Уходил старик от старухи

Смех! Ушёл старик от старухи,
Молча вышел, ушел в никуда.
Вот опять, на старуху проруха,
Вдруг собрался, ушёл навсегда.

Жил как все,  жену сберегая,
Прожил честно и вроде как должно,
Лишь мечту свою принуждая,
Так зажал, стало жить невозможно.

И мечта стала чахнуть без воли,
Будто в клетке забытая птичка,
Рвётся к свету, корчась от боли,
Жизни нет,  осталась привычка.

Шёл, а в след, хоть за уши держись,
Слов ярчайших набор с перебором,
«Ты паскуда испортил мне жизнь.
Сдохнешь гад, без меня, под забором».

Шел и думал, да как же всё зыбко,
Да, уж лучше вдали под забором,
А с лица не сползала улыбка,
Безразличен давно он к укорам.

А старуха от злости по терему носится,
И слова непотребные льются с души,
Из нутра, лишь рычанье доносится,
Хоть святых выноси, да и свечи туши.

То рычит, то впадает в прострацию,
Не понятно ей, что же так вдруг,
Терем новый, полати из Франции,
Мебель, лавки Аглицкие вокруг.

А в подклети карета Японская,
Сотню резвых коней запрягай,
И одёжа, вся новая, броская,
А в печи разносолы и каравай.

Дом большой, хоть устраивай танцы
Всё сверкает, соседям в глаз - понт,
Только что, чернявые иностранцы,
Красили терем - еврейский ремонт.

А старик шёл полями, смеялся,
И лаптями по лужам стучал.
Хорошо, что ушел, не остался,
Только лишь по телеге скучал.

А старухе в дому одиноко и худо,
Почему же ушел, а теплый сортир.
Села в угол, а там иностранное чудо,
Корыто из Швеции автомат-самостир.