Котята

- Доктор, а, доктор, а можно Вам один вопрос? – лукаво взглянула на Василия девушка. – Всего один?
Василий нехотя оторвался от заполнения карты. Что за пациентка мне попалась, думал он, все задает и задает свои вопросы, да такие каверзные еще.
- Дам-м… - почти промычал он.
- А Вы в ответе  тех, кого приручили?
Вот это интересно, подумал доктор. Такого вопроса он не ожидал.
- Конечно! – незамедлительно ответил он.
- А вот и нет, - тихо сказала девушка и стала отковыривать краску со стола. – Вы, конечно, стараетесь, это похвально, но у Вас не всегда получается… Всегда найдется недовольный.
- Что ты имеешь в виду? И успокойся, Мариша, у меня стол и так на ладан дышит.
- Я имею в виду то, что Вы не можете за всеми нами уследить…
- Но я же человек. Да и, при том, существует, Мариш, такая штука, как врачебная ошибка. В нашем деле, понимаешь ли, очень легко ошибиться: не тот диагноз поставишь, недооценишь степень… - он доверительно взял ее за руку.
- Но вы же врач! – она выдернула ладонь.
- Но я же человек.

Дверь закрылась, Маришу увели в палату, а Василий остался один в этом пустом кабинете со стенами цвета перезрелого абрикоса.
Что б он сдался, этот желтый. Уже глаза болят, думал Василий.
Он закурил.
В ответе ли я за своих питомцев? Эх, Мариша, Мариша, у меня, ведь, таких, как ты, целый питомник, целая частная клиника набирается.
И я в ответе. Я знал, на что шел, когда поступал в мед, когда шел работать психиатром в первую больницу и открывал этот центр. Я знал.
Василий нашел картотеку. Сотни имен, а он помнит все лица, все повадки и манеры говорить.
Он прислонился к холодному, затянутому морозными узорами стеклу. Лоб моментально остыл, а по окну потекли тоненькие струйки от растопленных льдинок.
Я-то знал, я-то в ответе, а вы?
Тратишь на вас все силы, ночами из-за вас не спишь, ломая голову над чудом, лечишь, по срочным вызовам выезжаешь, сам с ума сходишь от этих нервотрепок и болезней (а я тоже человек – у меня тоже есть проблемы). В конце концов, привязываешься, начинаешь любить. А вы заканчиваете лечение и уезжаете. Нет, все правильно, так оно и должно быть. Но, приехав в теплый и уютный дом к своей семье, вы редко вспоминаете меня, как человека, который помогал вам и был рядом. Вы либо меня вообще не вспоминаете, либо - как директора санатория – отдых, лечение, приятное общение, не более…
Василий затушил третью по счету сигарету и посмотрел на часы. Было уже пол двенадцатого. Он молча подошел к вешалке, надел пальто и вышел на улицу. Хлестал полуснег-полудождь, холодные струи били по телу в незастегнутой куртке и не по годам поседевшей макушке.
Тридцать пять лет. Вся жизнь такая. Как приют. Подберешь котенка, вылечишь, откормишь, а потом он возьмет и удерет от тебя к кому-то. Или придет к тебе друг, скажет: «Ухты, какой котеночек!» и заберет к себе…
Ксюша, Ксюшенька… Это ты сейчас говоришь, что любишь меня и что вечно будешь со мной. Я же знаю, как это бывает. Скоро и ты уйдешь.
Он подошел к двери свой квартиры, негнущимися от холода пальцами достал ключ и открыл замок. Войдя в прихожую, он скинул пальто, сухо поцеловал жену, прошел в комнату и сел на диван.
- Что с тобой? – шепотом спросила Ксения.
- Ничего, - ответил Василий, уставившись в стену. – Ничего, я просто устал.

17 мая 2009