Русская рать

КРЕСТ.

Не жалела, не ласкала жизнь, не пестовала,
На прощанье, моя мама мне свой крест дала
И на шею мне надела, и сказала - сын,
Крест несла я, как умела, ты теперь неси.

И еще мне говорила - посмотри окрест,
Каждый в жизни своей должен
Пронести свой крест
И размер его, и тяжесть определены,
Кто-то вынесет, кто-то сляжет,
Но все нести должны.

Кто несет его по вере, да по совести,
Кто поступки болью мерит,
Тем трудней нести,
Кто на плечи принимает
Тяжесть всю креста,
Тот немало горя знает,
Да душа чиста.

И с тех пор ношу я крестик
Алюминиевый,
В мирной жизни мы с ним вместе,
Вместе в дни войны,
Хоть по виду невелик он,
Меньше малости,
Но на свете многолика
Сила тяжести.

В МИНУТЫ ПЕРЕДЫШКИ.

А в минуты передышки на войне,
Когда техника и люди устают,
Зазвучат гитары звуки в тишине
И потянется на звук военный люд.

И окружит гитариста тесный круг,
И солдаты ему станут подпевать.
Разольется песня далеко вокруг,
Про Россию и про ту, что будет ждать.

Прошибёт до слез надрывный стон струны,
Про далекое, но близкое - свое
И покажется вдруг всем, что нет войны,
Отвлекутся просто парни от нее.

Полетит Душа домой, как рыжий лист,
Оторвавшийся от племени.
Нет. Не гитарою владеет гитарист,
А небольшой машиной времени.

А в минуты передышки на войне,
Когда техника и люди устают,
Запоют гитары струны в тишине,
О святом и сокровенном запоют.

ВОЙНА.

Вот невеста осталась одна – война!
Мать – старушка в слезах у окна – война!
В каждом доме воздвигнута праха стена – война!
Над сожженным селом тишина – война!

Вот последняя кроха доедена – война!
У детей малолетних в висках седина – война!
Их отец сгинул там, где в огне полыхает страна – война!
Изможденных детишек, целуя, рыдает жена,
Это война!

За колючим сплетеньем не люди, а тени – война!
На пределе терпенье, за что эти мученья? Война!
Вот, казалось надежда на нет сведена – война!
И сказала Россия: - нам война не нужна,
Но война, так война!

Чтоб вы нас покорили, тому не бывать!
Да разве ж мы вас просили войну воевать?
Так узнай, вражья сила, какая она – война!
И пусть летят похоронки до ваших родных,
Пусть встречают детей, то, что осталось от них,
Кем затеяна, тем пусть и проклята будет война!
Пусть ваши рухнут дома, да не останется стен,
Голод, холод, зима, только смерть, только тлен,
Это ваша вина, по вине и цена, в вашем доме – война!

Придет время, когда эта кончится тоже война,
Через год, через век, но закончиться ей суждено,
Зацветут города и вздохнет полной грудью страна,
И народ заживет лучше, чем до войны, но…

Не рожденные дети убитых бойцов – война!
Потерявшие, дети, матерей и отцов – война!
Искалеченных, сколько, душою оставит война!
Еще долго душевнобольной будет наша страна!

КАЗАКИ УШЛИ НА ВОЙНУ.

Растрепал гриву конскую ветер,
Казачонок к плугу прильнул.
Во станице бабы, да дети,
Казаки ушли на войну.
Журавель скрипит одиноко,
Гомон птичий стих под стрехой,
Редок стал заливистый хохот,
Звенящий по над Доном рекой.
Припев:
Но казачьему роду
Не бывать переводу
И военного лиха
Испытал он с лихвой,
Сбережет крест нательный,
Ну, а смерти в постели
Казаки предпочтут
Жаркий, яростный бой.

Все свалилось на плечи казачек,
Так уж повелось на Дону.
Пашут, сеют. косят, рыбачат,
Казаки ушли на войну.
В поздний вечер песни польются,
Выдавая женскую грусть,
О мужьях, которые бьются
С ворогом, за матушку Русь.

И как будто бы женщинам вторя,
Где-то на переднем краю,
Казаки, в кругу после боя,
Песню затянули свою.
Песню об оставленных семьях,
О земле, которой нужны
И что недалеко уже время,
Казаки вернутся с войны.

МОНОЛОГ ДЛЯ ВНУКА.

От политики б отторгнуться,
Да куда?
Если печь почти не топится
В холода,
Если уголь, цены аховы,
Да доставь,
Ты ее послал бы на хрен бы?
Сам представь.

