смертник

прикрыв израненной рукой смычок палящий знойной скрипки,
что так стремился превратить столь ясный финишь в мутный старт,
как зверь коварный нелюдим, как, чующий опасность, скрытен,
открыл мгновенью лишь тайком, как очи смертника блестят.

блестят и дышат по местам, боль укрывавшим теплым пледом,
сетчатку выстилая вмиг вуалью ярко-сладких грез.
где сердце рвало тишину, так бойко вторя о заветном,
и то, что верой позабыто, воспринималось вновь всерьез.

та затяжная пустота, вдруг слыв секундой искрометной,
перенесла в каминный зал, что жил потрескиванием дров.
где детства раннего мотив, открыв безумства тайны нотам,
струился мимикой любви, качавшей колыбель из снов.

полакомившись губ смешинкой, манившей и ласкавшей взор,
тепло спешило вмиг разлиться и просачиться в храм сердец.
возможность выделив обидам довольствоваться лишь зевком,
наглядно пояснив, что врядли удастся поживиться здесь.

внушив почтение судьбе, державшей без конца на мушке
холодным гневом всех утрат и бед обобранный до нитки,
невнятно бормоча под нос столь популярное "неужто",
не выпускал из рук фрагмент, что бережно в душе хранит.