Движения 84 Манерный

Может быть все было бы иначе,
если б я себя остановил?
Жизнь меня бросает словно мячик,
Я качусь, пока хватает сил!

Крис Кельми

++++++++++++++++++++++++++++++++

Если Кастрюля когда не ездил на стрелки, пил свою кровь вместо вражеской, Манерный был просто синим. Андрей был наездник, обладающий хорошей блатной подготовкой и действующий преимущественно в одиночку, полагаясь только на свои собственные силы. У него были чёткие правила поведения, он грузился только за Воров. Он склонен был полагать всех остальных, кого встречал на своём жизненном пути, фраерами, пока те не докажут ему обратное. Например, Студент ему доказал. Настоящий пацан хотя и учился в МГУ. Впрочем он себе в заслугу это не ставил.

Манерный был сторонником придерживаться своего слова, обещания, данные Людям и коллегам выполнять, это было связанно с тем, что по своей жизни он был порядочным, даже кристально чистым, вот, в общих чертах, портрет этого рыцаря Движения. Лишнего он не городил, начудил где, разбил кому лицо или витрину, платил, кому надо умел пожать руку.

После бригады Росписи решил двигаться сам, освободившись, телохранитель Сильвестра Циборовский вербовал его к ореховским, Голова к измайловским, в конце концов как друг детства Молодого, он пришёл в бригаду Бати. Арбат был по душе, сердце Москвы! На Арбате было много магазинов и ресторанов, Андрей любил хорошо одеться и поесть. Одежду он в основном покупал в магазине «Hugo Boss», ореховские прикрутили «Rifle» на Кузнецком, мы этот магазин, Манерному была скидка 20%, менеджер там был ирландец.

Ел он обычно в «Праге», это повелось со времён Андрея (Анджея) Росписи, он там часто отдыхал. Вместе с Крестом, Шрамом и другими друзьями. В Петербурге был свой Анджей, его расстреляли в кафе в Венгрии по указанию тамбовских. Кто его знал, говорил, что он был дерзкий, но светлый! Таким же был и Андрей Роспись. Ездил Роспись на «850й БМВ», это как если сейчас на Арбат прилететь на спутнике «Шаттл».

Манерный тратил на себя очень много денег, кофе он пил, отставив мизинец с дорогим агатовым перстнем, так все пили кофе в Движении. Кто не обставлял, был фраер! При этом говорили не «кофе», а «кофэ»:

- Девушка, дайте мне, пожалуйста, чашечку кофэ!

Официантки так узнавали бандитов. В девяностые бандит был для многих женщин муж, брат, отец и сын, а ещё охранник, водитель и менеджер. Ну, конечно, и икона. Наместник Господа! Кто первым вошёл в рай? Бандит. Бандитская правда была справедливее ментовской, они не сажали. И сильнее государства, потому что государства - не было. Верите или нет, одни солнцевские однажды спасли сына одного гаишника, заказав ему из-за границы необходимые лекарства, наши врачи были бессильны.

Манерный вообще хотел двигаться один, есть такая масть, называется «один на льдине», к сожалению, в Москве это было невозможно. В душе он был «польский Вор», одиночка-профессионал западного типа, про таких много фильмов. Обычно они с деньгами, потому что не надо дербанить на всех, то есть делиться. Минус тоже большой. Надо будет, тебя порвут. Или те, или те, или даже малолетки. Один в поле не воин! Поздний Роспись тоже был такой, поэтому из страны уехал.

Его взрывал Леша Солдат, но не смог, потом крепили чеченцы. Захотел спокойной жизни, как и Отари Квантришвили, не удалось! Обоих застрелили недруги. Таков путь авторитета. До пятидесяти доживали не все. Почему, спросите вы, автор дОжил? Потому что за карточным столом никогда за ночь не играл больше, чем на тысячу долларов. Понятно? В общем, по работе к Манерному вопросов не возникало.

