Не кури на ветру

Не кури на ветру, будет вздох тяжелей
Когда сядешь в трамвай белорельсовый.
По заснеженной трассе ты двинешься к Ней
И подумаешь: "Если бы, если бы...

Груз ошибок не вис, как Дамоклов меч,
Стало проще бы жить и играючи.
Тогда думать не нужно, как душу сберечь
От страстей, существо раздирающих."

Но Она всё внимала, поймёт и теперь
С одного лишь персты мановения!
Когда снова расскажешь, как многих людей
Ты хулил, понукал и отсеивал.

Падал колко и прахом, зато с высоты!
С безразмерной версты омерзения!
Им единства хотелось - спроваживал ты
Безвозмездные те дерзновения.

За что близким ненастья? Ответы в тебе,
Ибо истина - дань одноликая.
Но недолго осталось, там брезжит во тьме
Покаяния лоно великое.

Самому ведь чудно': тёртый волк-лиходей
Как-то держится в поступи времени...
На соседнем сиденье парнишка-Бродвей,
Сразу видно, не здешнего племени.

Тормоза засвистели, ввалилась гурьба
Полупьяных и полуобколотых.
Зашипел бандюган: "Тут же чёрненький, ба!
Что же встали вы, добрые молодцы?!"

Повалили, ботинками стали пинать.
"Ты смотри, он ещё и богатенький!"
А кондуктор к водителю за дверь бежать,
Останавливать кокон покатенький.

Тут в тебе всё замкнуло: "Забьют ведь сейчас;
В жизни раз совершу хоть знач`имое!.."
И ты встрял между ними как гордый Пегас,
Недвижимый без всадника мнимого.

Не успел размахнуться - враз резкий прокол!
Под ребро, как в пирог, засобачился.
Вдруг привиделась мама, и как над прудом
Ты со змеем летучим ребячился...

Загудели мигалки, сбежали скоты
Кто куда: по углам, через улицы.
Не домчались кареты, пропал, бедный, ты.
Наклевала вот так судьба-курица.

Провожал из агонии радужный взгляд
Благодарного парня чернявого.
Стал последним и первым геройский обряд
Твоего естества худощавого.

Посреди мироздания церковь стоит,
Словно светочем в царстве уныния.
Не расскажешь ты больше, нутро как гноит,
Ныне примет небесное синево.

"Он был гость полуночный и служб не любил, -
Позже сторож говаривал храмовый,-
У ограды стоял и тихонько молил,
А о чём - нам то знать и не надобно..."

Время реквием спело в бесчисленный раз,
Чью-то веху начавши суровую:
Верно, парень чернявый не спит в горький час
И всю жизнь осмысляет по-новому.

Отстоит очерёдность, сквозь море контор...
Стоит мучаться, чтобы быть принятым!
В ряды тех, кто Законом смиряет раздор,
В касту тех, кто ломает насилие.

... Не кури на ветру, будет вздох тяжелей
Когда сядешь в трамвай белорельсовый.
Стань добрее навек, посмотри на детей,
Что в песочнице небом лелеются...

февр.2009