Итак, она звалась... девушка моего друга

          Итак, она звалась... девушка моего друга. Так мы и шли - я, он и она (по бульвару). Или же - она, он и я (по этикету). Фонари помогали не сбиться с курса подплывающему июльскому вечеру. Друг держал спину и молчал. Я же сутулился, и должен был оправдать это приятным разговором. Я повернулся к девушке и спросил: «А вы знаете, что Оноре де Бальзак - дворянин не по крови, а по собственному желанию?» Она была явно заинтригована... Друг улыбнулся, взял меня под локоток и сказал: «Послушай, хороший знакомый. Если я только увижу, что ты шаришь по моей ненаглядной своими жабьими глазёнками...» Она умилилась этой воздушной недосказанности. Я тоже. Мы продолжили брести меж дерев. Кое-кто из нас опять стал единством безмолвия и прямой спины. «А вы знаете, что в романе Гюстава Флобера вокруг сирени кружатся не шмели, как написано в переводе, а золотистые бронзовки?» – прозвучал неизбежный среди минутной тишины вопрос. Она определённо хотела что-то ответить, но мой локоть вновь ласково пленили: «Запомни, мразь. Если мне хотя бы приснится, что ты взгромоздился на мою Дюймовочку своей слоновьей тушей...». Мы захохотали, распугав голубей и милиционеров. Отпрянул даже бордюр. Хотя, возможно, ему просто не хотелось попадать под брызги фонтана. А мы сели на влажную каёмку и стали наслаждаться изморосью под сухим летним небом. «А знаете...» - сказал я через несколько часов...