Манерный пил из большой чёрной глиняной чашки колумбийский кофэ, сваренный им самим. После попоек с Молодым можно и белочку словить! Подхватить белую горячку.В его отношениях с женой было столько боли, столько беспокойства и непоняток, столько разочарования! Видя это, иногда они начинали действовать как повстанцы, сепаратисты в каких-нибудь эритреях на задворках криминальных эфиопий, плыть против течения, искать связи на стороне, меняя партнеров и прочее, помогало это плохо. Они попадали в другую ловушку, находя в ней ту же систему, те же ожидания, те же страхи и надежды. Все повторялось снова. Мы уже привыкли часто встречать жену Андрея в разных ночных клубах, говорили ему, он махнул рукой, это всё мелочи! Потом пошли дежурные фразы, типа:

- Была бы честь предложена!

Манерный долго не разводился, выгнал жену когда та начала крысятничать, тратить его деньги на других мужчин. Имел на это право. Жену Манерного отпустили, не хотели отдавать ребёнка в детский дом.

- Зачем, - пояснял он. - Ну зачем так? Ну, разведусь? Я с новой женой, она с мужем, мы поженимся, будет то же самое! Максимум хорошие первые пять лет. А потом судьба. - Он был прав. Потом может быть ужас, каждый обнаружит, что вторые муж и жена хуже первых, память вещь беспощадная, часто бесполезная и всегда болезенная.

Первый раз он взял будущую жену силой на лестничной площадке, куда она пошла выносить ведро, мать в это время была у нее дома, она не могла не дать, они тогда учились в школе, фамилия жены была Борисова. Ткнул ей кулаком в грудь, развернул к себе спиной, нагнул и воспользовался, как кобель. Она была стройной и худой, легче пушинки. Любовь эта была бурной, быстрой, грязной, сильной и острой, несколько раз не туда, куда надо, лицо ее кривилось от то от удовольствия, то от ненависти попеременно, так бывает.

До какого-то предела женщина может сопротивляться мужчине, потом невозможно отказать, она начинает любить его. Именно из-за этого после теракта жертвы чувствуют симпатию к террористам, стокгольмский синдром, это странная вещь, разум трансформирует губящие нас вещи в нечто якобы для нас хорошее и полезное. Вскоре Борисова забеременела и вышла за Манерного. Потом честно стояла в очередях у окошек разных следственных изоляторов города Москвы, иногда и других городов.

Манерный поставил чашку на инструктированный мрамором стол и откинулся на спинку абхазского кресла-качалки ручной работы, Батум сделал братский подгон. Когда-то он отмазал его в инсценированном ментами страшном ДТП. Батум с друзьями делали подставы на дорогах Москвы, постановки, подставлялись, потом получали страховку, уличить их не могли. Тогда ГАИ вместе со следователями нашли парочку мерзавцев, которых они отпустили, подарили свободу на пять-шесть лет, те намеренно разбились в присутствии свидетелей. Когда их подрезали, они не остановились, врезались в прохожих. Тяжкие телесные, срок до десяти. Манерный позвонил гадалке, та связи включила, менты сами сели. Батум сказал всем:

- За него я сразу завалю! - показал рукой на Манерного, молодец.

Манерный закрыл глаза, на его веках было выколото «Не буди!», давление в почках давало знать о себе, каждый вечер пить с Французом и Молодым, он стал дремать. Дневной сон самый хороший! По ночам мы работали в Движении как в Кремле Сталин. Движение ночная смена.

Ему снилось утро, зал для свиданий в две деревянные скамьи, разделённые большим железным столом, на одной сидел он, на другой Француз, уже освободившийся, с  крутым радиотелефоном, а у входа в локалку на вышке стоял прапорщик, который и вовсе не смотрел на их беседу, а сосредоточенно писал что-то карандашом на клочке бумаги. Прапорщик жевал жевачку. Над вышкой висел портрет Ельцина, уже тщательно протёртый утренним нарядом, который ночью у кого-то сосал. Козлы так отдыхают. Француз не смотрел на Манерного, а отвечал кому-то по телефону:

- Нет, я люблю только тебя, а с ней у меня просто роман. Ты дура, чем большему количеству женщин я нравлюсь, тем лучше! А тебе нельзя, ты должна быть мне верной. Если я кого-то дую, мы с тобой дуем их всех, а если тебя, то всех нас, поняла? Давай, скорей приезжай, будем Москву ставить на уши. Парижу привет!

