Сrustum

Вот уже который день мне кажется, что я умираю. Но я продолжаю жить как ни в чем не бывало. Без страхов, без сожалений. Улыбаясь подругам, провожая безразличным взглядом симпатичных парней. Просыпаюсь рано утром, смотрю как солнце пробивается сквозь отягощенные будничной суетой тучи. В неосязаемой попытке осветить мою комнату, лучи старательно вырисовывают на полу незамысловатые фигурки сквозь недельную пыль. «Сегодня не твой день, солнце», - произношу вполголоса. Я закрываю глаза, одной рукой придвигая к себе большого плюшевого кота. Ты не узнаешь об этом, но я назвала его Августом. На нем была розовая маечка с вышитой маргариткой – моим любимым цветком. Ты знал это лучше всех, но больше не подаришь мне их в начале осени – нашем времени года. Кровать слишком большая для одного. Я слезаю с нее, отбросив одеяло с колен и краем глаза наблюдаю за своей кошкой. Она лежит на противоположной стороне кровати. Водит ушами, заметив, что я уже встаю и лениво зевает. Я улыбаюсь и немного грубо глажу ее по шерсти. Она уже привыкла. Спросонья выглядит такой ласковой, что грех не воспользоваться моментом. Желтые глаза смотрят на меня с сожалением. Я отворачиваюсь и иду на кухню.

Иду босиком. Пол холодный, мы еще не постелили теплый палас на зиму. Мурашки по коже. Я растираю плечи. Бабушка снова открыла форточку. Лето или зима – она открывала ее постоянно. Звонит телефон. Я не спешу обратно в комнату, слишком хорошо знакома мелодия. «Она настойчива», - думаю я. Достаю из сумки телефон и облокачиваюсь на шкаф с книгами. Одну из них мы читали вместе. Я тогда сидела на берегу городского водоканала и читала ее вслух. Ты лежал, заложив руки за голову, и смотрел на небо.
«Если ты не успеешь до дождя – у меня с собой зонт».
«Своей клюшкой ты только чаек распугаешь», - усмехалась я и продолжала читать.

«Алло».
«Алло…, как ты?»
«Нормально», - отвечаю я, уже научившись ей бессовестно врать.
«Ты не выходишь из дома»
«Здесь теплее, я включила переносной камин»
«Можно я приду…, принесу пастелу?»
«Нет, Вер, я сегодня занята, давай в следующий раз»
«Не пей много валерьянки, посадишь сердце»
«Пока, Вер».

Сбрасываю, небрежно положив телефон на стол. На кухне свистит чайник, делая утро каким-то необыкновенно уютным. Записка на кухонном столе навязчиво требует внимания. «Яблочное пюре и овсяные хлопья в холодильнике, слева от зелени. P.s. не забудь снова закрыть молоко крышкой после того, как добавишь его в свои хлопья. Мама»

Есть не хочется. Вчера на ночь перекусила парой бутербродов с маслом. Не могу поправиться. Родные пугают анорексией, шутят что приходится покупать одежду как на ребенка. Если бы ты сейчас меня увидел, то не узнал. Я обрезала свои длинные рыжие от природы волосы чуть ниже ушей и стала брюнеткой. Но они все также пахнут полевыми цветами. Когда ты сидел рядом, то обязательно теребил одну из прядей, нюхал и целовал меня в плечо.

Чашка чая не помогла согреться. Быстро остывала у меня в руках. Неужели они были такими холодными?

«У тебя опять холодные руки?»
Я улыбалась и отшучивалась. «Я - снегурочка».

Рядом с тобой я не умела шутить. А ты рядом со мной не умел не смеяться. То приглушенным смешком, то заливистым хохотом. Твой смех никогда не был некстати, а я пряталась от своего смеха на твоем плече. Ты тогда целовал меня прямо в макушку, словно маленькую.

Нужно было выходить на улицу. Я небрежно побросала вещи. Одела синий свитер с белыми вставками-квадратиками и темно-серые джинсы. Кроссовки не спешили зашнуровываться и мне пришлось с ними повозиться. Бежевый плащ и бело-сиреневый шарф в клеточку. Повесила на плечо небольшую черную сумку из ткани. На часах было без пятнадцати два. Я закрыла дверь и вышла на улицу. Ветер набросился на меня, потрепал за щеки, как старая родственница и я неспешным шагом пошла вдоль аллеи. Земля трескалась под инеем. Невидимые тонкие ледяные нити образовали на чахлой траве паутинки. Листва пожелтела, покраснела, побурела, но кое-где все же осталась зеленой. Я достала из кармана лист клена и посмотрела в него на солнце. Крохотные жилки листа незамедлительно показались мне. На свету лист был рыжим, как мои бывшие волосы. Я усмехнулась, выбросила лист к его соседям и родственникам.
«Сколько времени, не подскажете?»
Я не расслышала, полностью погруженная в мысли. Спрятав руки в карман, пыталась отогреть пальцы.
«Не разговорчивая какая».

Я посмотрела вслед женщине и продолжила свой размеренный шаг. Я не была болтушкой, но любила общение. С тобой мы разговаривали каждый день по много часов. Я огорчалась над твоими проблемами, ты – беспокоился и поддерживал меня, когда мне бывало не по себе.

«Как ты себя чувствуешь?»
«Я в порядке, ходил к доктору, толку от него не особо. Выписал таблетки. Уверяет, что через неделю смогу ходить без костылей»
«Можно мне прийти?»
«Нет»
Пока мы сохраняли молчание, я кромсала тетрадку ножницами. Он не хотел, чтобы я видела его таким беспомощным. Когда я неожиданно пришла к нему – он пытался встать с кровати без помощи костылей и когда понял, что не сможет – сел обратно и улыбнулся.
Я принесла ему гранат. Он любил их, обычно ел с косточками.

«Меня кладут в больницу, думаю ненадолго»
«Я смогу тебя навещать?»
Он повернул ко мне лицо. «Можно я посмотрю в твои глаза? Только не плачь, пожалуйста»
Я улыбнулась и посмотрела на него, за спиной сжала до боли в кулак свои пальцы.
«Когда тебя выпишут я испеку пирог с черносливом и мы будем танцевать до утра, хочешь?»
«Конечно»

В небольшом парке возле пруда стояла только одна скамейка. Наша. Тут мы познакомились. Та осень была промозглой и дождливой. Я сбежала из дома, переживая новую ссору с родными. Плакала, радуясь тому, что мои слезы смывают прохладные капли дождя. Я не любила зонтики.
Он подошел и сел рядом. Увидел мои красные глаза и открыл свой большой черный зонт для на двоих. Тогда мы больше молчали. А я чувствовала как капли дождя становятся теплее.

Сегодня я села на скамейку на своей стороне. По воде прошлась рябь от ветра. Отражая солнечные блики, она начинала серебрится. Я посмотрела на часы на левой руке. Было ровно три.

Достала из сумки небольшой сверток и аккуратно поставила его на противоположный край скамейки. Быстро встала и пошла прочь. Стоявшая неподалеку женщина с коляской окликнула меня.
«Девушка! Ваш пирог…»
«С черносливом» - ответила я и, обернувшись к ней, улыбнулась, а мои ноги уже двигались в незамысловатом танце.