Адюльтер Арамиса. Из весел. версии Миледи и все, в

Удастся ли представить или нет,
но мы сюжет попыткою заправим,
представив Арамиса юных лет,
когда в правах на блуд он стал забавен.

Не прочь был Арамис пофлиртовать
с маркизой или, скажем, с баронессой,
тем более авансы раздавать
спешили дамы сами – с перевесом

желанья  изначально  своего.
Сидел в душе юнца, по сути дела,
святоша, но отнюдь не волевой.
Душа юнца капризам его тела

естественно служила всякий раз,
как достигал  алькова  ловелас.
Едва ль он руководствовался мессой,
греша с маркизой или баронессой.

Ещё до герцогини де Шеврез
признался Арамис в любви маркизе.
Едва охотник муж отъехал в лес,
как дама заскучала и лишь мизер

условностей осталось ей пройти,
чтоб изменить безгрешному пути.
(А кто души не чаял в Арамисе
из женщин всех его амурных миссий,

те вовсе и не женщины, а так…)
Ища её к себе расположенья,
он с первой же из плановых атак
отвоевал надежду на сближенье.

Ещё не обзавёлся Арамис
в то время мушкетёрскими усами.
Тут главное – в  любви  не осрамись,
а мужества черты – придут и сами.

Маркиза, без ума от перспектив
отдаться столь красивому парнишке,
сказала, как бы в шутку превратив
восторг свой пред самцом: «К чему излишки!?

Вы, шевалье, так хороши собой,
что, будь вы не мужчиной, я бы явно
вам в чём-то уступала красотой».
Юнец подумал: «Было бы забавно

воспользоваться этим прямиком.
С маркизом не настолько я знаком,
чтоб в дом меня пускали бы к обеду,
когда там самого  маркиза  нету».

В тот самый день, когда умчался муж
войной на зайцев, бедная маркиза
сомлела от желаний и к тому ж
увидеть возмечтала Арамиса.

Ей встречу с Арамисом поскорей
согласовать бы да сойтись с ним близко.
По скорости беря пример с коней,
помчались от маркизы камеристка

и паж посыльный наперегонки:
кто первый повстречает адресата.
Маркиза не додумалась предвзято
гадать на Арамиса: у скольких

её соперниц мог бы в это время
транжирить он и страсть свою и семя.
Маркиза свято верила, что он
в неё одну лишь искренне влюблён.

Не скажем, что маркиза непорочна,
но мужа в первый раз ждал сей сюрприз.
А в это время ушлый Арамис
от личных соглядатаев досрочно

узнал, что отбывает муженёк
надолго и по-глупому беспечно.
Судьбу за предоставленный денёк
юнец благодарил весьма сердечно.

К свиданию заумно, но не зря
всё  загодя  готовил непоседа,
поскольку с юных лет имел он кредо
не делать ничего от фонаря.

С досадным удивленьем, но без злости
сошла маркиза в холл, светла лицом.
Ещё дымился след её гонцов,
а ей сказали о визите гостьи.

Дорожный плащ скрывал до самых пят
все прелести изящной незнакомки.
По минимуму выполнив обряд
приветствий для таинственной бабёнки,

маркиза всю досаду на неё
скрыть не могла за вежливостью тона.
У трепетной маркизы немудрёно
сомненье в Арамисе отняло

покой: а вдруг, завидев эту кралю,
переметнётся  сердцем  Арамис,
а ей, как утешительный лишь приз
оставит в этом сердце  место с краю!?

В затеях хитроумен и удал,
плут Арамис и сам не ожидал,
что зоркая маркиза, щуря глазки,
его не распознает в женской маске.

Удачно был наложен макияж,
а плащ укрыл неженские сапожки.
От маскарада сам впадал в кураж,
плут, разве что не хлопая в ладошки.

И  голосом  пищать имел талант,
и именем себя назвал он женским,
и до поры он – сам себе гарант
инкогнито.  Ни исподволь, ни с треском

его разоблачать тут не спешат,
но цель зовёт вперёд, а не назад.
Хозяйкин тон пока что не был резким,
но взгляд её на гостью был предвзят.

В её глазах он искру  неприязни
прочёл: уж не к его ли красоте?
Пора себя вести разнообразней –
предстать  вновь  Арамисом – на хвосте
 
у собственной же маски. Дело в шляпе,
но вот подстраховаться б – в самый раз,
чтоб вдруг маркиз не вылез на этапе
интима, с  обстановкой  не мирясь.

