Поэма о собаке

Стоит за рифлёным забором,
Огромный в колоннах дворец,
Хозяин его был не вором,
А просто российский "делец".

Совсем не блистал интеллектом,
Но все же имел капитал.
Ни то какой фирмы директор?
Но жил и заботы не знал.

Дворец его был обихожен,
Садовник там был и консьерж,
Дорожкой асфальт был уложен,
Себя называет он "СержЪ".

А там, за забором, в бурьяне,
Бродячая шавка жила,
И в срок свой, в холодном тумане,
Она двух щенков родила.

Забавные были щеночки,
Совсем не похожи на мать,
Смешные, совсем, как комочки,
И только бы спать и играть.

И рыскала целыми днями,
Та шавка по "барским" дворам,
Не брезговала и котами,
Да ты понимаешь и сам.

Щенки подрастали. Не стало
У суки совсем молока,
К тому же была уже старой,
Но вот все щенилась пока.

Разнюхала дырку в заборе,
И темной, ночною порой,
Нет, нет и проникнет в подворье,
Узнать, нет ли пищи какой.

Особенно было удачно,
Когда там хозяин "гулял",
Гостей было много на даче,
А ночью весь дом отдыхал.

И в черных мешках у калитки,
Был собран весь мусор дневной,
Она разорвет мешок в нитки,
И тащит еду за собой.

Там ждут не дождутся щенята,
Когда же придет снова мать,
Сидят возле дырки кутята,
Она принесет им пожрать.

Однажды хозяин "усадьбы",
Справлял день рождения свой,
Гостей он назвал, как на свадьбу,
А сам среди них, как герой.

И гости ходили по саду,
На улице пахло едой,
А запахи шли за ограду.
Да! Праздник там был не простой.

Стояли, дымились мангалы,
Там жарился сочный шашлык,
Собаки свое выжидали,
Скорей бы кончался пикник.

Но голод, щенкам еще глупым,
Покоя совсем не давал,
Один из них голову сунул... в ту дырку,
И вовсе пропал.

Смотрите! Смотрите! Щеночек!
Смотрите, хороший какой!
И кто то поймать его хочет,
А кто то манит колбасой.

А он в той толпе растерялся,
Боится и хочет спастись,
Он понял, что он потерялся,
Тут мать на защиту, как рысь.

И первым зубастым ударом,
Она уже стаи страшней,
Бросалась с неистовым лаем,
В защиту щенка на гостей.

Она не искала защиты,
Агрессией страх подавив.
Нет выхода! Двери закрыты.
Идёт здесь охота на них.

Металась в отчаянии сука,
От лая уж голос хрипел,
А кто то ей камнем под брюхо,
Так сильно ударить сумел.

Она завизжала от боли,
Да кто б это выдержать смог?
И видя все это от страха,
Визжал беззащитный щенок.

Ногами пиная собаку,
Не дали подняться с земли,
Устроили целую драку,
Издыхать оттащили в кусты.

Убрать эту падаль с участка!!!
Охране хозяин велел.
От бешенства был он весь красный,
От злости он весь свирепел.

На заднем дворе догорала,
Зажжённая в куче листва,
Туда еще дров накидали,
И бросили шавку туда.

Запахло и палью, и смертью,
И вспыхнула шерсть затрещав,
Как факел горела собака,
И корчилась дико визжа.

Затихла..., а пламя лизало,
Собачьи худые бока,
И трескаясь шкура сползала,
Совсем не сгорела пока.

Ах, люди, ну как вы жестоки!
Как может подняться рука?
Мне больно писать эти строки,
А там уж ловили щенка.

Со страха забился кутенок,
Под доски и съежился весь,
И плачет совсем, как ребенок,
Да только к нему не подлезть.

Забыли о празднике люди,
Охота идет на щенка,
И видно покоя не будет,
Его не поймают пока.

Кто палкою тычет под доски,
А кто то водой из ведра,
Он прячет мохнатую моську,
Надеясь дожить до утра.

И вот наконец надоело.
И кто то вдруг крикнул "Поджечь".
Мамашка давно уж сгорела.
Ах, Боже, услышь эту речь!!!

Плеснули на доски солярки,
Гори веселее костер,
Забыли про стол и подарки,
Все гости сбежались во двор.

И вот уже доски пылают,
Все ждут, может выбежит он,
Щенок тот в огне погибает,
И тихий доносится стон.

Все кончено... Праздник в разгаре.
И нет сожаления ни в ком,
Издохли "поганые твари"
И ладно, и им поделом.

Плевать на них, этих заразных,
Паршивых, бродячих собак.
А то ведь повадились лазать,
Заразу носить в особняк.

И снова и смех, и веселье,
И снова похвал череда,
Хозяин справлял день рождения,
Такая вот брат мой, беда.

Забыто... И снова все вместе,
И не было этой возни,
Пошли разговоры, да песни,
Летят фйеерверков огни.

А там за забором у ямки,
Сидит одинокий щенок,
Скулит бедолага без мамки,
Голодный и весь он промок.

Он ждал. Очень ждал возвращенья.
Он лаял, скулил, и визжал,
И в душу закралось сомненье,
Наверно теперь он пропал.

Нет матери, мать не вернется,
И сколько тебе еще ждать!
Знать выжить ему не придется,
И учесть ему умирать.

О, сколько историй подобных,
"Звериных историй" во век,
Порою ужасных, не добрых,
О! Как ты  жесток человек!