Манерный подумал, он звонит Инне? Так она ж когда он сидел ещё была в Москве? Француз к ним в отряд тогда с ней и приезжал. Красивая молодая девушка с очень маленьким размером ноги, почти детским, золотые волосы, чёрная кожаная куртка, высокая грудь, родной «ливайс», лак чёрный, похожа на Марину Влади, рядом Француз в тройке. Поднялся!

- Воруете, - вместо приветствия сказал Манерный. Как давно это было! Время, когда радость его любила, больше не вернуть ни за что никогда. Пока Манерный спал, Инна сидела на белом пластиковом стуле в кафе «Георг V» на Елисейских полях, справа была триумфальная арка, много машин, сгорая от желания к одному бывшему любовнику, говорила в трубку по-русски:

- Бууусььк, ну када ты заведёшь анкету на hotlovers? Всё, что нужно для секса, там есть, я не могу, у меня семестр! - Она готовилась к экзамену в Сорбонне. Заказывали наручники и цепи.

Параллельно мозг Манерного по лагерной привычке никогда не спать восстанавливал цепь событий: «Завтра утром обязательно надо позвонить Киллеру по двум пунктам,  от него ушла жена, теперь каждый вечер он нарезает по Мазутке на своей «бэхе» круги с плёткой под сиденьем, ищет этого чертилу, а чёрт-то мент, примут, закроют, и второе, у Воров на него серьёзная предъява, хотят с ним встретиться, зачем он в «Лукоморье» стрелял в Людей, возьмут, считай, финиш, замочат наглухо, до смертинки три пердинки, а он ни в ус не дует, гоняет везде, слушает Лозу, вайдон! Мясник-фокусник, ёбу дал!» Потом он вернулся в сон. На фоне свиданки кто-то в углу большой и чёрный в шляпе, похожей на пидорку Фрэдди Крюгера в фильме «Кошмар на улице Вязов», травил тюремные байки.

Манерный проснулся и увидел, что, несмотря на дрёму, рука его так же крепко держит на весу чашку с кофе, мастерство не пропьёшь. Костя Цзю может курить, бухать, всё равно будет всех ронять, Скиф говорил. Он снова закрыл глаза и, держа на весу чашку, провалился в темноту. В СИЗО самое страшное, всегда горит свет, на свободе этого нет.

«Если вдуматься, вся наша жизнь сплошная тюрьма! Выйти из неё можно только со смертью. Хотя бы не рождаться! Выпрыгиваешь из матери ногами вперёд, и всё, конец, твоя судьба предопределена. Сломать, конечно, можно любого. Но большинство и ломать не надо. Не любящий одиночества никогда не полюбит свободу. Свобода есть осознанная необходимость!»

ВТОРОЙ СОН МАНЕРНОГО

Обычная пятиместная камера. Три метра в ширину, в длину пять. Две двухъярусные кровати, одна напротив двери, у окна одноярусная. Около неё стол. У входа параша. Потолок почти не беленный, покрытый трещинами, стены зеленые. На столе китайская тушенка, сгущенное молоко, сало, салями, пресное печенье. В центре три пол литровые бутылки водки и большой металлический заварочный чайник на плитке. На локоть от него две синие импортные жестяные банки чёрного чая, в каждой по 250 грамм. Их обе заварят сразу, когда начнут есть, сделают чифирь. Само слово «чифирь» происходит от сибирского «чихирь», означающего скисшее вино, вообще любое дурманящее средство неясного, темного по цвету вида и происхождения.

Вокруг стола на табуретках пацаны, кто откуда, есть и кавказцы, но большинство славяне, есть правильные, есть не очень. Во главе стола тот самый, похожий на Фрэдди Крюгера. Он спрашивает, что сначала было, яйцо или курица, вопрос на засыпку, не имеющий ответа. Котловая хата, для обычной слишком богато, грев с неё идёт, доля воровская. На тюрьме всё подвержено изменениям, непостоянно, и поэтому не конечно. В тюрьме нужен Вор, хотя бы не полный, пусть не знает тонкостей. Есть же администрация, рай и ад пара противопоставлений, извините, где же Вор? Это об атеизме с большой буквы, Бог, разумеется, существует, как и Дьявол, в прогонах пишут.

