Сказка про Лиса и Ветер

         С тех пор, когда мы в последний раз видели Молодого Лиса, прошло немало времени. Шкурка его стала чуть менее рыжей, хотя и не потускнела – цвет обрел глубину и сочность зрелого каштана, а глаза из фиалковых превратились в серые, как рассветное осеннее небо. Уже никто не называл его Молодым Лисом – просто Лис и Лис. Так будем и мы называть его отныне, тем более что Лис привык к этому (ведь не только человек ко всему привыкает). Лис подрос и окреп, не стало в нем щенячьей неловкости и неуклюжести, с ними ушло и наивное ожидание ежедневных маленьких чудес. Бродил Лис по свету, иногда – между сном и явью, видел многое и думал о многом. Его путешествие началось так давно, что он и сам не помнил, почему и как. Лису нравилось смотреть – на мир, на зверей и людей, нравилось слушать дыхание леса и встречать рассветы, сидя на холме. Солнышко любило Лиса, потому что его лучи красиво ложились на нарядную лисью шкурку, Ночь любила Лиса, потому что глаза его таинственно светились в ее темноте, и Земля любила Лиса – ведь его лапы так ласково ступали по ней… Лис шёл плавно и уверенно, и лишь изредка шаг его сбивался. А когда шаг его сбивался – происходило много разных вещей, потому что наступало время действовать, а не наблюдать. Так случилось и на этот раз.
На тропинку, которую не заметил бы ни один человек, зато отлично видели звери, спланировал большой леденцово-желтый лист. Игриво покружился и, задев Лиса по носу, опустился у его лап. Тогда-то Лис остановился и, оглядевшись, спросил:
 - Кто здесь? (Заметьте, он не спросил «есть тут кто-нибудь», так как был прекрасно осведомлен – кто-нибудь есть всегда, пусть даже его и не видно порой).
Шелест листьев где-то наверху был ему ответом. Лис принюхался, отступил назад… и, поддавшись внезапному порыву, опустил левую лапу на упавший лист. Чуткие чёрные подушечки ощутили, насколько лист свеж и упруг, сколько в нем осеннего сока и пряного привкуса скорой осени. Лис задумался. Почему лист упал перед ним? Или его кто-то уронил специально? А зачем? Неужели только для того, чтобы проходящий мимо Лис остановился и поразмышлял о чём-то?   
 - С тобой говорит ветер. Но ты его не понимаешь, - раздался сверху торопливый трескучий говорок и, осыпая Лиса кусочками веток и коры, по стволу дерева спустилась крупная белка. Ее шубка уже начала превращаться из рыжей в серо-бурую – белка готовилась к зиме.
 - Ветер частенько разговаривает с людьми и зверями, но его почти никто не понимает, совсем как ты сейчас, - белка указала лапкой на лист. – Смотри, он сделал тебе подарок. Наверное, ты ему понравился.
Лис был озадачен – ему еще не приходилось становиться объектом внимания такого количества разных персон одновременно. Ветер, белка… К белкам Лис относился с симпатией, потому что они были такие же рыженькие, как  он сам, и весёлые. А иногда сердитые. Но никогда – задумчивые. Задумчивости Лису хватало своей, поэтому он любил общаться с теми, в ком ее не было.
 - А кто-нибудь вообще понимает, о чем говорит ветер? – заинтересованно спросил он.
 - Конечно, - ответила белка, снисходительно глядя на него, - деревья понимают, и трава понимает, и паруса больших кораблей, которые строят люди, и ветряные мельницы на полях, где растет пшеница.
Лис подумал про себя, что с ветром, должно быть, не так-то просто водить дружбу.
Белка, рассыпая слова, как орешки, продолжила трещать:
 - Видишь ли, Лис, я понимаю ветер потому, что мы – я имею в виду,  белка и ветер – очень похожи между собой. Мы стремительны, мы скользим через листву, касаемся веток, заставляем деревья шелестеть и двигаться. Понимаешь? Мы отличные друзья с ветром, мы почти родня.
 - Может быть, и понимаю, - ответствовал Лис, - только по-своему, по-лисьи…
Кроны деревьев над его головой вновь зашумели, и он попытался вслушаться в шелест листвы. Ему почудилось, что ветер зовёт его куда-то.
