Как светлый проблеск у больного
- я обращаюсь к жизни прошлой,
чтобы мгновением позже, снова,
вернуться от иллюзии ложной.
В реальность, в белые палаты,
к розовощёкому врачу,
где плотный запах карбоната,
где я во рты палат кричу.
На остановке стынет фикус,
он поправляет шляпку пышную,
я – гомо сапиенс амигус,
я – нишу представляю нижнюю.
На остановке плачет тазик,
что мной задвинут под кровать,
и мило шлют улыбки мази,
с одним желанием – убивать.
Рыдают бледные тарелки,
понятна им моя печаль,
воткнулась ложка в шею грелки,
как будто, в шею палача.
Бежать! В окно. Упасть с карниза.
В снег, прямо к кошкам, на обед.
Нет, хлороформ. Он тянет к низу.
Везите. У больного – бред.
Тампон. Зажим. Живей, живее.
В полях – во хрипе табуны,
и хлещут пеной злее, злее,
как будто в путы сведены.
Бел потолок, но - серым пятна
пробились кругом в лампе сна,
и сердце стукнуло так внятно
- Весна!
6 августа 2009 г.
С-Петербург
Свидетельство о публикации №109080604985