Снежинка в потоке времени-4

Время-то шло, а проклятый отзыв о том, что у меня нет своего отношения к изображаемому, так и маячил передо мной, словно Череп Ибикус перед Невзоровым. И как же найти это "свое отношение"?

Я поступил в Новокузнецкий пединститут, а там - была литературная группа "Гренада". Когда я впервые принес свои стихи на суд других стихотворцев, то был словесно просто уничтожен. Через одного из земляков - осинниковцев наши литераторы как-то узнали, что я, хоть и бесталанный стихотворец, однако - еще и испорченный публикациями. Вот и выдали мне по первое число (чтобы не зазнавался). Это было похоже на тюремную камерную "прописку", как я потом читал во многих детективах и тюремных романах (попадаются, знаете ли, если нечего читать). Однако, били меня предельно вежливо и с безукоризненной аргументацией.

И опять выплыл этот момент: "Молодой человек! Если у вас "пожар зари" в стихах употребляется, то помнить надо: это дурной вкус. Когда-то этот пожар придумали, и выражение было свежим - лет сто, двести назад.А теперь пользуются все, кому не лень. "Один разжег пожар зари, другие, глядь, уж греют руки..." Нет у вас своего отношения к изображаемому!"

Отнес я несколько стихотворений доценту А.Ф. Абрамовичу - он вел у нас историю советской литературы. Ждал недели две. Однажды в деканате (не помню, по каким делам я там был - вероятно с нерадивого "стружку снимали") останавливает меня Алексей Федорович и со всей чоновской прямотой говорит: "Молодой человек! Читал я ваши вирши. Не нашел в строчках ничего живого. Бросьте вы это гнилое дело. Из вас не только Есенина, но и Евгения Буравлева (кузбасский поэт-фронтовик) не выйдет.

Именно. С чоновской прямотой. Для тех, кто не врубился - ЧОН - части особого назначения по борьбе с бандитизмом. Чоновцем был поэт Муса Джалиль, и , какжется, Абрамович был в свое время знаком с ним. Муса Джалиль, Рафаэль Муртазин - казанские литераторы были до войны очень сильны. Абрамовичу было с кем сравнивать.

Однако, помощь мне пришла именно от Абрамовича. На одной из лекций он рассказывал о своей точке зрения - просто необходимой для литератора. А примером разных точек зрения он взял случай из своей чоновской практики. В одной деревне под Казанью мужики (татары, понятно) откармливали всем колхозом лошадку на махан - к празднику, к сабантую... Откормить поручили мужику, а он - съел лошадку. То есть, забил, мясо в основном продал в Казани, и сам, конечно питался. Как бы то ни было - нет мяса на беляши к празднику. Мужики - суровые такие татары - ведут провинившегося на сельский сход и судят товарищеским судом.

Вот как Алексей Федорович рассказывал об этом: "В отделение захожу. Мне говорят: "Телега уже запряжена, вот этого мужика бери и дуй в Сафино! Быстрее. Они там односельчанини товарищеским судом судили и... приговорили к расстрелу. Гонца прислали спросить: самим его в расход пускать, или мы исполняющего пришлем?" Дальше наш преподаватель рассказывал, как на плохой дороге они с гонцом чуть не разбили телегу, как спешили, как отвоевывали у мужиков этого "преступника".

Закончил он неожиданно: вот до чего доводит несовпадение в отношении к действительности. А потом все и объяснил в применении к литературной работе.

Несмотря на то, что после двух крепких взбучек подряд, я совсем упал духом, а тетрадь со стихами выбосил в кучу макулатуры, которую собрали ученики ближайшей к нашему общежитию школы, передо мной забрезжил свет. Как открытие для меня сияло: каждый смотрит на мир со своей колокольни. Даже термин "товарищеский суд", городские власти и сельский сход понимали по-разному. (А ведь в законах стараются все оговорить, даже громадные тома комментариев написаны, чтобы порченного толкования не было, а - поди ж ты!)

С этой поры стал я присматриваться к миру и... писать продолжил. Вот - кошка на крыльце. Смотрю на нее правым глазом - вижу кошку немножко справа. Левым - немножко слева. Да как же я мог этого не понимать: даже два моих глаза, на моем (одном!) лице это по сути - ДВЕ РАЗНЫХ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ!

К весне меня в литгруппе впервые похвалили. С кислыми лицами - видать не слишком-то оригинальными были стихи.

Очень хочу оговориться еще раз: если я в своей "Снежинке" говорю об учебе, то это особая учеба. Если я говорю о схеме произведения - то схема никак не касается творческих, интимных сторон литературной работы. Да и - что я знаю о творчестве?