Ошалели, окаянные,
Денег нет,
Пусть хотя бы деревянные,
Дай их мне.
Я, представь, что эти доллары
В глаз, ни раз,
А были б, точно дала деру бы
В Гондурас.

Чтобы пусть хоть мало пенсии,
Зато в срок,
Тяжко жить на одном если бы,
Страсть, внучок,
Страшно жить совсем беспомощной,
Просто жуть,
Раз и навсегда бы по ночи
Лечь, уснуть.

Раньше бабы, если встретятся,
Разговор.
Вон, соседушка невестится,
Через двор,
Пелагее дочка внука принесла,
А я от сына жду, пожду – ка,
Нет письма.

Про политику ни слова,
Никогда,
А началось все с Горбачева,
Вся беда,
Не скажу, богато жили,
Зато мир,
А сейчас, что натворили,
Кровавый пир.

Я ведь захватила, внучек,
Две войны,
Обе препоганый, случай
Для страны.
Так вот в той, гражданской, первой,
Тоже так,
Непонятно было всем, нам,
Кто же враг.

Кто за белых, кто за красных,
Зелень, синь,
Сколько горя, слез, несчастий,
Сам прикинь.
И сейчас такая ж песня,
Что тогда,
Что ж за жизнь такая, если
Всем беда?

Мне то что? Стара и скоро
На погост,
На веку хлебнула горя,
В полный рост,
Ну, а вы то молодые,
Вам то жить,
Вам и надобно Россию
Защитить.

Чтобы вы детей растили,
Нам покой,
Много ль надобно России,
Бог ты мой,
Хватит смерти, хватит крови,
Хватит мук,
Мир хранится лишь любовью,
Понял, внук?

РУССКАЯ РАТЬ.

Как поднимался дым до небес,
Да так, что солнца лик закоптил.
Шел народ с насиженных мест,
Зверь поглубже в лес уходил.
В дьяволом придуманный Ад,
В стонах погружалась страна
И как далекого грома раскат,
Проносилось слово – война!

Мерно бил тревожный набат,
На святой, великой Руси.
Призывая встать в один ряд
Всех, кто меч способен нести,
В ширину могутнейших плеч,
Поднималась русская рать
И руками ратников меч,
Заносила Родина – мать!

Было так во веки веков,
Так должно из века быть в век,
В ореоле блеска клинков,
Русский оживал человек,
Начиналась жуткая сечь,
На просторах дивных, Руси
И лилась славянская речь,
Да такая, что святых выноси!

Но святые это поняв,
Сами начинали орать,
Сторону России приняв,
Бей врага! Круши в бога – мать!
Святостью сочтемся потом,
Так уж русский люд научен,
Привык на поле брани свой дом,
Бранным словом защищать, да мечом.

И врагов редели ряды,
Мерк в глазах их солнечный свет,
Коль другим желаешь беды,
Жди обратно множество бед.
И снова колокольный набат,
Плыл по святой, великой Руси,
То за победу русский солдат
Молитву небесам возносил.

ТОПОР ВОЙНЫ.

За плечами война, за плечами бои,
За плечами остались друзья мои.
Скудная земля, перевалы гор,
Средь которых я зарыл войны топор.

И только сердце стучит в груди,
Дробью пулеметною.
Что там в мирной жизни, что там впереди,
Что в дальнейшем ждет меня.
И мне кажется, нервы звенят
Струною перетянутой,
Как  забытый мир встретит вновь меня
В стране обманутой.

Мне бы взять да забыть все об этой войне,
Удалиться, пожить где-нибудь в тишине.
Только где тот покой, чтоб ни клят и не мят,
Ведь повсюду со мной души павших ребят.

Их сердца с моим рядом стучат,
А кажется, стучат в моем,
Их не видно, но знаю стоят
Строем за моим окном.
Их не слышно, но, знаю идут
Шаг в шаг за моей спиной,
Их нет в живых, но я знаю умрут
Они только во мне и со мной.

Я топор свой зарыл, а надолго ль, Бог весть
Почитай топоры здесь у каждого есть.
Хватит малой искры, чтоб разжечь вновь войну
А достать топоры хватит пары минут.

И опять брат на брата пойдет,
И будет сын стрелять в отца,
И Россия бессильно замрет,
В страхе ожидая конца,
Покуда дьявол страстей и наживы
Не натешит плоть свою,
Мы под бредни политиков лживых
Будем погибать в бою.

