На льду отжимаюсь. Кухня Ведьмы

В сто тысяч раз гуманитарных,
Презрев и Небо, и Закон,
Бессловно, каверзно- коварно
Я повторяю – «Я влюблён!!»

Идут года, а ты – всё та же –
Глаза и «губы темноты»,
И только инкубы, суккубы
Ночами с ведьмами на «ты»…

На кухне ведьмы часто тесно,
Но очень чисто и тепло.
И…мне спокойно. Интересно,
Бабло ли побеждает зло?

***

- Как себя ведёт мужчина? – спросил большой опер. – Воспитательный момент не нужен?

- Нет, - всё нормально, - сказал следователь тихо. – Общаемся. Спасибо, Саша.

- А чё это у тебя с руками? – большой опер внимательно посмотрел на сбитые к е н т о с а Ахпера. – Ты чё, что ли, дурак?

- Нет, - сказал Ахпер. – На льду отжимаюсь. Укрепляю кости. Учитель сказал.

- А ты знаешь, - вдруг сказал первый опер, - что - самое неприятное, что может случиться с человеком в отделении милиции? Любом?

Он помолчал и добавил. – Сука.

- Не-а, - сказал Ахпер. - Откуда мне знать. Восемь классов образования, трудное детство. Деревянные игрушки. Игрушка одна, да и та - граната. В горном ауле.

Говорить ему было трудно, но он говорил.

Следователь вдруг почему-то стал серьёзным. Его искреннее лицо превратилось в маску, окаменело. - Он может из него просто не вернуться. Из отделения этого.

- Ни домой, ни к у д а, - сказал большой опер. – Это точно.

***

- Он мне должен позвонить, - сказал Спецназовец, смотря на "командирские" часы.Они показывали ровно восемь. Вечера. – Сегодня.

- Я понимаю, - сказал первый опер.

- Из дома, - сказал спецназовец. – Саша, из дома.

Второй опер кивнул головой.

- Знаешь, - сказал второй опер,когда Спецназовец ушёл, - странно. Он, Ахпер этот, только что сидел напротив меня, в наручниках. А я его - боялся. Почему, сам не пойму.

- Потому что он – м у ж ч и н а, - сказал второй. - Вот почему.

- А я испугался Спецуру, - сказал дежурный. - Они бы его у к р а л и отсюда, точно. Вынесли бы в машину н а р у к а х. И только справка - "Погиб в Осетии".

- Ладно, мужики, - сказал большой опер, доставая из сейфа водку. - Хорошее дело сделали. И нас подогрели, и потерпевший не в накладе. Армянской крови он не хотел. И спецназу хорошо в следующий раз, обратимся, если надо. На зоне они работают, мы - здесь.

Он разли её по стаканам.

- А у меня ни к кому симпатий нет, - сказал следователь. - Ни к (имя), ни к этому б о р ц у.

- Да, - сказал первый опер. - Если б я в твоём кресле сидел, у меня бы тоже ни к кому симпатий не было. Это понятно.

***

- Ты думаешь, мне было важно, что ты там сделал? - сказал Спецназовец Ахперу в "девятке". - Мне всё равно. Когда они дали мне прочитать заявление, я смотрел только на печати - "К исполнению", "К исполнению". МВД СССР, главк. Остальное мне было абсолютно безразлично. И, скажу тебе, не и н т е р е с н о давно. После Кубы.

- Хорошо живём, никому не платим, - вздохнул ОЛЕНЬ.Он кивнул Ахперу. - Давай, с к а н д и н а в, береги себя. - Он снова кивнул. Девятка остановилась. "Мокрый асфальт", по-взрослому. - Выходи. Как приедешь домой, отзвонись. Нам сейчас твоя судьба - дороже своей.

Шёл густой снег, похожий на полковничьи звёзды. Испанский немного.

***

- Да, соскочил. – Олень посмотрел Ахперу вслед. Тот шёл, качаясь от усталости из стороны в сторону. И в сторону метро. Ветра он не чувствовал, и мороза. – А в  с л е д у ю щ и й раз может и не соскочить.

- Это не наши разборки, - сказал Спецназовец. – Они вытащили Биту, он позвонил. Мы – этого. А вообще, да, если заедет ещё раз, хотя бы в это отделение, ему всё – «конец –приехал». До СИЗО, может, и не довезут.

- Да, как тогда, помнишь, в Лесном, -сказал Олень. – Нашли отрезанную голову в зелёнке и перекидывали её со своей территории на соседнюю – никто не хотел брать «висяк». Так и докидались до апреля месяца. И это в центре, а представляешь, что на окраинах творится?..- он помолчал, прикурил.

- Бита – мудак. – сказал ДОЛЬФ. Он был точь-в-точь вылитая копия Лундгрена, и такой же квадратный, сухой, голубые глаза. – Думает, он один п е р е б ь ё т всю Москву.

- Работал бы с нами, - сказал Олень, - цены б ему не было.

- Они ему, наверное, тоже предлагали. – СОСЛАН перегнулся с заднего сиденья и протёр рукавом запотевшее лобовое стекло. – А правда, что у него дома дробовик, который участвовал в штурме дворца Амина? – Он странно улыбнулся. - Люди говорят...

- Правда, - сказал Спецназовец. – Поехали.

- А что он в Китае был - тоже правда? - спросил Олень, изящно выводя "девятку" в быстрый поток. - У него там есть Учитель?

- Правда, - сказал Спецназовец. - В Шаолине, в горах, каждый год ездит за Практикой. Ты давай за дорогой смотри, в то врежемся, придётся м и л и ц и ю вызывать. Брателло.

- Не, милицию не надо, - сказал Олень. И засмеялся. - А знаете, п а ц а н ы, где горец этот живёт, куда поехал?

"Девятка" отрицательно закачалась.

- В "Олимпик Пенте" на Проспекте Мира. Немецкая такая гостиница. В номере. Полторы штуки в день. Дойче марок. Отдай - не греши.



Музыка - Виктор Цой. "Моя электричка несёт меня туда, куда я не хочу..."