Подребезжим

На горизонте, как полоска мела,
не облако, а самолётный след.
Чуть в стороне – луна.  Заката нет.
Так перед действом приглушают свет
в театре.  Постепенно вечерело.

Мир затаился.  Даже ветер стих.
Так замирает путник у обрыва,
струна трепещет у границы взрыва,
склоняется к воде бесшумно ива,
по руслам строк течёт из сердца стих.

А, может быть, течёт сквозь времена,
чтоб слиться неминуемо с потоком
и с собственной судьбой сквитаться сроком.
Так вызревает плод, играя соком,
ко взрыву подбирается струна.

Повтор здесь не случаен.  У струны
жизнь, с человечьей, натяженьем схожа.
Взгляд пристальный, со временем, всё строже
и вздох глубокий разрывает кожу
незыблемой, казалось, тишины.

Сколь он бескомпромиссен, взгляд назад.
Так смотрит ослеплённая Фемида.
Так вызревает память, как обида,
что носится под сердцем, не для вида
и разрушает, как зловещий яд.

К финалу устремляется кино,
напрасная затея упираться.
Возможна перемена декораций,
но настигает неизбежность, братцы, –
любой струне порваться суждено.

Поэтому, пока не вышел срок,
подребезжим без страха, без оглядки
мотивчик глупой песни – Всё в порядке!
С итогом и с судьбой играя в прятки,
и, может быть, замешкается рок...