Воспоминание об Индии

В Индии, штат Махараштра, есть город Пуна, мало известный среди туристов, где я провела месяц, занимаясь йогой в институте.  Мы снимали двухкомнатную квартиру в 15 минутах ходьбы от института, и наш путь пересекал квартал бедняков, а затем мы выходили на престижную улицу, где почти каждый дом сдавался иностранцам.  Но мне не сколько запомнились эти пресловутые контрасты, которыми изобилует Индия… Мне запомнилась одна собака…
Дело в том, что собак в этом городе с населением около 5 млн. человек, было ничуть не меньше.  Они встречались тут и там, почти все на одно «лицо», светло-кремовые и рыжие, неимоверно худые, узкомордые, короткошерстные с тонкими длинными лапами.  Они боязливо поджимали хвосты, когда я проходила мимо, давали себя погладить с опаской и покорностью, и если у меня находился кусок хлеба или печенья, принимали их осторожно и уходили восвояси с добычей.  Собака, о которой я хочу рассказать, была совершенно другой.  Темно-серая, необычайно мохнатая для тропического климата, она жила в закутке у аптечного киоска, мимо которого мы проходили каждый день.  Как-то раз, когда мы проходили мимо, она неожиданно выскочила мне навстречу и чуть не сбила с ног.  По непонятным причинам она была мне чрезмерно рада и выражала свою радость своей широкой собачьей улыбкой, нетерпеливым повизгиванием и дружеским заигрыванием.  Утром, когда еще не было нестерпимо жарко, она радостно скакала вокруг меня и провожала до конца квартала.  Мне было странно и радостно, что эта бесхитростная и жизнерадостная псина выбрала меня из толпы и всегда узнавала.  Сначала я думала, что это случайность, но каждый день снова и снова ситуация повторялась.  Днем, когда было жарко, она не бросалась мне на встречу, но, превозмогая усталость и нестерпимую жару, провожала меня взглядом и слегка шевелила лохматым хвостом.  Я приносила ей еду, но, казалось, ей этого совсем не было нужно… Я называла ее Собакевишной, мы дарили друг другу дружеские объятия, после чего все мои рубашки и штаны были покрыты жирной индийской грязью. 
Естественно наша «дружба» вызывала интерес и недоумение у индусов, которые наблюдали со стороны с широкими белозубыми улыбками.  В их мире, где рождение и смерть иногда происходят прямо на улицах, собака – всего лишь одна из тварей божьих, которая, так же как и многие из них выживала на улице.  Чумазые индийские дети, босые, таскали на руках таких же неприкаянных щенков, как живых игрушек, но затем лишь чудом некоторым из них удастся выбиться в люди, купить дом и завести породистую собаку, которую можно будет выводить гулять на поводке… Это удел немногих богачей, которые живут на соседней улице.
Какими же наверно глупыми и странными смотрелись мы, белые иностранцы, с дорогими фотоаппаратами в их мире.  Они снисходительно позволяли нам прикоснутся к их жизни, к их собакам, дарили свои улыбки, но тем не менее, молчаливо давали понять, что мы чужаки, что мы не вписываемся в их мир. 
А мне, глядя на них, вспоминалось другое.  Как в свое голодное голодраное детство мы выходили во двор с кусками черного хлеба с солью.  И как обезумевшие толпы детей и взрослых неслись на главную площадь провинциального городка, когда по слухом должна была приехать машина с гуманитарной помощью из США, и не имея возможности совладать с толпой жадно тянущихся рук, американцы кидали на землю какое-то барахло – жвачки, карандаши, американские флажки… Я никогда не бегала с ними туда.  Я слушала хвастающихся детей из своего двора, и меня жгло чувство невыносимого позора и протеста.
Мы не такие уж разные с вами, дети Индии.  Мне хотелось бы, чтобы вы это почувствовали, как, возможно, это почувствовала моя подружка Собакевишна.  Жива ли ты там?