За плечами война, за плечами бои,
А в боях тех, страна, гибнут дети твои.

Я БЫЛ НЕ ТОТ.

Я у врага прошу прощенья,
За то, что я его убил,
Хоть начал он, а я лишь мщенье,
Которое он заслужил.
Я принял грех, он камнем в душу
Упал и тяжестью давил
Я вместе с тем, кто шел с оружием,
Себя в себе в тот миг убил.

Казалось весь вселенский холод
Ворвался в плоть мою сквозь поры,
Я был уже не тот, который
Был прежде весел, мил и молод.
Я оставался прежним с виду,
Все те же девятнадцать лет,
Я не таил на мир обиду,
Но знал - назад дороги нет.

Знал, не вернуть назад веселья,
Как павших не вернуть друзей
Душа монахом скрылась в келье,
Уйдя от мира и людей.
Она старела в заточенье
И я, смирившись с этим жил,
Я ощущал себя лишь тенью
Того, который прежде был.

Я у врага прошу прощенья,
За то, что я его убил
Хоть начал он, а я лишь мщенье,
Которое он заслужил
Я знал, что грех свой приумножу,
Покуда топчет землю враг,
Но как мечтал я, стать моложе
В своих небезмятежных снах.

АИСТ.

Даже волки и вепри,
Пробегают вдали,
Только вольные ветры
Лижут раны земли.
Пусто здесь днем и ночью,
Пепел лишь, да зола
И никто жить не хочет
На останках села.

Облетают птиц стаи
То село стороной,
Лишь гнездо белый аист
Свил, вернувшись, домой.
Свил, вернувшись, без пары
И в гнезде тосковал,
О погибшей в пожаре,
Он семье вспоминал.

Помнил он как встречали
На селе их прилет
И как люди кричали,
Скоро ждите приплод!
Кто  то дочери рад был,
Кто то сына просил,
Будто аист и вправду
Им детей приносил.

Помнил как появился
Аистенок – малец
И как сам он гордился
Своим званьем – отец.
Он не знал, что стоял мир
На пороге войны,
В результате он стал сир,
Ни мальца, ни жены.

Ни жилья, ни деревьев,
Все сгорело дотла,
А как гуляло и пело
Населенье села
И работалось споро,
И хотелось всем жить,
Но пришел лютый ворог
Начал жечь и крушить.

Не изведал пощады
Здесь ни стар, и ни млад,
Если Ад есть и вправду,
То здесь сущий был Ад!
Никого не осталось,
Ничего не растет,
Но надеется аист,
Вновь вернется народ.

В РОССИИ.

А в России закаты багровеют как кровь,
А в России восходы, каждый раз как рожденье,
А в России уж если любовь, так любовь,
А уж если гулять, так гулять с наслажденьем.

Если пить, так до дна, если бить, так за дело,
Если жить - так сполна, а смерть - в чистом и в белом,
Если в гости, так встретят хлебом – солью, да лаской,
А с мечом, так приветят, что жизнь станет адской.

Здесь зла долго не помнят, но обид не прощают,
Коль предатель, будь, проклят, а друзей защищают
И если вдруг у порога затопталась война,
Встанут все, ведь нас много, а Россия одна.

А в России душа, как всегда нараспашку,
Если нет ни гроша, то снимают рубашку,
Если смех, так до слез, если песни, так вместе
И дуэли всерьез, коль касается чести.

И Россию мы звать, неспроста стали мамой,
Ведь для русича мать, человек самый главный,
Потому то и будет жить вечно Россия,
Что у русских две мамы и обе родные.
Дембельский альбом.

Оформляю дембельский альбом,
Потихоньку вещи собираю.
Скоро свидимся с тобой мой дом,
До мелочей гражданку вспоминаю.

Я теперь спокойно не усну,
В памяти я все перебираю.
Только лишь глаза свои сомкну,
Вижу дом, где мать живет родная.

Вижу город, вижу те дороги,
По которым, с детства я ходил,
Вижу вновь друзей своих я многих
И девчат, с которыми дружил.

Оформляю дембельский альбом,
В нем свою, я отражаю, службу,
Чтобы помнить тех, с кем был знаком,
С кем расстанусь, сохраняя дружбу.

КОЛЫБЕЛЬНАЯ.

Отзвенели птичьи трели,
Тихо яркий день угас,
Мать поет у колыбели
Песню выплаканных глаз.

