Поэма БОЛЬ

Я бы для тебя так много сделала!
Всё творю – зачёркиваю снова…
В жизни нашей чёрной - столько белого!
Я клянусь, что он – всему основа.
И на белом, как в блокноте письменном-
Пара строк. Исход - необратимый.
«Для тебя!» И подпись: «Мой единственный!»
Тяжелее признавать:…
«любимый»…

Мы говорим: «Я не предам»,
Мы своё сердце несём на блюде,
Но, исключая возможность травм,
Мы презираем, когда нас любят.
Будучи жертвой чужих интриг,
Мы поддаёмся соблазнам фальши.
Не представляя, хотя б на миг,
Что будет с нами секундой дальше.
Наши молитвы – сплошная блажь.
Наши мечты – меркантильный росчерк.
Лица мелькают, как вернисаж.
Около имени ставим прочерк.
Мы так тщеславны в своих делах,
Ястребом кружим над степью вольной…
Что тогда в жизни этой не прах,
Если другим мы делаем больно?...
Стёрлись навеки вражда и месть.
Душу уже не терзают страсти.
Всё-таки, страшно помнить, что есть
Тот, кому сердце разбил на части.
Где он и как отыскать его?...
К счастью тернисты порой дороги.
Лучше быть в сердце у одного,
Чем на словах мельтешить у многих.
Силы найти на новый прыжок.
Выковать ключ для незримой дверцы.
В сердце любимом – так хорошо…
Только найти бы
 такое
сердце…

Отчего приходит боль, скажите?
Говорят, что бьют по клину клином.
Боль -  когда льёт слёзы долгожитель
Над могилой собственного сына.
Боль – когда невесте - похоронка.
Боль – когда у маленького храма
На ступеньках бросила ребенка,
Молодая выпившая мама.
Боль – когда теряешь дорогое,
Нужное… до жара, до озноба.
Или боль – не это… боль – другое?
Слёзная, отчаянная злоба?
Стиснутые руки. Плен сомнений.
Ночи напролёт в бессонной муке?
Боль – как пережиток сожалений.
Боль – как недосказанность разлуки.
Каждому своё. Любому - близко
То, что пережил и то, что вынес.
Сложно, чтоб из сердца-обелиска
Чуть поздней, цветок надежды вырос.
Боль – когда на каменных массивах,
В россыпи последнего богатства
Умирает, корчится Россия,
Променяв на деньги силу братства.
Только то – боль Родины – мне скажут,
А у нас, что там у нас на сердце?
Наши души – в копоти и саже,
Друг для друга закрываем дверцы.
Мы не ненавидим и не любим.
Мне простите эти обороты.
Не марионетки и не люди,
Убегаем в серые заботы.
Укрывая злость под безразличьем,
Сглаживая ненависть улыбкой.
Хоть бы рассказали для приличья
Про свои удачи и ошибки!