Братва опустошает обе жестяные банки в кипяток сверху без перемешивания, причём так, чтобы чай остался на поверхности, закрывает чайник. Для усиления эффекта ещё раз или два доводит практически до кипения, главное не дать закипеть, за это самого сварят вместе с чаем, давая после каждого раза чаинкам снова осесть на дно, потом настояться минут пятнадцать. По камере разносится густой и тяжёлый запах бергамота. Крюгер разливает по граненым стаканам чаёк, всё в камере, и стол, и посуда очень чистое. Сахар в чифирь не добавляют, это может вызвать спазм сосудов, повышение давления и инфаркт. Все пьют, едят, сознание у всех начинает изменяться. Даже отсюда Манерный чувствует этот кайф.

...Андрею вдруг смертельно захотелось обратно в тюрьму, даже без всех этих атрибутов! Тюрьмы и больницы школы жизни, одни из первых ступеней высшего духовного совершенства, всего их четыре. Плюс здоровый мужской коллектив. Свобода, это ведь вообще композитный фактор, есть свобода от и свобода для. Поэтому, на самом деле настоящий человек свободен только в тюрьме. Вор должен умирать на нарах.

А вы знаете сколько однокомнатных квартир сменил Вячеслов Кириллович Япончик? Сменил, не зная, что будет завтра! И что делать. Сколько раз начинал с начала? Сам строил и свой статус, и свою судьбу. И ни разу ни перед кем глаза не опустил. Слава Слива?..Чай тюремный крайне горек, господа, пьют его маленькими глотками. Не всем в горло полезет. Потом фраера обвиняют нас в паранойе, говорят, у вас слишком много психофизической аффектации. Поживите хотя бы день как Вячеслав Иваньков! Воровские понятия подобны костям тела, эмоции мускулам, а подсознательная болтовня, о которой вы часто и очень метко говорите, свойственная всем пряникам, её в нашем мире нет, мы живём как волки без рефлексии, это поддерживает жизнеспособность. Кровеносная система жизни и смерти Движения это отношение к своду его правил, понятиям. Их можно отрицать, тебя переубедят, ненавидеть, от тебя избавятся, любить, тебя наградят за честность, нельзя только одного, быть к ним равнодушным. Тогда ты мент! Или политик. В какой форме, не имеет значения. Это красный сигнал на входе в любое Движение. Отдельная тема

ФСБ НЕ МУСОРА.

Мы вообще неправильно видим весь мир, известный фильм «Матрица» именно об этом. Если её разбить, можем выйти из этого компьютерного сбоя, из нашей неправильной программы. Но мы принимаем это, как должное или рациональное, и рождается второй этап, внутренний, начинаем служить обществу. Сами себя определяем. Плюс, каждый из нас видит только свою Луну. Семья и школа, вы виноваты.

- Вы в Питере рамсы разводили, я в Москве бегал из одной телефонной будки в другую с автоматом как подводник Пуманэ, - сказал Крюгер. Был такой деятель из Кингисеппской ОПГ, его до смерти забили в отделении милиции. - Но я жив, а Саша Прокурор, ореховский, только не называйте нигде это имя, нет! Приехал домой на дачу, на крыше лицом к нему со стороны двора два автоматчика. Нажал на пульт, ворота открыл, въехал, по нему открыли огонь, сверху с двух углов взяли в треугольник, на части разорвало. За день до этого на заправке пацаны его видели с бригады Раменского, показал им туфли, смотрите! Из кожи крокодила, всю жизнь хотел! Туфли себе купил как в кино, осуществил мечты, всё сделал, что хотел и ушёл. Жирик потом в Госдуме выступал, говорил Рыбкину, спикеру Госдумы, моих помощников убивают, расследуйте, Рыбкин ему ответил: «Перестаньте, Владимир Вольфович! Мы знаем, кто они такие...». Жена и дочь сейчас в Швейцарии. Раменский его в Движение направил, Саша учился на юрфаке, поэтому получил погоняло Прокурор. Бандитский Петербург всегда был и в Москве.

