Спаси, господи

На дворе неуютно в потёмках,
У калитки сугроб намело.
Оттого, видно, вьюга котёнком
Об оконное трётся стекло.

Тихо в печке сушняк догорает,
И сложилось уж так на века,
Что в деревне избы не бывает
Без наивного пенья сверчка.

Бабка крестит свой лоб на икону:
«Ох, однако, пора уже спать».
И задвинув печную заслонку,
На свою ковыляет кровать.

От лампадки лимонные блики
На лице отцветают её,
И взирает господь желтоликий
На покорное чадо своё.

Он добра ей отмерил немного,
Больше –горя да тяжких забот,
Но жила она верою в Бога,
С этой верой спокойно умрёт.

Уже полночь, а мне всё не спится,
Всё гляжу я в дрожащую тьму.
Ну, а нам-то кому покориться?
Ну, а нам-то поверить кому?

Где же выход из чёрного круга,
Где до боли, сжимая виски,
Мы готовы вцепиться вдруг в друга
И безжалостно рвать на куски?

Бьётся в сердце, как в клетке, тревога:
Как нам жить и чего ещё ждать,
Если даже и господа Бога –
То в огонь, то в святые опять.

За стеной только чёрные вехи
Только ложь да бесстыдный обман.
Тяжелея, смыкаются веки,
И клубится лиловый туман.

Сквозь туман мчатся чёрные кони,
Дикой злобы в глазах не тая,
И шепчу я старинной иконе:
Спаси, Господи, люди твоя…