Чтобы зваться «личность», а не «тварь»,
Чтобы побеждать и вновь бороться.
Плюнь в колодец, говорили встарь, -
Будешь пить из этого колодца.
                * * *
А мы молчим (неплохо для начала)
На эти взгляды, что пусты и едки.
И что ж? Потом удивлены немало
За что в ответ швыряют нам объедки?
                * * *
Так сложно понимать, что мы – не вечны.
Что будет там, за гранью темноты?
И с каждым мигом, с каждой новой встречей
Уходят вдаль минувшего черты.
Гримасы лиц и горечь расставаний
Стирает память, словно мел с доски.
Спешат часы и дальность расстояний
Нас лечит от немыслимой тоски.
Да, горе бы могло изжить в нас счастье,
И заковать любовь в холодный лёд.
Но человек порой и сам не властен
Отслеживать стремительный полёт
Своих эмоций, масок, рассуждений.
Он – лицемер. Зачем его винить?
Он предпочтёт из сотен наваждений
Себя сильнейшим ядом опоить.
Яд будет самым сладким – без вопросов.
И, умирая, скажет человек:
«Я выбрал в этой жизни лучший способ,
Чтоб скоротать красиво жалкий век.
Что мне людишки? Их сознанье глупо».
Закроет очи и уйдёт во тьму,
Чтоб рассмотрели бережно, под лупой,
Всё то, что раньше нравилось ему.
Чтоб не судили строго, как поэта,
Чтоб памятник воздвигли на века.
Чуть задержались около портрета
И пыль стряхнуть не дрогнула рука.
Но вот поплачут – дым. И снова скачка.
Пускаемся в чужую колею.
Жизнь лечится, как белая горячка.
Но кто ж излечит рану не свою?...
И, если время близится к финалу,
Свою молитву повторяем вновь.
Короткий миг – его ничтожно мало.
Но всё же он бессмертен, как любовь.
  * * *
                Так тихо падал снег. Я вновь бреду по скверу…
Опять одна. И снова, снова без тебя…
Кто выдумал нелепую манеру
Учиться быть одной, на сердце лёд дробя?
Любить другое – труд, стихи, картины,
Идти к другому – к славе и к деньгам.
Стать жертвой чьей-то общей паутины
И заживо отдаться паукам.
Сжирает общество твой личный статус цели…
Я на скамейке. Минус двадцать два.
Смотрю, как спят заснеженные ели
И сами в стих сплетаются слова.
А где-то ты. Не знаю… как обычно.
А где-то я. Да где вот?... Пустота.
Бросаю в снег обломанные спички.
Спущусь на Каму. Черная вода.
Еще не тает, но уже не корка,
Субстанция холодного желе.
Воспоминанья душу режут горько.
Я нарисую пальцем на стекле,
Когда поеду, твой знакомый профиль,
Твои глаза – и всё опять сотру.
Потом опять завариваю кофе…
И яростная злоба поутру.
Куда бежать мне с набережной Камы?
Я на распутье тысячи дорог.
Какой мне путь избрать, далёкий самый,
Чтобы меня к победе приволок?
К победе над собой. Как ни звучало,
Забавно вспоминать. Идут года.
А кажется, еще вчера качала
Воспоминанья мутная вода.
И не с тобою здесь, на этом месте,
Где я одна, где я стою и жду,
Мы говорили. Мы бродили вместе.
Не вспомню даже и в каком году.
Я ненавижу те подъемы к роще...
Ты помнишь, речка, как в руке рука
Мы застывали? Всё же было проще
Наивна жизнь моя, наверняка.
Я предала? Иль он – мой первый опыт
Ошибки, совершенной десять раз?
Мы не услышим будущего ропот,
Пока лавина ни поглотит нас.
Пойду наверх. А память не согреет...
Мимо прохожих, лестниц и машин.
Встречаюсь взглядам и опять жалею
Бесчувственное дно моей души.
Когда-нибудь еще наступят вёсны
И я прощу, кого простить не в мочь.
Сквозь синий дым – к знакомым перекрёсткам
И снова день пройдёт. Настанет ночь.
Я вновь замру у здания вокзала,
Где тоже что-то сожжено дотла.
Когда-то не обдуманно сказала,
Потом не пожалела, что ушла.
Но всё проходит. Остаётся место.
Таких экскурсий горек мне парад.
А ты?... да где ты?... С кем ты? Неизвестно.
Мой город мне напоминает ад.
* * *
Я тебя полюбила за то, что ты есть.
Это может быть, странно слышать.
Мир циничен, корыстны и ложь и лесть,
Но любовь этой грязи выше.
Мои слёзы никто не увидит. Бред.
Скажешь: «Снова слова пустые».
Я других - не люблю. Ты же знаешь, нет.
Слишком мысли порой простые…
Каждым словом… пишу… – в сердце новый нож.
Скоро всё изойдётся кровью.
Говорят, что любовь – это счастье. Ложь.
Очень больно дышать любовью.
Чтобы выдержать, нужно порой быть злей,
И молчать, себя не жалея.
Если холод в душе – сам себя согрей,
Ведь никто другой не согреет.
Я тебя полюбила за то, что ты есть.
Это может быть, странно слышать.
Мир циничен, корыстны и ложь и лесть,
Но я знаю, что буду выше.
* * *
Жила-была моя Душа. Она страдала и любила.
Вином отчаянье топила. И умирала не спеша.
Жила-была моя Мечта. Она взлетала и парила,
Пока крыла не опалила, решив, что солнце – не чета
Ей – бесконечной, броской, нежной,
Такой красивой, безмятежной,
Такой волнующей, безбрежной,
Воздушной, лёгкой, словно свет…

Теперь Душа моя – пьяна.
Теперь Мечты – навеки нет…
* * *
Когда тебя не стало, так болезненно
Мне отдались прощальным рикошетом,
Воспоминанья, резавшие лезвием
И мысли, согревающие светом.
Такой контраст, казалось бы, нечаянный.
Несовместимость радости и горя.
И спектр – от холодного отчаянья,
До нежности волнующего моря.
* * *
Было главным – идти. Было главным – искать.
Было главным в дороге – тебя не терять.
И морозило слово. Молчание – жгло.
Я молюсь, чтобы это однажды прошло.
До сих пор не могу я поверить беде:
Ты – во мне, в моём сердце… и больше нигде.
Ты – в пространстве далёкой, но вечной Любви.
Значит, вместе со мною незримо живи.
Значит, радуйся солнцу и каждому дню.
Я тебя сберегу. Я тебя сохраню.
Только болью мне душу терзать не спеши…
Не впущу ни за что в подземелья души.
Просто будь тихим эхом, звездою в ночи.
И не надо кричать. Промолчи… промолчи.
И не надо молить. Я забуду, клянусь...
Не проси возвращаться – ведь я не вернусь.
Я боюсь этой боли. Я знаю о ней.
Ты ведь сделаешь снова. И будет больней.
Ты ведь можешь забыть. Ну а я - ухожу.
Отпускаю тебя. Не держу…
Не держу.
 
Когда человек уходит –
Всегда остаётся память.
Всё светлое – в мир выходит,
А тёмное – в бездну канет.
Нам  мысли грызут душу.
Закрылась над ним крышка. 
Мы вспомним, что был нужен,
Да поздно уже… слишком…