– Прекрасная Мадлен! – маркиза нежно
но едко промурлыкала в сердцах. –
Чем услужить могла б я вам прилежно,
чтоб интерес ко мне ваш не зачах?

Плут пропищал: – Вы  знаете,  маркиза,
когда ваш муж вернётся из круиза?
– Так вас интересует мой супруг?
Вот  славно  как! А то ведь недосуг

искать мне с вами близкого знакомства,
а муж в отъезде  до ночи. Его
ищите  завтра,  ежель есть упорство,
что вам не занимать, скорей всего.

– Как странно! Своего ко мне супруга
вы словно не  ревнуете  совсем!
– Любить его вольны вы без проблем,
но лишь не расширяли бы вы круга

своих симпатий на моих… знакомых,
ведь в их кругу я вас не потерплю!
– Вот  оно что! Вы – женщина не промах.
А если я скажу, что  вас  люблю?

– Вы  шутите, Мадлен! Да, вы красивы,
но я предпочитаю вам мужчин.
Они порой излишне агрессивны,
но знаю и средь  них  я молодчин.

– С маркизом мне встречаться нет резону.
Лишь с  вами  по нутру мне тет-а-тет.
У вас тут, я надеюсь, не  вертеп,
коль я доверю вам свою персону?

– Я вам не обещаю остроты
и ничего не обещаю вовсе.
Хотя мой муж вернётся только в восемь,
я…  недостойна  вашей красоты.

Да что вы размечтались, в самом деле!?
Для вас сейчас закрыты тут все двери.
Не отказать вам было бы чудно.
Не обольщайтесь зря. Исключено.

– Коль выставите в дверь, в  окно  залезу.
Под окнами деревья-то растут?
Успеть уединиться с вами тут
до вечера мне нужно до зарезу!

– А мне необходимо позарез,
чтоб вы меня оставили в покое!
Спрошу у вашей совести, доколе
мне разводить тут с вами политес?

– Всего одно короткое мгновенье
просимого у вас уединенья –
и вы, я обещаю твёрдо вам,
в накладе не  останетесь, мадам.

– Не в спальню ж  вас вести по вашей воле!?
Довольно и того, что в разговоре
участвовать не будут уши слуг…
Из дома вышли все, кто ввёл в испуг

капризную Мадлен. И что же дальше?
– К невольной карнавальности и фальши
прибег я, опасаясь лишних глаз.
– Прибег!? Что это значит!? Так у вас

сегодня маскарад!? Да  кто  вы, сударь!?
– Надеюсь, что ваш гнев пойдёт на убыль,
как только я признаюсь, что мой грим
скрывает Арамиса.  – Ой! Вот блин!

Мне стыдно, как меня вы разыграли.
Ведь я вас жду и вся уже на грани
истерики: вот-вот придёт мой гость,
а тут торчит какая-то… как гвоздь…

Маркизу враз как будто подменили
и оттиски её лобзаний вскорь
сияли, как медали именные.
Они и мертвеца поставят в строй.
Они горят на коже и поныне.

Отпущенные слуги, не успев
от дома отмахать и полквартала,
наткнулись на маркиза. Этот лев
на захромавшей лошади устало

клял зайцев и коварную судьбу,
и день несостоявшейся охоты.
Завидевши бездельников гурьбу,
он рявкнул: – Эй!  Куда  вы, живоглоты!?

Мгновенно развязавши языки,
бездельники привычно без утайки
сослались на веление хозяйки.
Всех выгнала, мол, двери на замки…

Нет, так не часто, только если гости…
Маркиз скривился, на разборки скор:
– Рассказывайте, о каком прохвосте
не знаю ничего я до сих пор!

Лишь из дому я прочь, так кто-то в  дверь уж!
Живёшь вот так, живёшь, супруге веришь…
– Нет, это не мужчина, – был ответ. –
Не пострадает ваш авторитет,

поскольку это  женщина  явилась.
Маркиз чуть оживился: – Ну-ну-ну!
    И что ж за дама вышла на жену?
– Приличная, ну просто Божья милость!

– Да кто б к ней  забрести-то мог! Небось,
монашка, да к тому ж ещё дурнушка?
Нос рыхлый, губы ниткой, глазки врозь?
Обычная болотная лягушка.

– Молоденькая. Дивной красоты.
И даже не  монашка,  между прочим…
Маркиз спешил забрать в свои бразды
контроль над ситуацией и очень
был огорчён  реальностью, увы...