Памяти поэта Геннадия Жукова
Здесь, на древних камнях Меотиды, колышется вечность,
Ветерком проносясь, протекая расплавленной дрожью –
В час, когда мир полдневный светилом тяжелым рассечен,
Приклонившись к земле, древний голос почувствовать можно.
Так, услыша неведомый звук, ты, душа, просыпайся,
Отправляйся на ветрах иных, что проносят сквозь стены
В те, другие миры, через смутные вихри и хаос,
Там, где Сцилла с Харибдой грозят, и живут там сирены…
И, средь пенных потоков времен, молчаливых и темных,
Очертания белого камня проступят порою –
Он один, и могуч, и печален, и зыбкие волны
Бьются вечно вокруг, но не сдвинут его и не скроют.
Подлетай, о душа, опускайся на остров поэта,
Здесь тебе – самый рай, а для тела приюта не надо,
Здесь услышишь ты музу, которой не знала нигде ты,
И узнаешь, что болью жива несказанная радость.
Этот камень средь волн и ветров, неприютный и голый,
Под темнеющим небом собрал все лучи во Вселенной,
Чтобы в музыку струн и еще не звучавшего слова
Претворить их огнем человеческой жизни мгновенной.
Он здесь жил – кифаред, в чьей душе размыкались пространства
И сплетались теченья времен, как дрожащие тени…
Он мирами владел и веками, и все это царство
Без остатка отдал до последних крупиц и мгновений.
Он здесь был и ушел, растворившись в последнем закате,
Только голос, как ветер, остался под небом широким,
Что врывается в сердце, не ведая – кстати, некстати,
И не знает преград, и ему не записаны сроки.
Смолкнет звук, замирая вовне – и душа встрепенется,
И в тоске озираешься снова, но где же ты, где ты?..
Древний Танаис молча склоняет, как голову, солнце
Над камнями, что слышали сердцебиенье поэта.
23 апреля 2009 г.
Свидетельство о публикации №109081604465
Ольга Денисова 2 17.01.2010 17:30 Заявить о нарушении
Хотя исторически это не совсем верно. Я не знаю, откуда Г.Ж. взял эпиграф - у античных историков я его не встречал. И вообще Александру такой естествоиспытательский садизм в духе "доктора Менгеле" или японского отряда ученых-убийц был совершенно чужд: он мог быть очень жесток в ярости, но не мог он так хладнокровно схватить первого подвернувшегося под руку человека, тем более - ребенка и с интересом смотреть, как тот горит. Это не его стиль, не его темперамент, не его характер. Согласно Плутарху, все было совершенно иначе. Скорее, по глупости - и сам Александр пришел в ужас и велел скорее его тушить... Но сути, конечно, это не меняет.
Сергей Лебедев 3 17.01.2010 21:27 Заявить о нарушении