Спи, сыночек, пусть приснятся
Тебе сказочные сны,
Пусть не встретишь ты богатства,
Лишь бы не узнал войны.

И качанью колыбели,
Шевелятся в такт уста,
Только в маленькой постели
Не лежит никто, пуста…

Спи, мой мальчик, ты ведь знаю,
Не оставишь мать одну,
Ты, кровиночка родная,
Не ушел на ту войну.

Звезд мерцанье еле – еле,
Проникает в мир незримо,
На подушке, в колыбели,
Лежит детский фотоснимок.

Спи, любимый, спи спокойно,
Ты ведь не был в том бою,
Спи, хороший, к черту войны,
Я про мир тебе спою.

В рамке траурной на стенке,
Воин, парень молодой,
Тот, чей снимок в колыбели,
В сон ушедший вековой.

Спи, малютка, баю – бай,
Вся страна в глубоком сне,
Спи, сыночек, спи и знай,
Ты не умер на войне.

Слились в месяцы недели,
Но каждый вечер, в тот же час,
Мать поет у колыбели
Песню выплаканных глаз.

Спать пора, мой мальчик милый,
Ты ложись, а я спою,
Пусть пройдут все беды мимо,
Баю, баюшки, баю…

НИТЬ СМЕРТИ.

Трассеров молнии небо светили,
Сыпался дождь из свинца.
Видно в России, видно в России,
Войнам не будет конца.

Яркой звездой загорелась ракета
И вновь погрузилась во тьму,
С той стороны, нитью смерти я с кем-то
Связан, а с кем, не пойму.

Где-то кукушка закуковала
Что-то осталось там мне,
Впрочем, о чем я, прогнозов так мало,
Сбывается на войне.

Сердце по дому родному тоскует,
В мыслях, авось, пронесет.
Долгие годы кукушка кукует,
А вдруг беззастенчиво врет.

Что нам отпущено в жизни судьбою,
Малость и ту коротим,
Из боя выходим, готовимся к бою,
Воюем, а мира хотим.

С кем же я связан ниточкой смерти,
Кто на другой стороне?
Куда полетит похоронка в конверте,
К нему, или ко мне?

Конец передышки, нас вновь атакуют,
Пуля мою нить оборвала…
И тишина, лишь кукушка кукует,
Опять наврала.

СЛЁЗЫ.

А слезы у детей всех одинаковы
И слезы матерей похожи тоже,
Когда несчастье и глаза заплаканы,
Не так заметна разность в цвете кожи.

И здесь не нужно знанья языков,
Наречий, или местных диалектов,
И обладанья мощным интеллектом,
Язык слезы понятен всем без слов.

Как, впрочем, и язык волос седых,
И рано появившихся морщин,
Без перевода, ведь язык беды
Для всех, без исключения, один.

ХОЧУ В АРМИЮ.

Ты говорила мне так мило –
Что ты в армии забыл?
Сейчас там служат лишь дебилы,
А ты разве же дебил?
Сейчас война на каждом шаге, –
Ты кричала мне любя –
Сидят всюду враг на враге
И все целятся в тебя!

Припев:
Но хочу в Армию, в Армию я,
Армия любовь моя,
С противотанковым ружьем,
На шее автомат,
Крутым я стану мужиком,
Мне будет черт не брат!
Я хочу в Армию!
Я хочу в Армию!

Ты криком надорвала глотку,
Мне слюной в лицо брызжа.
Ты сосчитала все подлодки,
Что на дне морском лежат,
Сколько сбито самолетов,
Не раскрыто парашютов,
Но мне хочется чего-то,
Меня тянет почему-то!


Ты доканала военкома,
А, вернее, твой язык!
Он пятый день от тебя в"коме",
А здоровый был мужик.
Сейчас слепой, глухой, горбатый,
Наркоманы, алкаши,
Все стремятся во солдаты,
Ну, чем я хуже их, скажи?

Припев тот же.

Я СПОЮ ТЕБЕ.

Я спою тебе, хочешь спою?
Как у жизни стоял на краю,
Как друзей я терял в бою,
Я спою тебе, хочешь спою?

Как рвалась под ногами земля,
Как в атаку шел, под мать твою!
Как лежал, Бога жизни моля,
Когда ранен был, хочешь спою?

Я спою тебе, хочешь спою?
Как я рад был вернуться в семью,
Рад был видеть улыбки детей и твою,
Я спою тебе, хочешь спою?