 - Ну? И что же ты не идешь? Он зовет тебя за собой. Только хорошенько подумай, прежде чем связываться с ветром, – белка насмешливо затанцевала, цепляясь лапками за кору дерева, и – хоп! – в мгновение ока скрылась на верхушке.
«И правда, что это я», подумал Лис и сошел с тропы. Он чувствовал, как ветер ерошит его шерстку, доносит запахи леса, цветов и зверей, видел, как мягко колышется трава. Он удивился, что не замечал всего этого раньше. И двинулся по направлению ветра.
Лису нетрудно было следовать за ветром, ведь он давным-давно покинул Лисолесье, родичей и друзей, и ходил там, где ему вздумается, не задерживаясь нигде надолго. День сменял ночь много раз, лето, и так бывшее на исходе, сменила давно подкрадывающаяся осень. Иногда ее можно было даже увидеть: в застывшей воде лесного озера, засыпанной прошлогодними сосновыми иголками (Лис мечтал разглядеть там русалку, но Ветер поднял на воде такой тарарам, что она не показалась им), в холодной резкой синеве небес (Лис смотрел в них так долго, что Ветер рассердился и затянул их тучами), в куче опавших листьев (Ветер разметал ее из озорства). Хорошо было Лису в компании Ветра, разве что беспокойно – и никогда Лис не чувствовал уверенности в том, что будет завтра. Ветер то разгонял тучи, то навевал грозу; становился едва уловимым или внезапно превращался в стремительный вихрь, за которым лисьи лапки очень старались угнаться.
И все-таки Лис был счастлив. Он полюбил дремать на холмах в высокой траве, когда Ветер едва уловимо, так ласково и нежно ерошил его шерстку. Он полюбил бежать быстро и легко через поля, когда собиралась гроза и Ветер настойчиво толкал в спину – быстрей! Быстрей! Лис полюбил ночи, когда Ветер разгонял облака и взгляду открывались тысячи мелких и колючих звезд, рассыпанных в небесной черноте, словно бисер в плоской чаше.
Лису хотелось выучить язык Ветра, чтобы услышать, о чём он думает и мечтает, к чему стремится и зачем. Сам-то Лис рассказывал Ветру много, и Ветер слушал. Редко, очень редко он сердился на Лиса и уносил его слова подальше – бросал в шквал, или начинал дуть так сильно, что Лис умолкал, не слыша себя. Иногда Лису казалось, что он вот-вот поймет, о чем ему поет, шепчет, шелестит, свистит Ветер, но – увы! – у него не получалось, хотя он очень старался, вслушиваясь и пытаясь слиться с ветром.
Так и осталась у Лиса одна мечта – понять, о чем поет Ветер. В одно солнечное осеннее утро он сел и крепко призадумался. Что же делать? И вспомнил Лис то, о чем говорила ему белка: что ветер понимают деревья, и трава, и паруса больших кораблей, которые строят люди, и ветряные мельницы на полях, где растет пшеница. И пошел Лис к деревьям за советом, тем более что лес был недалеко. Подкравшись к почтенному пожилому дубу, Лис деликатно кашлянул и завел разговор:
 - Солнечного дня вам, уважаемый. Ваша мудрость могла бы помочь мне в одном трудном вопросе.
Дуб благожелательно прошелестел в ответ что-то одобрительное.
 - Не подскажете ли, как выучить язык ветра? - осведомился Лис.
 - Странный вопрос от лисы! И, пожалуй, для лисы это невозможно.
 - Но почему?
 - Потому что ветер к лисам не имеет ни малейшего отношения, дружок.
 - Простите, но я не согласен с вами. Мы с ветром такие друзья! Мы везде вместе. Он ерошит мою шерстку. И разгоняет тучи, чтобы я посмотрел на чистое небо.
 - В самом деле? Не ошибаешься ли ты, малыш? Быть может, ветер делает это не для тебя, а просто потому, что он – ветер?
Лис рассердился на старое дерево, но не подал виду. Поблагодарил за беседу и пошел дальше – советоваться с травой. На первой же полянке он опустил нос к самой земле и зашептал:
 - Травушка-муравушка! Подскажи мне, как выучить язык ветра?
