остывает шепот безнадежным доказательством...

остывает шепот безнадежным доказательством близости,
давно отошедшей предельно глубокой  нежности,
какой-то такой с ума сводящей беспечной безбрежности,
какой-то такой потрясающе ясной жизненности.

в четырехугловом пространстве привычной комнаты
обнаруживаешь внезапно себя непривычно разболтанным,
нити марионеточные в руках твоих тянутся венами,
клубничные чувства из глаз выкипают изменами.
 
а стоит ли пить ржавый сок апельсиновый стопками,
под утро искать и искать себя над остановками?
возвращаться к себе алфавитными указателями,
наплевав предприимчиво на Зодиак-предсказателей?

может быть, может быть тебя вновь спасет полнолуние,
новолуние, полное солнечное затмение или знамение...
а не все ли равно под какой звездой быть полоумными?
а не все ли равно, я и ты - два местоимения,
два обычно звучащих слова в моей пятиугловой комнате.
тебе голос однажды скажет - а вы помните?
"да" -  наверно, скажешь за пятым виски,-
"да, но мы с ней так и не были близки".

фиг бы с этим со всем, августовские мои фантазии
рифмуют все невозможное в изысканных фразах,
и, вдыхая, подумаю - безобразие.
полнейшее.
запиваю все заново апельсиновой стопкою,
ржаво-сладкой, губительно-вкусной уловкой,
а не стать ли мне гейшей?

шучу, расслабьтесь, концерт окончен.
мир, где я, становиться тоньше
молчу, и не буду дерзить уж больше,
арривидерчи, мон шер.