Как я днями работал и жил,
А ночами опять был в бою
И орал, кровью пот с меня лил,
Все ты знаешь, но хочешь, спою?

БЕРЁЗОВЫЙ ЛЕС.

Как красив был тот сказочный лес,
Где березки одна к одной,
Погулять бы с подружкою здесь,
Все потом, когда кончим с войной.
А сейчас, весь окопами взрыт,
Неказистой, солдатской лопаткой,
Лес затих, а быть может и спит,
Как боец, пред решающей схваткой.
Опрокинут был взрывом рассвет,
Леденил душу минный вой,
По леску загуляла смерть,
Ей, костлявой, на радость бой.
Мины падали на блиндажи,
Разбивая бревен накат
И отлетала со взрывами жизнь,
Не успевших проснуться, ребят.
Кто вскочил, тот защиту искал,
Только, что тонкий ствол, или ветвь,
Ливнем жутким свинец полоскал,
Разрывая берез скелет.
На палитру берез легли,
Дополнением к белому с черным,
Цвета нашей, родной земли,
Вперемешку с солдатской кровью.
И, казалось, то кровь берез,
Искореженных  взрывами,
Растворялась в потоках слез,
Что сдержать не под силу им.
Падали сраженные березы,
Падали сраженные солдаты,
Замирая в неудобных позах,
На траве, телами их, примятой.

Солнце вновь покинуло Восток,
И пустилось к Западу шагать,
Вышел на прогулку вольный ветерок,
Но не смог он местности узнать.
Там, где лес березовый был,
Только пни, да пожара след,
Ветерок ошалело застыл,
Помрачнел, наступивший рассвет.
Траур лег на луга и поля,
Заблестела слезою роса,
В чем же так провинилась земля,
В чем же так виноваты леса.
Время скроет и раны, и слезы,
Новый лес зашумит на крови
И уже молодые березы,
Будут слушать признанья в любви.
А высоко-высоко в небесах
Птицы песню влюбленным споют,
О березах и о бойцах,
Что сражались в одном строю.

В ЧЕЧНЕ.

В белесой дымке гор гряда
И я не думал никогда,
Что попаду сюда.

А на вершинах туч рванье,
И где–то кружит воронье,
Знамение, но чье?

А ты не каркай, воронье,
Все, что отпущено, мое
И это не вранье.

И не молил, и не молю,
Хотя как всякий жизнь люблю,
Но что бы ни было, стерплю.

Я знаю, жизнь дается раз,
Лезть сдуру в петлю не горазд,
А дальше уж, что бог мне даст.

В кругу друзей, в краю врагов,
Я в принципе на все готов,
Но все же лучше без гробов.

ДЕНЬ ПОБЕДЫ.

День победы - в этот день
Улыбнулся нам Всевышний -
Праздник для живых людей,
Траур по бойцам погибшим.
Слезы от смертей людских,
Радости победной слезы -
Это розы для живых,
Это розы для живых,
Это для погибших слезы.
День победы - это боль,
Боль потерь невосполнимых.
Это для живых любовь,
Это память о любимых:
Тех, кто не пришел назад,
Тех, кто спас страну от мрази.
Души их с небес глядят,
Души их с небес глядят -
Это их по праву праздник.
День победы - это миг,
Миг длиной в четыре года.
Это ликованья крик
Победившего народа.
День победы - это жизнь,
Жизнь отдавших, ради жизни.
Только не забудьте их,
Только не забудьте их,
Тех, кто этот миг приблизил.

КТО МЫ?

Насыпь бруствера и окопы,
Земляной рот раззявили.
Прошагавшие пол Европы,
На своей земле не хозяева.

По штандартам фашистским ходившие,
Над рейхстагом флаг водружавшие,
Кто мы все-таки, победившие,
Или все-таки проигравшие?

Почему земля взрывами вспахана,
Вместо лемеха плуга стального?
Почему мать седа и заплакана,
Встретив сына, уже неживого?

Почему мы такие несчастные?
Почему небогатые, нищие?
Почему нас делают расою
Не живущею, а отжившею?

ПОЧТАЛЬОН.

