем на корабле,
Здесь на площадке утренней террасы.

Пред взорами соцветие картин,
И солнце оттого нам только ближе,
Ведь за столом счастливая Катрин
Ведет беседу о своём Париже.

Madam Katrin, признайтесь, хоть сейчас,
Что многое Вам в жизни не хватало:
Айвы зимой, к примеру, чтоб для Вас
Волшебная шарманка заиграла.

И я клянусь, что посвящу свой стих
Всем Вашим новоявленным капризам,
И знаю я, что ни один из них
Не станет для меня простым сюрпризом.

Меня влечет знакомая тропа
К столпу, что память Времени венчает;
Поверьте, Богом данная судьба
Край голубых вершин в себе скрывает.

И если даже это только сон,
Мне дороги тернистые дороги:
Пещеры, гроты и зубчатый склон…
Пусть продолжаются святые диалоги.

А головы подсолнухов цветут,
Как будто бы взывая к солнцу: где ж ты?
И в памяти всех прожитых минут,
И на музейных стенах у Надежды.

И плеск неумолкающей волны,
С ее смешком фривольно-серебристым,
Представит облик неземной страны,
Прославленный великим маринистом.

Всевышний первозданность бытия
Здесь сохранил как тайнопись Завета,
Хранитель Карадага нас, друзья,
Зовет в гостеприимный Дом Поэта.

Цветы и камни – символы миров,
Сплетённых за короткое мгновенье,
И чествовать тебя Париж готов,
Ведь я постиг здесь новое крещенье.

Иначе и не может быть никак:
Дух Эллина зовет в путь бесконечный;
Я уплыву, лишь заалеет стяг
На островах забвения беспечных.

Как хорошо, когда хранитель – Феб
Нам дарит уголок обетованный;
Калитки старой снова звякнет цепь,
Чтоб возвестить о встрече долгожданной.