горячка

Это потом будет так, что уже не сможется.
Жизнь обретает причудливость форм и крошится.
Ты улыбаешься мне, или корчишь рожицы?
Ты за меня, или против таких, как я?

Знаешь, такое бывает, мол, дом, семья,
Много друзей, успехи в любой работе.
А приглядеться: осталось кричать «не троньте!»
И закрывать беззащитные грудь и пах.

Как ты живёшь при этих своих мечтах?
Грёзах своих: золотых, голубых и прочих?
Нет, я, конечно, всё понимаю: молча.
Ты усмехаешься молча. И – молча – ждёшь.

Ты же смешной дикобраз, несуразный ёж.
Ты ожидаешь от каждого нож в лопатку.
Ты же боишься, что ночью вырежут матку:
И никаких тебе маленьких дикобразят.

Люди, увидев тебя, вообразят,
Что можно жить с такой вот дырой в брюшине.
А травма дрянная:  ни швы не спасут, ни шины.
Ты вряд ли тронешься с места. А вот умом…

Как умудряешься жить с толчёным стеклом
В глотке, в желудке и, самое главное, в сердце?
Как ты живёшь в этом вычурном бешеном скерцо?
И, чёрт тебя побери, ты живёшь еще?

10.08.09.