Травинки запели ему свой ответ хором, едва слышно и такими тоненькими голосами, что Лису пришлось навострить ушки:
 - Ветер не-воз-мож-но понять, он просто ко-лы-шет нас, иди-иди, Лис-Лис…
Лис вздохнул и отправился дальше. Он знал, что если перейти через пшеничное поле, то можно будет попасть к ветряной мельнице. Добрался он туда, когда сумерки уже скрыли от него большую часть привычного мира. Верхушки деревьев погрузились во тьму, трава и былинки слились в темную массу, не было видно ни птиц, ни бабочек. Ночь приближалась огромными шагами.
Ветряная мельница оказалась такой старой и сонной, что Лису пришлось постараться, чтобы докричаться и разбудить ее. Волнуясь, он задал свой вопрос. Голос мельницы оказался медлительным и скрипучим:
 - Глупый Лис! Ветер нужен людям, чтобы помогать им молоть зерно. Они приручили его. И для этого им не пришлось учить его язык.
Устраиваясь в стоге сена на ночлег, Лис думал, где бы ему найти паруса больших кораблей, чтобы поговорить с ними – ведь до моря, где плавали такие корабли, было множество месяцев пути. Вдруг сено рядом с Лисом зашевелилось, и оттуда высунулся носик-бусинка:
 - Я слышала о твоей беде, Лис! И я могу помочь тебе.
«Мышь», подумал про себя Лис, «наверное, живет в амбаре у здешнего мельника». Тем временем голосок продолжал попискивать:
 -  Тебе нужны паруса больших кораблей? Сын мельника – моряк, и он привез домой из долгого путешествия огромный кусок материи! Она жесткая, соленая и невкусная. Наверняка побывала в море. Мельник сказал, а я сама слышала, что это па-ру-си-на, из которой они сошьют палатки, чтобы ночевать в поле и сторожить зерно от воришек. Лежит она в старом амбаре, что на краю поля. В углу.
 - Спасибо тебе, мышка! Ты мне очень помогла. – Лис несказанно обрадовался.
Едва дождавшись рассвета, он побежал к амбару. Протиснулся в щель под дощатыми воротами, принюхался к ароматам старого сена, зерна, пыли, земли и досок. Нос привел его к бесформенной груде материи, небрежно сваленной в углу – старая и пыльная, она все же немного пахла морской солью, далекой водой и (совсем чуточку) приключениями.
Оробевший Лис тихонько поинтересовался:
 -  Скажи мне… ты ведь была парусом на большом корабле? И видела море? И чувствовала ветер?
Долго не слышал Лис ответа. Наконец его чуткие уши уловили едва слышимый шепот. Ткань роняла слова редко и медленно, как зверек на последнем дыхании или умирающий человек:
 - Да, Лис, я была парусом на большом корабле… Так давно… Что почти и не помню…
 - Расскажи мне, на каком языке говорит ветер! Научи меня ему! Пожалуйста! Я спросил у деревьев, и у травы, и у старой ветряной мельницы, но они не дали мне ответа. На тебя вся моя надежда!
 - Ах, Лис… Лис, смешной ты зверек… Я не открою тебе никаких тайн. Корабли плывут туда, куда подует ветер, потому что он наполняет собой их паруса. Деревья и трава колышутся от ветра, потому что он гнет их туда, куда ему вздумается. И люди не приручили ветер, когда построили мельницу – они хитростью заставили ветер помогать им, но ему все равно. Ветер сумасброден и прихотлив. Он движется туда, куда сам захочет. Ветер нельзя остановить или приручить. За ним можно только следовать, если очень хочется, но он никогда не будет идти с тобой одной дорогой. Ветер сможет понять только ветер. Но Лис, даже такой удивительный и непохожий на других Лис, как ты, не сможет стать ветром…
         Шепот старого паруса становился все тише и тише, пока не затих окончательно. В полнейшей тишине притаился Лис в старом амбаре, и первые рассветные лучи уже проникали через щелки в рассохшейся крыше. Тихонько вздохнув, Лис в последний раз коснулся носом парусины и выбрался наружу. До его ушей донеслись первые птичьи трели, чуть теплые лучи осеннего солнца привычно коснулись его шкурки, и воздух был наполнен ароматом полевых трав и пшеницы. Стояло полное безветрие.