Печальный вестник скорых похорон,
Как мину для родителей солдата,
Приносит весть о смерти почтальон,
Стараясь не встречаться с адресатом.
Надеясь не услышать взрыва боли
И оказаться в эпицентре так некстати,
Себя он не готовил к этой роли-
Разносчик смерти и приемщик тех проклятий,
Которые вонзятся, роем ос
И душу истерзают всю до крови,
Не убивал он, только весть принес,
Но вестник был во все века виновен,

И почтальон всем сердцем проклинал
Судьбу за эту подлую награду,
И с горечью о прошлом вспоминал,
Когда он был несущим людям радость.
Когда он к людям шел и нес им весть
О новорожденном, о юбилее, свадьбе,
Он изнутри светился будто весь
И люди его видеть были рады.
Война перечеркнула в один миг,
Все то, ради чего он всю жизнь прожил
И первый разорвавший душу крик
На месте почтальона уничтожил,
На месте почтальона уничтожил.

Его бояться стали как чумы,
Хоть понимали, что не виноват он,
Но черным вестником он стал, увы,
Для матери и для жены солдата
Он сгорбился, как лунь, весь поседел,
Не верящий, он начал в бога верить
И лишь шептал: "Господь терпеть велел,"
Но какой мерою терпение измерить.
Неразговорчив стал он, да и с кем,
С кем говорить мог, приносящий беды,
Лишь ночью в затянувшейся тоске
Наедине он с богом вел беседы,

Отгородившись ночью ото всех,
От кого днем не мог отгородиться,
Он все пытался вычислить тот грех,
Заставивший народ в крови умыться.
И не понять, молился ль, упрекал
Он на коленях перед образами,
Он говорил, а бог? А бог молчал,
Не отвечал ни жестом, ни словами.
Да собственно ответов он не ждал,
Вернее ждал единого ответа,
Он и вопрос один лишь задавал,
Когда же, наконец, придет ПОБЕДА?

СЫН.

За окном трещат морозы,
Но зной ли, стужа ль, все одно,
Осушить по сыну слезы,
Ничему не суждено.
То ли  жизнь так долго длится,
Как в замедленном кино,
То ли сон кошмарный снится,
А проснуться не дано…

Вот он, сын, такой желанный,
Статный, сильный мой сынок,
Вот его мы провожаем в Армию,
Служить свой срок.
Вот он весело смеется,
А в глазах печаль и грусть,
Обещает, что вернется,
Мама, жди и я вернусь.

Разгулялась непогода,
Предвещая холода,
Провожала на два года,
Проводила навсегда,
Лишь салютом троекратным,
Резануло по сердцу,
Да лучше б ты пришел обратно,
Жив. Без всяких почестей.

Все, от самого рожденья,
Осветила память в миг,
Сын был, рода продолженье,
А остался памятник.
Ты один был в целом свете,
Двадцати неполных лет,
Мать должна жить в своих детях,
А в ком жить, когда их нет?

Под окном шумят березы,
Поменяв листву опять
И не успевают слезы,
На подушке, просыхать.
И живет обида в сердце,
И не хочет утихать,
Потому, что разум смерти,
Не желает принимать.

На комоде старый снимок,
Взгляд твой укоризненный,
Не со мной теперь ты, с ними,
Чей путь кончен жизненный.
Не дождаться мне невестки
И не нянчить мне внучат,
Интересно, в мире, есть ли
Тот, кто в этом виноват?

Кто за это все в ответе,
За войну, за крах судьбы?
Снятся дети, дети, дети
И гробы, гробы, гробы…

НЕТ, ЭТО НЕ РОССИЯ.

Не странно ль, что почти любой чеченец,
Нас, русских, бранным словом помяня,
Гордится, что Россию на колени,
Поставила столь малая Чечня.

Что не они, а мы просили мира,
Ушли, оставив пленными своих
И наплодили столько вдов и сирот,
Что не поймут нас, мертвые, живых.

Не мучайтесь военные в сомненьях,
За что и кто сумел подставить вас,
Нет. Это не Россия на коленях,
А тот, кто на войну отдал приказ.

Тот, кто не ведал тягот и лишений,
Кто вас на смерть заведомо толкал,
Нет. Это не Россия на коленях,
А то, кто на смертях жал капитал.

Вас выбрали козлами отпущенья,
Так часто получается, увы,
Нет. Это не Россия на коленях,
А те, кто ею правит из Москвы.

Кто не терял своих родных и близких,
Кто под охраной ходит в туалет.
И первым делом, виноват российский,
Доверьем облеченный президент.

На протяженье многих поколений,
Топтал Россию вражеский сапог,
Пытались. Но поставить на колени,
Ее никто и никогда не смог.

И нечего стыдиться тем военным,
Кто выполняло полученный приказ,
Нет. Это не Россия на коленях,
А мразь, которой дела нет до вас.