Одиночество в пути. День первый

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ И ВТОРОЙ. Петербург – Росток
Выдержки из письма.

«………………………………………………………………………………….и вот те на... не люблю Зенит...
плыву на пароходике (эти умники меня учат - "идем" мол -
не плывем, а я им говорю - я лично по морю плаваю (о, как!)
тоже мне морские волки... ведут правда себя смирно...
пьют мало, в домино вот доиграли и пошли спать...
а я тут в баре сидю и уныло жду приключений...
народу мало - банда зенитовских головорезов, да несколько
немцев и голландцев...пытался разговаривать с немцем в курилке,
тот без энтузиазма, но вежливо и неинтересно ответствовал словами
малопонятными, в том числе по-русски...
познакомился с барменшей, у нее красивое имя - Гиргэ, она эстонка
(корабль эстонский) она меня немного учила по-немецки...
затем подошла их тетя какая-то (заведующая наверно)
и вмешалась... она русская и такая... как Вам сказать...
с бельевыми веревками смотрелась бы во дворе. Не хватало для топографии
ее обширного тела, мне казалось почему-то... с прищепками...
выходил на палубу... глаз упирается в темноту...
ощущение, что вплотную рассматриваешь квадрат Малевича...
невольно делаешь глаза шире и шире, пока не понимаешь,
что все это бесполезно - нет ни неба, ни берега, ни воды -
всё движение вымышлено компанией Tallink Superfast…
всё это бурление воды у ватерлинии, легкое подрагивание корпуса
и упругий, неестественный ветер, как из аэродинамической трубы,
который включают, если ты перегибаешься через перила...
предупреждая, видимо, твои нежелательные поступки...
вспоминается Томас Харди и его "in a solitude of the sea"
"в одиночестве моря"...
слева от меня, на диванчике, храпит Кожокарь, справа, на свободном
теперь уже кресле, лежит блокнот для путевых заметок...
я не решаюсь его открыть... ибо описывать иллюзию путешествия
может только очень одинокий человек
а я таковым не являюсь - у меня есть Вы и я вот пойду щас
на палубу и спецально тоже простужусь и заболею...
чтобы быть с Вами...
Глупость. Нет. Не болейте, держитесь.
У меня чудеса - телефон не заработал - не кинете мне пож денег
руб 200 что ли, а то я с Тиграном не встречусь...
если можно...
…………………………………………………………………………..
Целую Вас - шлю воздушный аспирин и альмагель...
ваш, якобы плывущий, Бегемот.»
Паром запомнился обжорством неимоверным (очень тяжело потом) и заходящим солнцем. Мы плыли на закат и прямо по курсу корабля – солнце, разного калибра и цвета, в зависимости от высоты над горизонтом: большое, желтое в лазурной ласковости, как рай, за два часа до захода и, наоборот, у горизонта малиново-алое пятно, как бесполезный софит, опускающийся за водную сцену, на самом закате.