«Лысый прав, - подумал Манерный, - соответствия разумности и реальности в сериале не было. Первые два сезона ничего, потом пошёл мультик. Мультик-Культик, кто Культика убил? Проснусь, надо у Студента спросить, что за Саша Прокурор?». Проснувшись, он забыл.

Большинство фильмов о Движении вообще говно! Которое мы любим всегда и везде выставлять, забывая о том, что нормальных-то режиссёров и сценаристов среди нас нет. Если кто-то скажет, что есть, у него иллюзии. Ну да, свой мир вы все знаете хорошо, а наш? Мало у нас своих! Иначе говоря, созданное вами же самими криминальное говнокино сдаётся в плен созданному им миру зрителей. И все начинаем «тянуть срок», восхищаться унылой игрой актёров-миллионеров в фильме про мафию. Что вы знаете об их мире? Босс мафии может быть счастливым даже в тюрьме.

Вы начинаете смотреть на Движение как на объект исследования, собираете о нём информацию, а потом на неё импульсивно реагируете неправильно. Так зарубили прекрасный сериал дальневосточного авторитета Дёмочки про машины. Не знаете, не говорите!

Как люди придумали шахматы, а потом всю жизнь заняты разбором их партий, собирается информация о преступном мире, идет реакция на него. Созданное вами самими становится объектом вашего осмысления, фантазии. То, что вам нравится, вы желаете, не нравится, не любите, не имеет к вам отношения, игнорируете. Сериалы о криминале, даже самые лучшие, не могут взойти на духовный Олимп именно из-за этого. То же баллады о полицейских, так не бывает. Ложное видится реальностью, реальность неправдой. По гамбургскому счёту, к сожалению, по-настоящему хорошее кино о бандитах и ворах пока никто не снял. Даже о проститутках. Получается лягушка, хочешь, чтобы смотрели, сажай клюкву, потом её развесь по ушам, хочешь признания от коллег, лучше вообще не снимай ничего, засмеют. Вы все плаваете в огромном море, а Движение считаете инородным телом, это неправильно. В мире всё едино, как только начинаем противопоставлять этому целому, поднимаются волны. А наш мир лучше не трогать, он может себя защитить. Он вам сосем не нужен? Ваше дело. Что делать? Попытаться отмотать эту плёнку назад? Как? Это очень нелегко. Вот к вопросу об отражении искусством Движения. А мистика у нас у всех есть, и даже больше, чем надо, мистику в фильмы не надо добавлять, убивать колдунов, они могут нам помочь, потому как наше мышление подобно огромной центрифуге, приводимой в действие мотором логики, и чем логичнее наше мышление, тем сильнее она крутится, хочешь жить, умей вертеться. Мистичные и творческие авторы, коим и я в какой-то степени являюсь, больше, пацаны, чем литераторы, Пушкин тоже был пацан.

- Дуэль ещё не окончена!

У пацанов есть только непосредственное восприятие, что, наверное, и является главным секретом всех искусств. Писательство это телепатия. И вот тогда теоретически можно «матрицу» чуть раздвинуть. Любое творчество похоже на наркоманию, но это не наркомания, так как основа там другая.

Наркоман полагает, что окружающий его мир реален, и стремится к своим «реальным» образам, иначе зачем тогда вообще колоться? Литераторы считают, что всё, что они пишут, истории в хрустальном шаре, которых нет. Истина внутри в нас самих, она всё время ведёт с нами диалог, которого мы не замечаем. И в нужное мгновение, когда всё сделанное нами сконцентрировалось и созрело, она проявляется в соответствии с нашей судьбой в литературе в виде наших, учителей-книг! Так как книга вещь оккультная изначально. И тут выходит, что никакого существа, которое бы это создало, нет, всё проявляет наше собственное сознание. Все миры, всех дьяволов и богов, тюрьму, свободу, бедность и богатство, беда только в том, что если мы из «матрицы» не выйдем, то она и будет продолжать нас обманывать. Как выйти? Пусть каждый сам ищет для себя ответ. Когда Манерный проснулся, открыл глаза, в комнате стоял запах чая. Под потолком плавал сигаретный дым. Курить он давно бросил.

конец эпизода