Блажь

Хоть околей, ни спасу мне, ни сладу!
Так захотелось женского тепла,
Что кровь, и та промозгла от прохлады,
Пахнувшей с глыб оконного стекла.

Как будто, вдруг, из-за сугробов ночи
Все стужи вьюг сбежались всем зверьём –
И рвут одно из тысяч одиночеств –
Одно за всех – на пиршестве своём.

В душе – ни зги, ни толики тепла.
Паршиво так – всего лишь бабья жалость
Хотя б щекой, хоть походя прижалась,
И то б, дай бог, не выгореть дотла.

Да что тепло!– Огня хочу! Любви!
Что – поцелуй, коль не расплавит губы?
Что – сердца глубь, коль некого голубить?
Жар-птица – что, коль с ней гнёзда не свить?

Но только гарь – из книги Бытия. 
Иль Бог Огня, чтоб искренность возникла,
Творя Жар-птиц, дар речи потерял,
И "возлюби" – хотел, но не воскликнул?

А ведь любовь сулил в поводыри,
Учил витать, взмывать, счастливя выси.
Таким любвеобильем одарил –
И тут же мне бобылий ад замыслил?

Хочу Огня! Любви! И – Красоты!
Хорош ли, плох, а ведь во мне – художник,
Один за всех родившийся без кожи.
Не дай мне, боже, кожей зарасти!..

...Такая блажь! Чуть в одурь не свела.
В окно шмелём вломился май погожий.
А захотелось женского тепла –
Вот и мороз... Чуть не сказал: «по коже».